Миры Роджера Желязны. Том 28 - Хаусман Джеральд (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗

— В нарушение всех правил мы тоже вооружились до зубов, — сказал я Хейлу, — а каждый зуб снабдили крохотным стеклянным капсюлем, ты и не слышал о таких. Я был почти обязан испробовать их.

— Да уж, конечно, догадывался, — фыркнул он. — Однако в моих неврозах нет ничего дурного. Я обеспечил его самыми лучшими, что у меня были.

— Уверен, что он оценил это по достоинству, — ответил я, наливал ему выпить. — Ты веришь в легенду о кольце царя Соломона?

— Ну-у, как в обобщенный образ…

— Образы, черт! Веришь ты в эту историю или нет?

— Да, в ней есть многоуровневый неосознанный смысл.

— Ну так перейди на минутку на мой уровень и ответь на вопрос. Забудь о психоструктурной дребедени. Может ли один интеллект управлять другим нефизическими методами?

— Харизма [10], — заявил он, — необычный феномен. Здесь обычно действуют многие факторы.

— Выпей-ка лучше еще, а заодно проглоти и свою харизму. Я говорю о парапсихических явлениях. Если паралинг способен посылать и принимать, то почему не нечто большее?

— Приказы? — спросил он. — Парагипноз? В особых случаях такое возможно.

— Я бы привел аналогию с ударом молнии, выплавляющей в песке свое изображение.

Я стал подливать ему.

— Хватит, — сказал он. — Психологи только пьянеют, а психиатры пьянеют и крушат все подряд. К чему ты, собственно, клонишь?

— Кольцо действует двояко.

Да, Лиза, именно так. Не просто перевод, а нечто большее. В тот первый серый день в подземных пещерах Скарл закончил триддатисекундный посыл информации, и стенографист бросил свой стенопис.

— Не могу записывать, — заявил он.

— А в чем дело? — спросил я.

— Моделятор испортился. Я не улавливаю ни голосов, ни даже понятий.

— А что ты улавливаешь?

— Очень красивый мелодичный звук — будто музыкальное произведение. Эмоциональное резюме чего-то. Только не спрашивайте чего.

Я и не спрашивал. Я спросил Скарла. Разозлившись, что меня самого охватила приятная леность, я сбросил с себя чары и закричал:

— Что происходит?

— Ш-ш!

В полной темноте я нащупал его плечо, но его шепот был обращен в никуда, и рядом с прибором он был нигде.

— Свет! — крикнул я. Но мой крик опередила моя мысль о свете.

Послышался звук, будто кто-то скреб по бетону жесткой щеткой, и наш свет взорвался пучками лучей, устремившихся по всем направлениям.

Мы, люди, были одни, и еще Скарл. Он прислонился к стене туннеля примерно в десяти футах от нашей группы и улыбался. Я повторил вопрос.

— Ничего, — ответил он. — Сейчас ничего не происходит. Жаль, что ты включил свет. Ты нарушил соглашение.

— Я отнюдь не горел желанием стать чьим-то завтраком, — заметил я. — Что ты делал?

— Я рассказывал ей, как в полете уворовал Лунный камень.

— Так это ты стащил его!

— Я.

— Но зачем ты рассказывал им об этом?

— Потому что меня попросили. У меня это было в памяти, а им захотелось знать более подробное описание принципа незаконного присвоения.

Я помню, как присвистнул тогда — чтобы удержать себя и не сотворить чего-нибудь.

— Но это не совсем материал Формы, — тихо произнес я.

— Не совсем, но меня попросили…

— Почему?

— Ее заинтересовало удовольствие, связанное с мыслями.

— Ее?

— Ну да, самку. Ты был прав насчет цариц.

— Муравьиную?

— Полагаю, да.

— Почему она не позволит нам увидеть себя?

— Думаю, что свет раздражает ей глаза.

— Все это дурно пахнет. Как вернемся на корабль, жду подробного отчета по данному X. Но давай-ка вернемся побыстрее. Что-то мне здесь не нравится.

Улыбнувшись, он пожал плечами. Я проверил ампулы, но он не принимал дополнительной дозы. Позднее я снова спросил его:

— Они хотели узнать, как ограбить звездолет?

— Нет. — Он откинулся назад в кресле, пуская колечки дыма. — Она только интересовалась воспоминаниями, связанными с удовольствиями.

— Так о чем же ты ей рассказал?

— Ни о чем, я просто разрешил ей покопаться в моем мозгу.

— И что же она сказала?

— Ничего. Но, похоже, осталась довольна.

— А что за воспоминания были там? Он слабо улыбнулся:

— Обожаю воровать. Особенно если удается сбежать с краденым.

— К несчастью, — ответил я, — из твоего рассказа я узнаю больше о тебе, чем о муравьях.

— Ты задал мне вопрос, я ответил на него.

— Что было дальше?

— На этом все. Ты включил свет.

— Немного.

— Не я включал свет.

— Ладно, — проворчал я. — Как вышло, что Браун не смог записывать?

— Мы воспользовались мысленной стенографией.

— Где ты выучился ей?

— Да я сегодня вроде как просто вошел в нее, и все. Они — прирожденные паралинги.

— Что само по себе является весьма ценным товаром. Придется нам заняться изучением этого, заодно с содержимым Формы.

— Согласен. Только в следующий раз не включайте свет.

— Хорошо, мистер. Но чтобы больше никаких советов профессионала по космическому пиратству!

— Никаких, — пообещал он.

Итак, мы снова отправились в подземные города Мясника разрабатывать пласты муравьиных умов, ведомые сонаром на поясе и пятиваттными мерцающими фонариками.

Брауну все еще не удавалось хоть что-то записать. Под гипнозом он вспоминал лишь ощущения передачи, и ничего больше. Поэтому что касается отчетов, мы были вынуждены полностью полагаться на Скарла, но недели через полторы я уже сомневался, получаем ли мы их вообще.

— Скарл, ты что, редактируешь свои отчеты?

— Нет.

— Не хочешь ли подтвердить это с препаратом?

— Ты считаешь, что я вру?

— Может быть.

— Ладно, валяй, вводи свои препараты. — Он засмеялся. Мне в голову пришла мысль (возможно, он и послал ее, когда смеялся), что с помощью препаратов ничего не докажешь. В нем выработался иммунитет к большинству гипнотиков еще во время учебы. Под их воздействием мозг просто переключался.

— Забудь об этом, — сказал я.

— Уже, — согласился он.

В чем мы действительно нуждались, так это в другом паралинге, который проверял бы нашего.

Отчеты Скарла выявили картину гигантской колонии муравьев, управляемой, как классический монолитный организм. Похоже, по своей структуре колония подразделялась на низших, средних и высших рабочих, солдат, супругов цариц и самих цариц. Это была аграрная культура, которая не создала ни единого орудия труда, но полагалась скорее на классы физически развитых индивидуумов, предназначенных для работы. В основе этой культуры лежала матриархальная идея, которая пропитала ее религию подобно (как мне кажется) представлению древних египтян о божественном происхождении фараонов.

Я разлил содержимое маленького кофейника по крошечным чашечкам, жестом попросил официанта принести нам еще один и посмотрел в окно, минуя взглядом углубленные в почву сады Селены, на болотного цвета шар с четкими очертаниями Америк поверх величественного купола: Европа откатывалась в сторону, Андалузия выклянчивала у моей памяти воспоминания, а Гольфстрим начинал сыпать соль на раны, Лиза. Между прочим, к тому времени как ты получишь это любовное послание, меня уже здесь не будет, дорогая. Я буду там — догадайся где?

— Двояко? — переспросил меня Хейл, и вокруг Эйфелевой башни заметалось недоуменное выражение.

Обернувшись, я кивнул:

— Да, я заподозрил это, когда отчеты Скарла стали повторяться, — будто я вновь и вновь перечитывал один и тот же отчет. Я спросил себя, что он может скрывать или от чего отвлекать внимание. А потом я решил, что, может, это вовсе не он.

— Так ты поэтому захотел сам заняться Х-ированием?

— Верно, — подтвердил я, — вот почему я реквизировал из твоей каюты аптечку паралинга.

— Так вот почему наша игра в безик расстроилась из-за желудочных болей?