Титан. Фея. Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Один час казался не слишком большим сроком. Хотя, конечно, никакой человек оставаться столько времени в абсолютном ужасе наверняка не сможет. Робин подумала, может быть, с ней что-то не так — ибо страха она больше не испытывала. Еще до приближения к тросам, она почувствовала какой-то странный покой, который ее окутывает, и страшно обрадовалась. Есть сладостное умиротворение, когда знаешь, что смерть уже точно придет, что она будет быстрой и безболезненной. Когда понимаешь, что ничего уже не остаться, кроме как, хватаясь за воздух и обливаясь холодным потом, на все лады проклинать судьбу.
Вечно полет длиться не мог. Но почему бы ему не продлиться хотя бы еще минут двадцать?
Робин скользила взад и вперед по колее меж страхом и обреченностью. Знания, что ничего не можешь поделать, всегда недостаточно. Робин хотела жить, но жизнь ей не светила — и не было у нее слов, чтобы выразить всю свою скорбь от этого тягостного понимания.
Религия ее была не из тех, где веруют в отклик Бога на молитву. В таком смысле в Ковене вообще не молились. Там ничего не просили. Там что-то могли потребовать — к примеру, особое положение в жизни последующей — но в жизни нынешней ты оказывался предоставлен самому по себе. Великая Матерь не собиралась вмешиваться в чью-либо судьбу, и Робин даже в голову не приходило ее об этом попросить. Но сейчас ей хотелось, страшно хотелось, чтобы все-таки было что-то, к чему можно обратиться за помощью, — какая-то добрая действенная сила в этой дикой беспредельности.
А потом она подумала — не этого ли самого добивается проклятая Гея? После первого страшного потрясения от этой мысли Робин не слишком удивилась своему подозрению, что Гея провернула это грязное дельце. Все вполне соответствовало тому бреду, который она у себя в ступице несла. Но теперь Робин задумалась, зачем Гее это понадобилось, — и мигом нашла единственно верную причину. Конечно же — устрашить Робин и во что бы то ни стало заставить ее признать Гею своим Господом.
Если это верно, следовательно, Гея может что-то сделать. Робин дико завопила. Путем какой-то духовной трансмутации страх ее обратился в гнев столь всепоглощающий, что затряс ее куда сильнее лютых ветров.
— Никогда! — орала она. — Никогда, никогда, никогда! Ах ты, зараза чертова! Жопа на ножках! Извращенка вонючая! Погоди, мы еще встретимся! Я тебя выпотрошу и забью глотку твоими же смердящими кишками, набью твое брюхо угольями! Насажу тебя на вертел и буду вечно поджаривать твои сволочные бока! Я тебя проклинаю! Услышь меня, о Великая Матерь! Услышь меня и отметь мое рвение! Клянусь посвятить мою тень вечной пытке грязной твари по имени Гея!
— Очень мило с твоей стороны.
— Сука, это еще только цветочки! Я…
И тут она посмотрела себе под ноги. Буквально в метре под ними виднелась ухмыляющаяся физиономия. С этого угла больше почти ничего видно не было. Только плечи, поразительная выпуклость груди — и сложенные за спиной крылья.
— Ты очень спокойно все переносила.
— А почему бы и нет? — спросила Робин. — Я считала, что все прикинула верно. И до сих пор, между прочим, так считаю. Так ты клянешься — тем, что считаешь для себя святым, — что тебя послала не Гея.
— Клянусь Стальной Эскадрильей! Вообще-то Гее известно, что она не бросила тебя на верную смерть, но в данном случае она ни при чем. Я делаю это сам, по собственной воле.
— По-моему, минут через пять я славно долбанусь об стену.
— А вот и нет. Основание спицы расширяется, наподобие колокола, разве ты забыла? Ты прекрасно пролетишь дальше — и под углом в шестьдесят градусов будешь падать над Восточным Гиперионом.
— Если ты пытаешься меня подбодрить… — Но слова ангела произвели эффект. Как выяснилось, первоначальный расчет Робин в пятьдесят восемь минут оказался точен. А вот ее цифра для конечной скорости полета оказалась слишком низкой, ибо падать ей придется дольше. Она стала гадать, чем может помочь ей ангел.
— Верно, вытащить я тебя не смогу, — сказал он. — Но будь я неладен, ты меня просто изумляешь. Я видел всевозможные людские реакции. Чаще всего мне говорят, что я должен делать, — если вообще к тому времени сохраняют здравый рассудок.
— Я в здравом рассудке. Может, стоит начать? А то вдруг времени не хватит.
— Время тут ни при чем, сама знаешь. В смысле, еще рано. Я смогу тебе помочь только, когда мы приблизимся к земле, — да и то лишь слегка тебя замедлю. А до тех пор можешь расслабиться. Хотя, пожалуй, мои советы излишни.
Робин не знала, что ему сказать. Она уже была на грани истерики.
Единственный способ справиться с этим, решила она, это прикидываться, что ты спокоен. Если сможешь притворяться так хорошо, что обманешь кого-то другого, то, быть может, обманешь и самого себя.
Ангел падал теперь прямо перед Робин. И, пока она его разглядывала, в голову ей пришли две мысли. Во-первых, он входил в число встреченных ею в жизни, быть может, пяти человек, которые были еще ниже ростом, чем она сама; а во-вторых, она искала и не находила никакой причины, чтобы считать его мужчиной. Интересно, почему же она с самого начала так решила? Никаких наружных половых органов у ангела не было; между ног у него был лишь клочок переливающихся зеленоватых перьев. Должно быть, дело было в его жилистости. За краткое время пребывания на Гее Робин привыкла связывать с мужчинами некоторую угловатость. Ангел же казался целиком составлен из костей и жил, покрытых равным количеством безволосой коричневой кожи и разноцветных перьев.
— Ты, часом, не ребенок? — спросила она.
— Не-а. А ты? — Он ухмыльнулся. — Ну вот. Теперь, по крайней мере, ты стала вести себя соответственно моим ожиданиям. Твой следующий вопрос будет: мужчина я или женщина? Будь уверена, я мужчина до мозга костей и весьма горд этим несчастьем. Про несчастье я упомянул потому, что ангелы-мужчины живут вдвое меньше ангелов-женщин. К тому же они еще и мельче. И размах крыльев у нас поменьше. Но есть и кое-какая компенсация. Ты когда-нибудь трахалась в воздухе?
— Я вообще никогда не трахалась. Ни в воздухе, ни в невесомости.
— А хочешь попробовать? У нас еще примерно минут пятнадцать, и я могу гарантировать тебе незабываемые впечатления. Ну так как?
— Нет, нет и нет. Не понимаю, с чего тебе вдруг загорелось.
— Такое уж у меня отклонение, — радостно признался ангел. — Ничего сладостней я просто не знаю. И никогда не смогу насытиться. Я вечно болтаюсь по округе, ожидая, пока тут будет пролетать еще одна жирная землянка. Ну а потом… Услуга за услугу.
— Значит, у тебя такса такая?
— Не-а. Не такса. Я все равно тебя спасу. Терпеть не могу смотреть, как люди расшибаются в лепешку. Но все-таки? А? Как насчет потрахаться? Подумаешь, жертва какая! Почти все-все с радостью платят мне за услугу.
— А я не хочу.
— Да ты странная какая-то, знаешь это? Никогда не видел человека с такой раскраской. Ты что, такая и родилась? Или, может, ты какая-то особая разновидность? Просто не понимаю, почему ты не хочешь со мной потрахаться. Это же так быстро. Раз-раз — и все. Какая-то минутка. Я что, многого прошу?
— Много вопросов задаешь.
— Я просто хочу… оба-на! Самое время поворачивать — или ты долбанешься… осторожно!
Робин впала в панику, думая, что земля уже под ней. Плечи неудачно попали под сильные ветры, и ее закрутило.
— Расслабься еще разок, — посоветовал ангел. — Ничего, выправишься. Так-то лучше. Теперь поглядим, как ты сможешь развернуться. Прижми руки к боками, а потом отведи чуть назад.
Робин сделала как сказано и закончила прыжком ласточкой. Они теперь пролетали сумеречную зону — достаточно близко к земле, чтобы увидеть, как она движется. Ангел подобрался к Робин сзади и обхватил ее руками. Руки были сильные и твердые как канаты. Одна обхватила груди, другая вцепилась в пах. Робин почувствовала, как к шее прижались холодные перья, а затем теплые губы обхватили мочку ее уха.
