Космическая станция «Василиск» - Вебер Дэвид Марк (читать книги без TXT) 📗
Но Алистер Маккеон и Илона Риерсон, единственный оставшийся лейтенант Доминики Сантос, как проклятые, вкалывали среди разрухи. Харкнесс со своей погрузочной командой находился в первом ракетном отсеке, когда оторвало второй. Они уцелели, и старому служаке не потребовались приказы, чтобы начать пробиваться навстречу Маккеону и Риерсон. В процессе они не только привели в чувство компенсатор, но и умудрились подключить два из разрушенных задних узлов, обеспечив крейсеру торможение в почти триста g.
Израненному кораблю Виктории потребовалось больше четырех часов, чтобы затормозить относительно Василиска, но ее люди не теряли времени даром. Маккеон и Риерсон продолжали свою ремонтную деятельность, подключая все новые и новые системы внутреннего контроля, а лейтенант Монтойя (слава богу, она вовремя избавилась от Сушон!) и его санитарные бригады работали на износ, вытаскивая раненых и трудясь над их искалеченными телами в лазарете. Слишком многие из пациентов Монтойи ушли – слишком многие, чтобы он мог спать спокойно всю оставшуюся жизнь, – но именно благодаря ему выжили такие люди, как Сэмюэль Вебстер и Салли Макбрайд.
А потом был долгий путь домой. Они словно подкрадывались, поскольку связь на «Бесстрашном» не работала. Харрингтон не имела возможности сообщить даме Эстель или Адмиралтейству о победе и рассказать, какой ценой она добыта. До того самого момента, пока «Бесстрашный» не приполз обратно на орбиту Медузы спустя тринадцать часов после старта – и бледный как мел Скотти Тремэйн не подошел на своем боте к его истекающим воздухом развалинам.
Ремонтным кораблям КФМ потребовалось два месяца, чтобы привести крейсер в состояние, позволяющее наконец перегнать его через сетевой терминал на «Гефест». Два месяца, в течение которых весь Королевский Флот, призванный ее отчаянным сигналом «Зулус», проводил «внеочередные военные игры» на Василиске – и приветствовал три хевенитские боевые эскадры, прибывшие «с дружеским визитом» через шесть дней после того, как морпехи капитана Пападаполуса и подчиненные Барни Изваряна уничтожили вооруженную винтовками армию медузианских кочевников.
Виктория никогда не перестанет скорбеть по своим погибшим подчиненным. Однако скрытое напряжение в голосе хевенитского адмирала, когда тот отвечал на учтивое приглашение адмирала д’Орвиля, стоило каждой секунды надрывного труда, каждого мгновения сомнений и решительности. А какое удовольствие видеть лица хевенитских офицеров, молча сносивших безжалостный заградительный огонь учтивых визитов, прежде чем им позволено было удалиться с фигурально выражаясь, поджатыми хвостами. Шоу организовал д’Орвиль с тем, чтобы гости успокоились – и отправили домой предупреждение, что Василиск является мантикорской территорией и таковой останется.
И затем, наконец, путь домой в сопровождении почетного караула из целого боевого эскадрона супердредноутов, а из каждого флотского динамика в системе звучал мантикорский гимн. Виктория думала, у нее сердце разорвется, когда «Бесстрашный» вошел в терминал, чтобы отправиться домой, и гигантский д’Орвилевский «Король Роджер» замигал бортовыми огнями в официальном салюте флагману. Однако гордость и сдобренная горечью радость не могли унять страх, в котором она до поры не смела признаться самой себе.
Все время, пока ремонтные бригады трудились над ее истерзанным кораблем, Виктория заставляла себя верить, что крейсер еще можно вернуть в строй. Вердикт техников верфи убил эту надежду.
«Бесстрашный» слишком состарился и вынес слишком много. И отдал тоже. Ремонт требовал практически полной реконструкции и обошелся бы в сумму, равную стоимости нового, более крупного военного корабля. В течение недели его отбуксируют со стапелей на одну из орбитальных станций разборки, и рабочие, которые никогда по-настоящему не поймут, чем он был, что значил и что совершил, выпотрошат его, разрежут на куски и отправят в переплавку.
Крейсер заслуживал лучшего. Виктория снова сморгнула слезу. По крайней мере, он закончил свой жизненный путь как воин. Победил в битве, затем доволок выживший экипаж до дому, а не умер после десятилетий сна на консервации. И память о нем останется навсегда, ибо КЕВ «Бесстрашный» внесен в Список Славы КФМ. Имена вошедших в него кораблей передаются по наследству новым, дабы увековечить завоеванную ими славу.
Харрингтон снова глубоко вздохнула и отвернулась от окна. При виде трех человек, стоявших рядом, ее уныние несколько развеялось. Алистер Маккеон выглядел очень непривычно – и в то же время совершенно естественно в белом берете капитана и с тремя золотыми нашивками полного коммандера на рукаве. Его ждал эсминец «Трубадур» – и назначение на изрядно усиленный пикет при станции «Василиск». Теперь терминал охраняет не один престарелый легкий крейсер, а полный экспедиционный корпус. И он останется там, пока не закончится строительство сети укреплений.
Женщина улыбнулась бывшему старпому. Он улыбнулся в ответ. Затем Виктория перевела взгляд на остальных офицеров. Смуглый красавец лейтенант-коммандер Андреас Веницелос выглядел как всегда франтовато. Старший лейтенант Рафаэль Кардонес больше не казался слишком юным. Они не отправятся с Маккеоном. Как и их бывший капитан, они получили назначение на новый корабль. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем Харрингтон снова сменит черный берет на белый. Веницелос станет ее старпомом, а Кардонес – главным артиллеристом. Виктория настояла на этом, несмотря на слишком низкое звание последнего, и никто в управлении кадров не посмел с ней спорить.
– Ну, Алистер, – она протянула руку, – я буду по вас скучать. «Трубадуру» повезло заполучить вас, а Флоту нужен старожил Василиска, чтобы держать все в кулаке. Не давайте шпионам наглеть.
– Постараюсь, мэм.
Улыбка Маккеона сделалась шире. Он сжал протянутую руку, но тут запищал его наручный ком.
– Мой посадочный челнок, мэм. Надо бежать.
– Я знаю. Удачи вам, капитан Маккеон.
– И вам того же, капитан Харрингтон.
Алистер отступил на шаг, резко отсалютовал и исчез в коридоре. Виктория улыбнулась ему вслед, затем обернулась к Веницелосу.
– Вы разобрались со списком экипажа, Андреас?
– Да, шкипер. Вы оказались правы – это в управлении кадров напутали. Они обещали к завтрашнему утру все исправить.
– Хорошо. – Она на секунду склонила в раздумье голову. – Тогда, полагаю, вам лучше вернуться к стапелям. За этими тыловыми крысами должен приглядывать настоящий офицер.
– Да, мэм.
Веницелос улыбнулся и поманил за собой Кардонеса. Парочка направилась к строительным стапелям в дальнем конце «Гефеста», где приближалась к завершению сборка нового корабля Виктории – тяжелого крейсера класса «звездный рыцарь» с именем «Бесстрашный». Она посмотрела им вслед, затем с новым вздохом повернулась к старому «Бесстрашному».
По большому счету, все кончилось, подумала она с легкой грустью. Слишком много людей погибло, чтобы исправить ошибки, жадность и глупость других, но они сделали это. С картеля Гауптмана сняли обвинение в причастности к заговору на Василиске, но Суд Королевской Скамьи обязал его следить за действиями собственных служащих и здорово дал по рукам, штрафанув на несколько миллионов долларов. Суд Адмиралтейства объявил «Мондрагон» законным трофеем в борьбе с контрабандой – решение, совершенно случайно сделавшее капитана Викторию Харрингтон миллионершей. Что важнее всего, неудачная операция Хевена по захвату Медузы и сетевого терминала оживила политическую ситуацию. Страх перед повторной попыткой хевенитов отхватить часть мантикорских владений обратил рядовых консерваторов против Яначека с его пренебрежением к Василиску. Либералы и прогрессисты полностью сдали позиции. По сути, Акт об аннексии подвергся таким исправлениям, какие не снились ни графине Марице, ни барону Высокого Хребта в самых страшных снах.
И был еще Павел Юнг.
При мысли о Юнге Виктория позволила себе редкую злорадную усмешку. Нимиц откликнулся урчанием. Семья и политические связи спасли подлеца от трибунала и даже следственной комиссии, но ничто не могло спасти его от суда коллег. Во всем флоте не нашлось бы офицера, не понимавшего сути поступка командира «Чудотворца», и удивительно малое их количество, с учетом власти клана Юнгов, давало себе труд скрывать свое мнение о нем. Воспользоваться своим положением для того, чтобы воткнуть нож в спину младшему по званию, само по себе достаточно скверно, Но именно лорд Павел Юнг совершенно игнорировал ситуацию на самой Медузе. Именно лорд Павел Юнг не потрудился подняться на борт «Сириуса» и лично заверил фальшивое инженерное заключение. И никто, похоже, не сомневался в вероятном исходе хевенитской операции, останься лорд Павел Юнг старшим офицером на станции «Василиск».
