Проклятый город - Молитвин Павел Вячеславович (список книг .TXT) 📗
писал Николай Гумилев, предчувствуя недоумение по поводу того, что делать обделенному слухом с сочинениями Баха и Бетховена. Что делать обделенному литературным вкусом с произведениями Бунина и Булгакова, а подслеповатому в художественном отношении —. с картинами Серова и Богаевского? Если мерилом всему является прибыль, то к чему голос Карузо и Марио Ланца в мире людей, не способных отличить их от Киркорова? Шопенгауэр писал в своих «Афоризмах житейской мудрости», что «к сожалению, из ста глупцов, взятых вместе, не выйдет и одного разумного человека».
— Стало быть, человечество откажется от высокого искусства и удовлетворится тем его суррогатом, который доступен всем! — констатировала Яна безо всякого сожаления.
— Стало быть, так, — согласился я. — Лев Толстой уступил место Пелевину. Астрид Линдгрен — сотворительнице Гарри Поттера. Чарли Чаплин — этому черненькому коротышке, забыл, как его… А Шаляпин — Земфире и Глюкозе. Поэзия представлена текстами песен для группы «Ленинград». Но ведь процесс дегенератизации человечества будет продолжаться! Уже и Маринина с Акуниным становятся неудобочитаемыми и на смену им пришла Донцова!
— Что-то я не читала о подобных перспективах развития человечества в вашем «ЧАДе»! — заметила Яна, изо всех сил старавшаяся меня подколоть, поскольку ответить по существу ей было нечего.
— Об этом-то я и веду речь! Умные журналы: «Знание — сила», «Наука и жизнь», «Техника — молодежи», «Наука и религия» — умерли. Наивно рассчитывать отыскать что-то умное в «Домашнем очаге», «Космополитене», «Караване» и прочих глянцевых журналах. Процесс оглупления идет семимильными шагами. Эвримены — субъекты общества потребления — стали его идеалом и эталоном, а это значит: достойного будущего у нашего общества нет.
— Вот те раз! Всеобщее среднее образование есть, количество высших учебных заведений растет, научные открытия сыплются, как из рога изобилия, научно-техническая революция…
— Безусловно! Человечество на пороге выхода в Большой космос. Но вот вопрос: принесет ли космическая экспансия пользу человеческому сообществу и отдельным людям? Принесут ли они в космос что-либо, кроме своих недостатков? Количество далеко не всегда переходит в качество, а диплом об окончании высшего учебного заведения в лучшем случае свидетельствует о накоплении человеком некоего количества знаний. Доктор Геббельс имел корочки и получше. Гиммлер, Геринг и прочая сволочь, придумавшая концлагеря, абажуры из человечьей кожи, мыло и удобрение из трупов, тоже были ребятами не от сохи. Научные открытия — палка о двух концах. Один из которых — более 30 миллионов убитых во Второй мировой войне. Когда человечество выберется в космос, потери в очередной войне будут измеряться миллиардами или даже планетами…
И тут у меня в голове что-то щелкнуло. А что, если вторжение акваноидов как раз и вызвано беспокойством о том, что мы вплотную подошли к освоению космического пространства? Что, если они вовсе не гнусные захватчики, а заботливые дяди, вломившиеся в соседский дом, увидев, как великовозрастный кретин, добравшись до папиного автомата, расстрелял кошку, собачку, золотых рыбок, хомяка и попугая, а теперь собирается выйти на улицу, дабы порешить злобных соседей, мешающих ему врубать усилок на полную мощность? Или тот же кретин, выжрав бутылку водки, садится за руль папиного «газона», дабы показать соседке класс езды по городским улицам в час пик?..
— Да ты просто мракобес! Философствующий шизодиночка, с вывихнутыми от непомерной нагрузки мозгами! Хотя такие-то, наверное, и нужны, чтобы писать завиральные статьи для вашего «ЧАДа»? — изрекла Яна и величественно прошествовала в свою спальню.
Разговор с маленькой ядовитой дурой вконец испортил мне настроение, которое и без того было паршивым. Мысль о том, что появление фишфрогов именно сейчас не было случайным, представлялась столь очевидной, что оставалось только удивляться, как она не посетила меня раньше. А ведь, учитывая, что с развалом Союза мир стал однополюсным и, следовательно, будет деградировать в ускоренном темпе, появление инопланетных «пожарников» можно было предвидеть. Это было вопросом времени, и вот пожалуйста — они явились, убедившись, что цивилизация наша катится в пропасть и может по пути напакостить соседям по вселенной. Ну что же, за дурость нашу нам и воздастся.
Спать не хотелось, и я, чтобы отвлечься от безрадостных мыслей, начал листать найденные в Вовкиной комнате книги. Попытался вчитаться и отложил в сторону, хотя свеча давала достаточно света. Судя по тому, как были потрепаны детективы в бумажных обложках, их успело прочитать несколько человек — и как только со скуки не померли?
Чтиво про всех этих сыщиков-суперменов, бегающих по нашим и импортным градам и весям с «макарами» или «магнумами» под мышкой, неизменно вызывало у меня тоску и отвращение. Если уж на то пошло, чтиво о любых суперменах: с мечами, «узи», «калашами», бластерами, атомными пистолетами, ворохом заклинаний и спрятанными в магическом рукаве «файерболами». Ибо мне всегда хотелось задать вопрос: зачем? И даже не одно «зачем», а несколько, на которые, понятное дело, ответа мне не получить.
Первое «зачем» относится к сюжету. Раньше доблестные сыщики охотились за империалистическими шпионами и расхитителями социалистической собственности, либо укравшими из универмага партию каракулевых шуб, либо схитивших картину Репина из запасников Русского музея. Допускаю, что когда-то это вызывало у читателя живой отклик, хотя теперь вызывает улыбку. Проклятые империалисты — ныне лучшие наши друзья и предполагаемые инвесторы — поимели уже все, что хотели, начиная с вывода наших войск из ГДР. Расхитители прикарманили все богатства страны, получили за это все мыслимые награды родины и стали образцами для подражания. Теперь они создают мемуары, которым уготована участь бестселлеров, а школьники пишут о них восторженные сочинения.
Справедливости ради надо признать, что «Место встречи изменить нельзя» я смотрел несколько раз с превеликим удовольствием. В отличие от свеженьких уголовных сериалов, где трудно понять, из-за чего сыр-бор загорелся. Один богатенький дядя кинул другого, тот обиделся, и пошла писать губерния. У третьего дяди злодеи украли дочку, дабы тот поделился потом и кровью скопленными богатствами — продал ради ее освобождения один или два нефтеперерабатывающих комбината или там Питерскую АЭС. Доблестный сыщик берет за задницу наркомафию, которая совращает с пути истинного золотую молодежь из столичной элитной гимназии. Ну и, разумеется, перепевы голливудских историй о доблестном мстителе: за напарника, брата, любимую девушку, папу, маму, дедку, бабку, дочку, внучку, Жучку, любимую кошку и мышку, тоже помогавшую некогда тащить выросшую до неба репку. Вот ведь беда-то пришла в наш колхоз!
Ну как тут не спросишь: ребята, как вы это многажды переваренное кушать можете? Ну фильмы голливудские — ладно, там хоть спецэффекты! А наши-то гляделки, читалки? Зачем?
Нет, я понимаю, что не всем быть Конан Дойлями, но зачем эта заведомая, бесконечная игра в поддавки автора с читателем, читателя с автором? Игра, где автор держит читателя за клинического идиота, а читатель считает таковым автора и пребывает в восторге от приятной компании. Ну, автор, допустим, детишкам на молочишко зарабатывает, хотя есть ремесла и поприбыльней. Но читатели-то что — мазохисты или потенциальные клиенты Желтого дома и больницы Кащенко? Или образ победительного Ивана-дурака им навеки глаза и сердца застил, не оставив места никому другому?
Беда заключается в том, что вопрос «зачем» применим не только к книгам, но и к жизни. И не прозвучавший из уст Яны, но подразумевавшийся вопрос: «Зачем ты пишешь дурацкие статьи?» — был вполне уместен в контексте нашего разговора.
Легко хаять скверные книги. Нетрудно писать глупые статьи про призраков и оживших мертвецов, откапывать в газетах, журналах и в Интернете материалы о таинственных исчезновениях, находках невиданных зверей и компилировать из них удобочитаемые опусы. Но ведь эти отписки — только ради хлеба с маслом. Они не могут быть целью и смыслом жизни. Равно как не может для полного сил, честолюбивого мужчины стать целью жизни мечта о собственном свечном заводике. Проповеди постперестроечных моралистов: обогащайтесь, как можете, заводите жену, детей, друзей, любовниц и живите полной жизнью — лживы. Ибо я не представляю себе жизнь только для себя, любимого. Без сверхзадачи она будет ущербной, куцей, как заячий хвост. Мало быть сытым, одетым, любящим и любимым — все это у меня уже было! — и я прекрасно понимаю, почему мои сверстники носят футболки с ликом Че Гевары, ушедшего с поста министра промышленности Кубы в иноземные партизаны — «чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать».
