Миры Филипа Фармера. Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол - Фармер Филип Хосе (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
А там уже все будет зависеть от вас. Полагаю, однако, вы броситесь к замку Мапфэрити. Езжайте по Rue des Nues [42] — это лучше всего. Москитеров отозвали с того бульвара. Однако не исключено, что Оверпин, министр по злонамеренным делам, обнаружит тот приказ и, понимая, что он означает, отменит его. Если это произойдет, то полагаю, что вскоре увижу вас снова в камере. — Поклонившись ссассарору и Арчембоду, он добавил: — А вы, джентльмены, будете тогда сидеть вместе с ним.
— А что потом? — прогромыхал Мапфэрити.
— Согласно закону вам разрешат устроить еще один побег Повторные попытки после разрешенной будут считаться, естественно, незаконными. Иными словами, о них не стоит и думать.
Растиньяк вытащил из ножен шпагу и рассек ею воздух.
— Пусть только москитеры встанут на моем пути! — яростно заявил он. — Всех порублю!
Вытянув вперед руки, устроитель побегов отпрянул.
— Прошу вас, мсье Растиньяк! Пожалуйста! Даже не говорите об этом! Вы же знаете, что ваша философия насилия пока еще незаконна. На акт пролития крови будут с ужасом взирать обитатели всей планеты, наделенные чувствами и разумом. Люди посчитают вас за амфибианина!
— Амфибианам известно, в чем у них преимущества перед нами, — ответил Растиньяк. — Но почему вы думаете, что они превосходят нас, людей?
Но прежде чем кто-либо успел ответить, откуда-то с крепостных стен внезапно донеслись ревущие звуки рожков. Тишина взорвалась криками людей и грохотом барабанов, созывавших москитеров по тревоге.
— M’plew! — произнес устроитель побегов. — Министр по злонамеренным делам предупредил стражников! Или же стряслось что-то еще, не менее ужасное!
Над колодцем взмыл пронзительный голос Люзин:
— Жан-Жак, возьми меня с собой, прошу тебя. Ты должен!
— Нет! — закричал Растиньяк. — Никогда! Ничто не заставит меня помогать Кровопийце!
— Ах, Жан-Жак, но ведь ты не знаешь того, что знаю я. Нечто такое, о чем я никогда бы тебе не рассказала, если б не пошла на это ради своей свободы!
— Заткнись, Люзин! Уж кто-кто может заставить меня изменить решение, только не ты!
— Ошибаешься! Мне известен один секрет. Секрет, который позволит тебе покинуть планету и улететь к звездам!
Растиньяк чуть не выронил шпагу. Но не успел он добежать до края колодца, как Мапфэрити нагнул свою громадную голову над его жерлом и прогромыхал что-то узнице внизу.
Растиньяк не расслышал, что ответила Люзин. Огромный ссассарор выпрямился. и проревел:
— Она говорит, что в море опустился какой-то корабль с Земли! И что штурман того корабля находится сейчас в руках амфибиан!
Ко всеобщему удивлению, Мапфэрити захохотал — да так, что с кончиков ушей у него посыпались, потрескивая, искры. Наконец, еле справившись с душившим его смехом, он произнес:
— Можешь оставить ее в колодце. Ее новости — вовсе не новости; мне известен ее так называемый секрет. Я ничего тебе не говорил, поскольку думал, что сейчас не время.
Как только значение сказанного дошло до сознания Растиньяка, он внезапно повернулся… и принялся срывать с себя Кожу!
ГЛАВА 6
Растиньяк сбежал вниз по ступеням во внутренний двор. Схватив за руку устроителя побегов, он потребовал у него ключ от решетки. Ошеломленный, побледневший служитель покорно и молча протянул ему ключ. Без Кожи Растиньяка больше ничто не сдерживало. Если обладать достаточно сильной волей и вести себя, не ограничиваясь рамками нормы, то можно добиться всего, чего хочешь. Обычный человек или ссассарор не знают, как реагировать на неистовство такого человека. К тому времени пока они оправятся от замешательства, он может оказаться за мили отсюда.
Такие мысли проносились в его голове, пока он бежал к тюремным колодцам. Все это время он слышал пронзительные звуки рожков королевских москитеров. Растиньяк понимал, что вскоре ему придется иметь дело с совершенно иным типом человека. Москитеры, замещавшие солдат на этой пацифистской земле, носили Кожи, которые предписывали им быть воинственнее обычного гражданина. У них были шпаги, но если верить слухам, что концы их затуплены, а их обладателям ни разу не довелось применить свое искусство фехтования в серьезном деле, то москитеры могли быть опасны лишь своим количеством.
— Жан-Жак, что ты надумал? — промычал Мапфэрити.
— Хочу забрать с собой Люзин! — обернувшись, крикнул Растиньяк. — Она сможет помочь нам заполучить землянина у амфибиан!
Тяжело ступая, великан последовал за ним. Приблизившись к колодцу, он сбросил вниз веревку прямо в руки изнемогавшей от нетерпения Люзин и легко вытащил ее наверх. Секундой позже Растиньяк прыгнул на спину Мапфэрити и ухватился за верхний край гигантской Кожи. Не обращая внимания на электрические разряды, сыпавшиеся с нее, он сдернул ее.
От боли и удивления Мапфэрити вскрикнул, а его Кожа шлепнулась на камни, словно морской скат на сушу.
Затем ссассарор и человек бесцеремонно схватили подбежавшего Арчембода и, не утруждая себя какими-либо объяснениями, сорвали с него его искусственную шкуру.
— Вот теперь мы свободны, — задыхаясь, произнес Растиньяк. — А москитеры отныне лишены возможности определить, куда мы спрячемся, да и наказать болью нас уже не смогут.
Он поставил великана справа от себя, Люзин — слева, а похитителя яиц — позади.
Затем вытащил рапиру из ножен устроителя побегов. Служитель был настолько поражен происходившим, что не протестовал.
— Law, m’zawfa! — крикнул Растиньяк, своим причудливым французским пародируя древний военный клич галлов «Allons, mes enfants!» [43]
Придя в себя, королевский служитель принялся визгливо выкрикивать команды многочисленной группе москитеров, заполнивших внутренний двор. Те в замешательстве остановились. Рев рожков, грохот барабанов и выкрики людей мешали им услышать его слова.
Растиньяк подцепил кончиком шпаги одну из сброшенных Кож, валявшихся на мостовой, и бросил ее в ближайшего стражника. Кожа упала прямо на его голову, сбив с нее шляпу. Стражник выронил меч и отшатнулся. Не теряя ни секунды, беглецы ринулись в атаку и с легкостью сломили слабое сопротивление противника.
Именно здесь Растиньяк и пролил первую кровь. Кончик его шпаги скользнул мимо клинка сбитого с толку москитера и вошел парню прямо в горло ниже подбородка. Тупое острие не вонзилось слишком глубоко. Тем не менее, выдернув клинок, Растиньяк увидел, что из раны хлынула кровь.
То был первый цветок на древе насилия — алый цветок против белизны человеческой кожи.
Будь на нем его Кожа, ему стало бы дурно от одного вида крови. А сейчас из его груди вырвался ликующий вопль.
Из-за спины Растиньяка, словно коршун, рванулась Люзин и склонилась над упавшим человеком. Обмакнув пальцы в еще дымящуюся кровь, она с жадностью облизала их.
Растиньяк с силой ударил ее ладонью по щеке. Она отшатнулась, и глаза ее сузились. Но она смеялась.
В последующие мгновения они уже вошли в дворцовый замок, сшибли с ног двух москитеров, пытавшихся преградить им путь в покои герцога, а затем продефилировали вдоль длинной анфилады комнат.
Герцог поднялся из-за своего письменного стола, чтобы поприветствовать вошедших. Но Растиньяк, преисполненный решимости разорвать всякие связи и потрясти правительство тем, что он называл истинным насилием, рявкнул своему благодетелю:
— Va t’feh fout!
Герцог, обескураженный столь грубым приказом и очевидной невозможностью его выполнения, заморгал, не произнося ни слова. Беглецы поспешили мимо него к дверце, за которой скрывался выход. Они распахнули ее и, перешагнув через порог, попали прямо в автомобиль, который дожидался их. Шофер стоял, прислонившись к его тонкому деревянному корпусу.
Оттолкнув того в сторону, Мапфэрити влез в машину. Остальные последовали за ним. Растиньяк забрался в нее последним. Он окинул автомобиль, в котором им, как предполагалось, предстояло осуществить побег, быстрым изучающим взглядом.
