Игра Эндера - Кард Орсон Скотт (полные книги .txt) 📗
– Красный, жёлтый, жёлтый.
– Очень хорошо. Моё имя Дэп. На ближайшие несколько месяцев я ваша мама.
Мальчики рассмеялись.
– Смейтесь, если хотите, но запоминайте. Если вы потеряетесь, заблудитесь в школе, что вполне возможно, не пытайтесь открывать все двери подряд. Некоторые из них ведут наружу. – Снова смех. – Лучше найдите кого-нибудь и скажите, что ваша мама Дэп, и меня отыщут. Или назовите ваш цвет, и вам высветят дорожку, ведущую домой. Если у вас есть проблемы, приходите ко мне, поговорим. Помните: я здесь единственный человек, которому платят за то, чтобы он обращался с вами хорошо. Но не слишком. Любителю дерзить придётся долго чинить свою физиономию. О'кей?
И все засмеялись. Дэп сразу обрёл полную комнату друзей. Нетрудно покорять сердца перепуганных ребятишек.
– Скажите, где находится низ?
Они показали ему.
– О'кей. Корабль вращается, и это заставляет вас думать, что низ – там. На самом деле он поворачивается вот в том направлении. И если идти туда достаточно долго, то можно вернуться к тому месту, откуда отправился. Только я не советую. Потому что в той стороне живут учителя, а там, наверху, – старшие ребята, а они не любят, когда всякие свежезапущенные суют нос в их дела. Вы рискуете получить пинок под зад. То есть вы его обязательно получите, если полезете туда. И уж тогда не бегите ко мне с плачем. Понятно? Это Боевая школа, а не ясли.
– Что же нам тогда делать? – спросил очень маленький негритёнок, занимавший верхнюю койку рядом с Эндером.
– Если вы не хотите, чтобы вас пинали, придумайте сами, как этого избежать. Но предупреждаю: убийство – это серьёзное нарушение правил. И всякое серьёзное повреждение тоже. Я слышал, по дороге сюда уже появилась одна сломанная рука. Если подобное повторится, кто-то вылетит на лёд. До вас дошло?
– А что значит «вылететь на лёд»? – спросил мальчик с загипсованной рукой.
– Попасть на холод. Отправиться обратно на Землю. Вылететь из Боевой школы.
Никто не смотрел на Эндера.
– Так что, ребята, если кто-нибудь из вас хочет делать пакости, он должен хотя бы делать их ловко, о'кей?
Дэп ушёл. Они все ещё не смотрели на Эндера.
Эндер чувствовал, как откуда-то изнутри поднимается страх. Ему было не жалко того парня, которому он сломал руку. Очень уж тот напоминал Стилсона. И, как Стилсон, уже собирал банду, в основном из самых больших ребят. Они смеялись чему-то в дальнем конце комнаты, и время от времени кто-нибудь из них поворачивался, чтобы посмотреть на Эндера.
Эндер всем сердцем рвался домой. Происходившее здесь не имело ничего общего со спасением мира. Теперь у него не было монитора. Он был беззащитен. Ему снова придётся противостоять банде, только теперь они живут в одной комнате. Снова Питер, но уже нет Валентины.
Страх не покинул его и во время обеда: в столовой никто не подсел к нему. Ребята болтали обо всём понемногу: о большом табло на стене, о еде, о старших мальчиках. Эндер только наблюдал из своего угла.
На табло светился рейтинг армий. Число побед и поражений, результаты недавних игр. Некоторые из ребят постарше, очевидно, держали пари на результат следующей игры. У двух армий, Мантикор и Гадюк, не было счета последней игры: их колонки мигали. Эндер решил, что они, должно быть, играют сейчас.
Он заметил, что старшие ребята стоят группами по цвету формы. Иногда разговаривали двое или трое в формах разного цвета, но обычно мальчики держались своих. Запущенные – его собственная группа и две или три компании постарше – были одеты в простые голубые комбинезоны. Но большие, те, кто уже был в командах, носили разноцветную одежду. Эндер попытался догадаться, какой цвет соответствует названию каждой армии. Он сразу вычислил Скорпионов и Пауков, а потом Пламя и Прилив.
Большой мальчик подошёл и сел рядом с ним. По-настоящему большой, лет двенадцати или тринадцати. Он уже был похож на взрослого.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – отозвался Эндер.
– Я Мик.
– Эндер.
– Это имя?
– Когда я был маленький, меня так звала сестра.
– Неплохое имя для этого места, Эндер – это тот, кто заканчивает.
– Надеюсь.
– Эндер, ты жукер в своей группе?
Эндер пожал плечами.
– Я заметил, что ты ешь совсем один. В каждом запуске есть такой парень, с которым никто не хочет иметь дела. Иногда мне кажется, что учителя делают это нарочно. Учителя – не самые милые люди. Ты это заметишь.
– Да.
– Так ты жукер?
– Наверное, да.
– Ну, не стоит расстраиваться из-за этого. – Он отдал Эндеру свою булочку и взял у него пудинг. – Ешь калорийную пищу и станешь сильным.
Мик набросился на пудинг.
– А ты? – спросил Эндер.
– Я? Я ничто. Вонь в системе кондиционирования. Я всегда тут, только большую часть времени никто об этом не знает.
Эндер слабо улыбнулся.
– Да, смешно, но это не шутка. Я здесь ничем не стал. И теперь слишком большой. Они собираются отослать меня в следующую школу довольно скоро, но не в Тактическую – это не для меня. Видишь ли, я никогда не был лидером, а туда попадают только те, кто может им стать.
– А как стать лидером?
– Эх, если б я это знал, разве оказался бы в таком положении? Сколько здесь ребят моего роста?
Немного. Но Эндер не сказал этого вслух.
– Мало. Но не один я пойду на мясо для жукеров. Нас хватает. А остальные – они теперь командиры. У всех парней из моего запуска теперь собственные команды. Только не у меня.
Эндер кивнул.
– Послушай меня, малыш. Я хочу дать тебе добрый совет. Заводи друзей. Целуй задницы, если потребуется, только так можно стать лидером. Ты меня понял?
Эндер снова кивнул.
– Нет, ты ничего не понимаешь. Все вы, новички, одинаковы. Ничего не знаете. Космос в голове. Вакуум. И если что-то попадает в вас, вы рассыпаетесь на кусочки. Послушай, если ты кончишь, как я, не забудь, что кое-кто тебя предупреждал. Это единственное, что я могу для тебя сделать.
– Зачем ты мне все это говоришь? – спросил Эндер.
– Ты что, сильно умный? Заткнись и жри.
Эндер заткнулся. Ему не понравился Мик. И он знал, что ни при каких обстоятельствах не кончит так, как он. Может быть, учителя планировали именно это, но Эндер не собирался следовать их планам.
«Я не буду жукером своей группы, – подумал Эндер. – Я не для того оставил Валентину, маму, папу и свой дом, чтобы просто вылететь на лёд».
И, поднимая вилку ко рту, он вдруг представил, что вся семья рядом, как раньше, как всегда. Он точно знал, куда повернуть голову и как поднять глаза, чтобы увидеть маму, которая пытается уговорить Валентину съесть ещё ложечку. Знал, где сидит отец, уткнувшись в свои новости, но всё же притворяясь, что участвует в беседе. И Питер, чихающий и вынимающий из носа крошки воображаемого пирога. Даже Питер бывал иногда весёлым.
Напрасно он вспомнил о них. Эндер чувствовал, как изнутри поднимается плач, и проглотил комок в горле. Он не видел своей тарелки.
Нет, плакать нельзя. Никто даже не посмотрит с участием. Дэп не настоящая мать. Любое проявление слабости покажет всем здешним стилсонам и питерам, что этого мальчика можно сломать. Эндер сделал то, что делал всегда, когда Питер мучил его, – начал возводить двойку в степень. Один, два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре. И дальше, дальше, все дальше, пока мог удержать числа в голове: сто двадцать восемь, двести пятьдесят шесть, пятьсот двенадцать… На шестидесяти семи миллионах ста восьми тысячах восьмистах шестидесяти четырёх он засомневался, ему показалось, что он пропустил степень. Здесь должны получиться десятки миллионов, сотни миллионов или просто миллионы? Он начал удваивать снова и снова сбился. Надо начать сначала. Надо удваивать, пока сможешь удержать числа. Боль ушла. Слёзы высохли. Он не станет плакать…
Он держался до ночи, до той минуты, когда потускнел свет и другие ребята начали звать своих матерей, отцов или собак. Теперь Эндер не смог удержаться и едва слышно окликнул Валентину. Он слышал, как вдалеке, там, внизу, в холле, звенит её голос, видел, как мама подходит к его двери проверить, все ли в порядке, слышал, как отец смеётся перед телевизором, и вдруг чётко осознал, что так больше не будет никогда. «Я буду старым, когда увижу их снова, мне будет по меньшей мере двенадцать. Почему я согласился? Почему повёл себя как дурак? Ходить в школу – да это просто пустяки. Каждый день видеть Стилсона. И Питера. Ну и что? Да они просто сосунки! Я не боюсь их».
