Вторая ступень (СИ) - Ярчук Сергей (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Перед мысленным взором прошли годы учебы в университете, совместные попойки и гулянки, прошли годы совместной работы в НИИ, он непроизвольно улыбнулся от нахлынувшей теплоты воспоминаний. Феликс Николаевич вспомнил и трагическую аварию, когда друг держал его, истекающего кровью, как он уговаривал не отключаться... И вот... вот как-то незаметно начал появляться холод в их дружбе. Но как? Феликс Николаевич, превозмогая ноющую боль, силился вспомнить, что же могло послужить их разладу. Защита докторской... Он получает от друга обидную насмешку... Потом странная и какая-то предвзято-нагловатая критика статей. Что совсем не в духе друга. Надо было тогда сразу подойти, поговорить. Ведь ясно же, что друг за что-то обижен. Ясно... Это теперь ясно, а тогда это было лишь крайне неприятно. Феликс Николаевич списывал всё на болезненное честолюбие друга, и как-то даже не придавал никакого значения всплескам неприязни. О зависти не могло быть и речи, ведь друг был куда талантливее и успешнее. А потом в их жизни появилась Ольга. И всё стало ещё хуже. Феликс Николаевич остановился, сердце нещадно защемило, из глаз выкатились слёзы. “Господи! Уже седьмой десяток на исходе, а всё как мальчишка!” Это придало сил. Он украдкой оглянулся, не видел ли кто его постыдной слабости. Но улочка была пуста. Лишь на оставленной позади стоянки электротранспорта слышался нетрезвый треп молодежи. Феликс Николаевич подошел к своему дому. Опознав хозяина за несколько шагов, автомат разблокировал входную дверь и заранее осветил крыльцо.
Прохрустев по гравию и по привычке шаркнув ногами по несуществующему коврику, старый ученый со вздохом хотел начать подъём на крыльцо. Но что-то зацепило взгляд. Он остановился, посмотрел на декоративную урну. Всегда пустая, сейчас же она была полна ворохом мусора. “Это что ещё за фокусы?!” - Феликс Николаевич недовольно скривился. Но что-то в этом мусоре было не так, что-то приковывало его взгляд. Он по старой привычке прищурился, и встроенные чипы мигом увеличили картинку, прорисовали более контрастно, добавили цветов. Но этого уже не требовалось. Феликс Николаевич уже понял, на скомканном клочке бумаги стоит значок, который он знал очень хорошо и который не видел уже несколько десятилетий. На пожелтевшем листе был нарисован карикатурный математический предел, суть которого содержалась в вопросе - к чему стремится жизнь студента, когда оценка устремляется к неуду? Этот рисунок очень часто изображал Михаил - сначала его друг в институте, потом в аспирантуре, а потом и в НИИ, когда они были уже не Феликс и Миша, а Феликс Николаевич и Михаил Васильевич - профессора и доктора наук. Он наклонился, дрожащая рука взялась за грязный лист. Но лист так просто не хотел выскальзывать из миниатюрной мусорной кучи, а потянул за собой целый кулёк отвратительного месива. Старика передёрнуло. Он мгновенно обругал себя последними словами и уже хотел было отбросить эту мерзость, но цепкий взгляд тут же увидел, что мусор - лишь камуфляж, под которым кроется туго скрученная тетрадь. Да, да! Именно тетрадь! Феликс Николаевич с огромным удовольствием вспомнил слово из далёкого детства. Его сверстники были последним поколением, что пользовались в школе этим старинным носителем информации. Она была в точности такая же - плотная пачка листов из старинной целлюлозной бумаги в мелкую клетку, обложка из пластиковой клеёнки.
Уже не обращая внимания на прилипшую грязь, старик внес домой этот хоть и отвратительно пахнущий, но несомненно полный загадок предмет. Скрупулёзно очистив от грязи тетрадь, про себя отметив, что испачкана она была очень тщательно и явно нарочно, Феликс Николаевич раскрыл первую страницу. Знакомый округлый почерк, непонятно откуда взявшиеся старинные чернила. Но слова, слова! Они сбивали с ног.
“Друг Феликс! Прошу тебя, не сочти за труд прочесть всё, что тут изложено. Сейчас ты еще не можешь представить, насколько это послание важно. Я адресую его именно тебе, не только потому, что ты мой настоящий и единственный друг. А еще и потому, что ты в высшей степени порядочный человек, физик-талантище и незаурядный актёр. Эти три редчайших компонента соединились в тебе. Потому другого выбора у меня и быть не могло. Пожалуйста, еще раз прошу: дочитай до конца. Это самое важное письмо на свете Божиим, после скрижалей Моисеевых. Я очень хорошо понимаю твоё отношение ко мне. Увы, но все те гадости и подлости, которые ты терпел от меня, были спланированы заранее. Да, да! Именно так - спланированы мной заранее. Для чего это было нужно? А для того, что бы уверить всех, что мы стали врагами. Именно для этой цели я и устроил перевод Ольги в наш институт...” Феликс Николаевич ошалело сглотнул ком в горле, расстегнул ворот рубашки, и уже не спеша, продолжил чтение. “Видишь ли, друг Феликс, я очень детально изучил твой вкус и составил подобный психологический портрет и физический образ, который наиболее востребован твоим естеством. Прости меня еще раз, но всё было рассчитано заранее. И твоя страсть, и её уход ко мне. Если ты ещё не понял, то пишу тебе прямым текстом: мы с тобой уже давно под надзором. Раньше говорили - “под колпаком”. Иначе бы не стал я тебе посылать это письмо столь экзотическим способом. И если бы я просто инициировал охладевание нашей дружбы, то ты всё равно остался бы в большом подозрении. А так ты преисполнен ненависти ко мне. Так и должно быть. А теперь читай внимательно и запоминай каждое слово. О том, чтобы не сжигать эту тетрадь и речи быть не может! У тебя всего лишь одна эта ночь! Напрягись! Ты сразу поймёшь насколько всё важно. И не вздумай сейчас меня вызывать! Во-первых, ты поставишь под угрозу всё, над чем работал не только я, но многие, многие люди. Во-вторых, когда ты будешь это читать, я уже буду мёртв...”
Феликс Николаевич явственно ощутил, как земля начала уходить из-под ног. К счастью, старый табурет не дал ученому растянуться на полу.
Остаток ночи Феликс Николаевич провёл в чтении тетради. На втором часу он поймал себя на мысли, что находится в каком-то шаге от шизофрении. Одна личность кричала от восторга и осознания величия друга, другая рвалась на части пониманием, что потерян, навсегда потерян настоящий друг и гениальнейший ученый.
Утром Феликс Николаевич сжег тетрадь, выпил натощак полстакана водки и, кутаясь от зябкого ветра, наплевав на работу, направился гулять. Но прогулкой это было назвать нельзя. Ещё не дряхлый, но уверенно стареющий человек пытался растворить свою боль в тиши утра. Как нельзя кстати похолодало, покрытые изморозью листья напоминали ему ажурные ограды на кладбище. И слёзы время от времени скатывались по намечающимся морщинам.
***
19 мая 2068 года
Биржевые сводки в ближайшей перспективе не сулили ничего хорошего. И это сильно нервировало Аркадия Эдуардовича Канева - владельца корпорации “Ямал”. Он был далеко не молод, но очень крепок. Поначалу все деловые партнёры обманывались грубоватой внешностью профессионального борца, но никак не влиятельного бизнесмена, шестым чувством предугадывающего даже незначительные изменения денежных потоков.
В голове Канева выстраивались десятки графиков, таблицы цифр менялись с бешеной скоростью. Он понимал, в такие минуты нельзя расслабляться. Ни на мгновение! Но всё же, даже стимуляторы щедро вливаемые напрямую в клетки уже не могли сдерживать лавину усталости. Шли третьи сутки без сна. Аркадий Эдуардович понял, что вот сейчас и случится то, что обычно называют “конец” в различных вариантах от интеллигентного “вот и всё” до совершенно непечатных изречений парий. “А пошло оно!” - Аркадий Эдуардович оборвал контакт.
