На пути к Академии - Азимов Айзек (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗

Ванда встала, отошла назад и потерла глаза.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Селдон. – Да это же, похоже, уравнение Терминуса, но… Послушай, Ванда, это уравнение, обратное уравнению Терминуса, верно?

– Верно, дедушка. Смотри, в уравнении Терминуса цифры стояли как-то не так… – Ванда нажала кнопку, вмонтированную в стенную панель. В другом конце кабинета возникло красное пятнышко. Селдон и Ванда вместе подошли к нему. – А теперь посмотри, как все стало здорово, дед. Я несколько недель над этим корпела.

– Как тебе это удалось? – спросил Гэри, с восхищением глядя на красоту, логичность и изящество уравнения.

– Сначала я смотрела на него отсюда и думала, думала… Оно мешало всем остальным. Но ведь это так важно, чтобы все получилось, как мы задумали, чтобы Терминус заработал. В общем, я поняла, что нельзя вводить это уравнение в Главный Радиант и ждать, что оно войдет, как но маслу. Втиснуть его – значит потеснить что-то другое. Раз есть вес, значит, должен быть противовес, точно?

– Ты, похоже, говоришь о том, что древние называли «инь» и «янь».

– Ну да, что-то вроде этого. «Инь» и «янь». В общем, я поняла, что, для того чтобы улучшить «инь» Терминуса, я должна найти место для его «янь». Что я вот тут и сделала, – сказала Ванда и вернулась к фиолетовому пятнышку, расположившемуся на другой стороне сферы, образованной огнями Главного Радианта. – И как только я вот тут все подгадала, уравнение Терминуса легло на свое место. Полная гармония!

Ванда сложила руки на груди, чрезвычайно довольная собой, словно решила все проблемы Империи.

– Восхитительно, Ванда. Потом обязательно расскажешь мне, что, по твоему мнению, это означает для Проекта. А сейчас пойдем со мной к голографическому экрану. Я получил срочный вызов с Сантаннии несколько минут назад. Папа просил нас немедленно связаться с ним.

Ванда сильно волновалась, слыша или читая сообщения о беспорядках на Сантаннии. От обнищания имперской казны страдали, в первую очередь, Внешние Миры. Их доступ к более богатым Внутренним Мирам был нелегок, и становилось все труднее и труднее как вывозить продукты производства, так и импортировать вещи первой необходимости. Имперские гиперпространственные корабли залетали на Сантаннию редко и далекий мир чувствовал себя отрезанным ото всей Империи. Вся планета сейчас была охвачена бунтами, забастовками, восстаниями.

– Дедушка, хочется верить, что ничего страшного не произошло, – испуганным голосом проговорила Ванда.

– Не волнуйся, милая, Конечно, весе в порядке, раз Рейчу удалось послать нам весточку.

Дед и внучка прошли в кабинет Селдона, встали у голографического экрана и принялись ждать связи. Селдон набрал код на пульте около экрана, прошло несколько секунд, и вот возникло чувство, словно экран втянулся в глубь стены и стал похожим на вход в глубокий туннель, в этом туннеле – поначалу туманно, потом все отчетливее возникла знакомая фигура невысокого крепкого мужчины. Как только связь наладилась, видно стало совсем хорошо. Вот на лице мужчины проступили пышные далийские усы, и вся его фигура ожила.

– Папа! Ванда! – сказало голографическое изображение Рейча, спроецированное на Трентор с Сантаннии. – Слушайте, я буду говорить быстро – времени нет. – Вдруг он вздрогнул, словно услышал какой-то шум. – Тут дела плохи. Правительство низложено, власть захватила партия провизионистов. Сущая неразбериха, сами представляете. Я только что отправил Манеллу с Беллис на звездолете в Анакреон. Просил их связаться оттуда с вами. Корабль называется «Аркадия-7». Ты бы, папа, видел, в каком состоянии улетела Манелла, как она не хотела со мной расставаться. Только ради Беллис я ее уговорил лететь. Милые мои, я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что я должен был улететь вместе с ними. Я бы полетел, если бы смог. Но не было мест. Вы просто не представляете, чего мне стоило добыть для них билеты! – Рейч усмехнулся той самой усмешкой, которую так любили Селдон и Ванда, и продолжил: – И потом, раз уж я остался, я должен помочь в охране университета. Пусть только кто-нибудь их этих тупоголовых сантаннийских бунтовщиков приблизится к университету, мы им покажем…

– Рейч, – прервал его Селдон, – насколько плохи дела? Того гляди начнется бой?

– Папа, ты в опасности? – спросила Ванда.

Им пришлось подождать несколько минут, пока их голоса и образы долетели до Сантаннии и преодолели девять тысяч парсеков.

– Я-я-я… плохо вас понял… – ответило изображение Рейча. – Тут идут кое-какие потасовки, это точно, – сказал Рейч все с той же очаровательной усмешкой. – Ну все, мне пора. Не забудьте навести справки о корабле «Аркадия-7», вылетевшем к Анакреону. Постараюсь еще разок связаться с вами, как только сумею. Помните, я…

Связь прервалась, изображение Рейча побледнело, голо графический туннель сжался и исчез. Селдон и Ванда еще долго смотрели на пустой экран.

– Дедушка, – промолвила Ванда, – как ты думаешь, что он хотел сказать?

– Не догадываюсь, милая. Одно я знаю точно: твой отец сумеет за себя постоять. Мне жаль любого бунтовщика, который отважится подойти к нему на расстояние вытянутой руки! Ну, пошли, вернемся к нашему уравнению, а через несколько часов справимся насчет «Аркадии-7».

– Командир, неужели вы не знаете, что случилось с кораблем? – спросил Селдон взволнованным голосом.

Он опять вел разговор по системе межпланетной связи, но на этот раз беседовал с командиром имперского флота, расквартированного на Анакреоне. Беседа осуществлялась с помощью видеоэкрана – он давал гораздо слабее картину присутствия по сравнению с голографическим экраном, но связаться с кем бы то ни было по такой системе было намного проще.

– Говорю вам, профессор, у нас нет записей о том, чтобы этот корабль запрашивал разрешения на вход в атмосферу Анакреона. Конечно, надо признать, что связь с Сантаннией прервана уже несколько часов, и в последнюю неделю была редкой. Может быть, корабль пытался выйти с нами на связь через станцию, установленную на Сантаннии, и не сумел пробиться, но я в этом сильно сомневаюсь.

Нет, знаете ли, гораздо вероятнее другое: скорее всего «Аркадия-7» сменила курс. Полетела на Форег, к примеру, или на Зарип. Вы не наводили справки в каком-нибудь из этих миров, профессор?

– Нет, – устало покачал головой Селдон, – Но я не могу понять, почему кораблю, вылетевшему к Анакреону, вдруг вздумалось куда-то лететь. Командир, мне крайне необходимо разыскать этот корабль.

– Конечно, тут вы правы, – согласился командир. – Сама по себе «Аркадия-7» вряд ли стал бы менять курс. Но разве вы не знаете, что вытворяют эти мятежники? Им совершенно все равно, в кого палить. В игрушки играют. Нацеливают лазерные пушки и воображают, будто стреляют в Императора Агиса, Туг жуткие дела, профессор, уж вы мне поверьте. Периферия, как-никак.

– На этом корабле моя невестка и внучка, командир, – сказал Селдон негромко.

– О, простите, профессор. Как только что-то прояснится, сразу же вам сообщу.

Селдон грустно вздохнул. Командир, наверное, думал напугать его, рассказывая об ужасах жизни на периферии Галактики. Но Селдон про это отлично знал. Периферия, край… Это же все равно, как если бы порвалась нитка на краю связанной вещи. Порвалась и потянула за собой все остальное петлю за петлей. Так и до другого конца недалеко – до Трентора.

Селдон наконец расслышал негромкое жужжание, Звонили в дверь.

– Да?

– Дедушка, – взмолилась Ванда, входя в кабинет. – Мне страшно.

– Почему, милая? – заботливо спросил Селдон. Он не хотел говорить Ванде о том, что только что узнал… или вернее, не узнал… от командира с Анакреона.

– Знаешь, обычно, когда они так далеко, я их всех чувствую – папу, маму, Беллис – вот здесь. – Ванда положила руку на сердце. – А сегодня я их не чувствую. Они угасают, как огни на куполе, меркнут, уходят. Я хочу позвать их обратно и не могу.

– Ванда, милая, это говорит только о том, что ты любишь их и волнуешься за них, Дело понятное – бунт, беспорядки. Но ты же знаешь, беспорядки в Империи то и дело возникают – надо же выпустить накопившийся пар. Не волнуйся, ты должна понимать, что вероятность того, что с Рейчем, Манеллой и Беллис случится что-нибудь плохое, ничтожна мала. Скоро папа позвонит и скажет, что все хорошо, а мама и Беллис вот-вот приземлятся на Анакреоне, и у них тоже все будет отлично. Это нас надо жалеть – мы закопались тут по уши в работе. Ну, малышка, ложись спать и думай только о хорошем. Завтра все тебе представится в другом свете. Утро вечера мудренее, верно?