Магический лабиринт - Фармер Филип Хосе (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Оно? — хором воскликнули Алиса и де Марбо.
— Да. У Творца, насколько нам известно, нет пола. На языке Моната он среднего рода.
— Монат принадлежал к Первым? — спросил Тай-Пен.
— Нет. Первые давным-давно совершили Продвижение. Сородичи Моната — преемники Первых, но не прямые, а через пятые руки. Все их предшественники, прежде чем «продвинуться», передавали свой факел другим. Сам Монат — один из десяти тысяч своих соплеменников, оставшихся пока в живых. Все остальные «продвинулись».
Некоторые теологи полагают, что само Созидающее Начало не сделало ничего, чтобы дать своим разумным созданиям ватаны. По его божественному плану нам, смертным, надлежит самим позаботиться о своем спасении. Но это как-то нелогично — ведь ватаны были получены чисто случайно, и многие биллионы умерли, так и не обретя ни самосознания, ни бессмертия. И еще многие биллионы, если не триллионы, умрут и погибнут навеки, прежде чем мы, этики, доставим им ватаны. Так что, похоже, Созидающему Началу нет дела до нашего самосознания и бессмертия.
И остается самим смертным, где бы они ни жили, исполнить то, что примитивные религии считали прерогативой Творца.
Бартон испытал сильное потрясение — хотя, возможно, и не такое, как все другие, исключая Фрайгейта. Бартон всегда живо интересовался религией Он изучил много вероисповеданий, особенно восточных. Он перешел в католичество не только потому, что эта религия его увлекала, но и чтобы угодить своей жене Изабел. Он был посвящен в тайны мусульманского суфизма, заслужил красную нить брамина, бывал сикхом и парси и чуть было не стал мормоном, обманув бдительность Бригема Янга. Однако, ведя себя, как истинно верующий, а иной раз на удивление глубоко входя в эту роль, он каждый раз оставлял за собой лазейку, оставаясь еретиком в душе.
Еще в ранней юности он отказался принять заветы англиканской церкви, приведя этим в ярость своих родителей — но никакие громы, молнии и трепки, задаваемые ему отцом, не наставили его на путь истинный. Все это лишь научило Бартона держать свои мнения и вопросы при себе, пока он не повзрослел настолько, что отец больше не смел задеть его ни словом, ни кулаком.
Несмотря на это, ортодоксальное понятие о душе и о Дающем ее вошло в плоть и кровь Бартона. Он не верил в эту догму, но не мог представить себе никакой другой и ни о чем другом не слышал до недавнего времени.
Бартон, как не раз говорил ему Фрайгейт, доводя его до белого каления, обладал широким, но не глубоким умом. Однако логическое рассуждение о том, что есть душа, услышанное им когда-то вместе с Фрайгейтом, произвело на Бартона глубокое впечатление и убедило его.
Рассказ же Логи явился для него шоком. Но не первым и не единственным из тех, что затрагивали самые глубины его разума. Поэтому Бартон, наряду с Фрайгейтом, выдержал это испытание лучше других.
— Именно народ Моната, — продолжал Лога, — явился на Землю и установил там ватанные генераторы. Было это около ста тысяч лет до новой эры.
— А те, что жили раньше? — простонал Фрайгейт — Неужто им нет спасенья и они ушли навсегда?
— Как ни горько думать об этом. Мы ничем не можем им помочь, так не будем заниматься самоистязанием. Пропащее дело, как говорят у вас в Америке. Это, может, и жестоко, но только такую позицию следует принять, чтобы не истязать себя понапрасну. Лучше спасти хоть кого-то, чем никого вообще.
Ватанные генераторы погребли глубоко, в слоях, чья температура способна расплавить никель-железо Там же установили и ватаноуловители.
— Уловители? — переспросила Афра Бен.
— Да. Такой есть и в башне. Вы ведь видели его по пути сюда?
— Видели, — сказал Бартон.
— С ним связана одна серьезная, жизненно важная проблема, к которой я скоро перейду.
С того времени ватаны начали совмещаться с человеческими зиготами. Когда эмбрион или человек любого возраста умирал, его ватан улавливался подземной автоматикой
— Значит, то, что проповедует Церковь Второго Шанса, не совсем верно? — спросил Бартон.
— Не совсем. Это я приходил к Жаку Жийо, будущему Ла Виро, и рассказал ему то, что ему, с моей точки зрения, следовало знать. Я открыл ему лишь половину правды, а кое о чем солгал. Это было оправданно, поскольку вы, жители долины, были еще не готовы воспринять всю правду.
— Ну, это спорно, — сказал Бартон.
— Да. А что бесспорно? Однако я сказал Жийо, что спасение ватана зависит от достижения им определенного этического уровня. Это не было ложью. Предки Моната прилетели с планеты, чье солнце не называется ни тау Кита, ни Арктур. Они нашли планету, на которой еще не было разумной жизни, и преобразовали ее в Мир Садов. Где-то через десять тысяч лет они начали воскрешать в нем умерших детей Земли.
— Включая недоношенных, выкидыши, аборты? — спросил Бартон.
— Да. Такие эмбрионы доводились до уровня доношенных младенцев. Доводились и доводятся, следовало бы сказать. Когда я покидал Сады, были воскрешены все умершие в возрасте до пяти лет, а по времени — до 1925 года.
Проект «Мир Садов» начал осуществляться где-то в десятом веке до новой эры. Проект «Мир Реки» вступил в действие в позднем двадцать втором веке.
— А который теперь век по земной хронологии? — спросил Фрайгейт.
— Когда я отправлялся сюда из Садов, был 2009 год. Чтобы добраться сюда, мне потребовалось сто шестьдесят земных лет. Пятьдесят лет ушло на переустройство планеты. День всеобщего воскрешения настал через двадцать семь лет после этого срока, то есть в 2246 году. Стало быть, сейчас примерно 2307 год.
— Боже мой! — сказала Алиса. — Сколько же тебе лет?
— Это, право же, не имеет значения. Но родился я где-то в двенадцатом веке до новой эры. В городе, который вы называете Троя. Я был внуком царя, которого Гомер назвал Приамом. Мне не было еще пяти лет, когда ахейцы и данайцы взяли город, ограбили его, сожгли и перебили почти все население. Меня бы, наверное, взяли в рабство, не вступись я за свою мать. Я вонзил свое копьецо в ногу какого-то воина и так его разозлил, что он тут же убил меня своим бронзовым мечом. — Лога содрогнулся. — Зато я не видел, как насиловали мать и сестер и убивали отца и братьев.
Пришельцы, среди которых был и Монат, вырастили несколько поколений земных детей, а потом перешли на другие планеты. Монат и некоторые другие остались наблюдать за выросшими питомцами, которые теперь, в свою очередь, растили новые поколения. Но потом Монат оставил Мир Садов, чтобы сопровождать людей в Мир Реки. Иногда мы называли его Оператором, потому что он возглавлял проект и был главным инженером биокомпьютера.
— Того самого, о котором говорил Спрюс? — спросил Бартон. — Гигантского протеинового компьютера?
— Да.
— Однако в другом Спрюс нам лгал. Он говорил, что родился в пятьдесят втором веке и что для снятия копий с тел умерших используется какой-то хроноскоп. — У нас у всех были заготовлены такие легенды на случай, если нас схватят и заставят говорить. Конечно, мы могли убить себя, но, если бывал шанс спастись бегством, предпочитали этого не делать. Притом при допросе Спрюса присутствовал Монат, и Спрюс знал, как отвечать на вопросы, которые тот задавал.
— Мы это сообразили потом, — сказал Бартон.
— А как вы снимаете копии с мертвых тел? — спросил Нур.
— В ватанах содержится все, что нужно, включая, разумеется, и мозговую деятельность — с них-то и снимаются копии.
— Но тогда, — воскликнул Фрайгейт, — воскрешенный не совсем то же, что умерший. Он только дубликат!
— Нет. Ватан — не копия. Это источник и вместилище самосознания. Ватан, покидая мертвое тело, уносит с собой его самосознание. Но сам он, как правило, сознанием не обладает. Есть, однако, указания, что ватаны на короткий срок и в определенных условиях способны обретать сознание после расставания с телом. У нас пока недостаточно фактов, чтобы утверждать это определенно. Ватаны, получающие новое тело, возможно, галлюцинируют.
