Советская фантастика 20—40-х годов (антология) - Грин Александр Степанович (книги онлайн читать бесплатно TXT, FB2) 📗
— Смотрите, какое множество звезд! — сказал русский, указывая на небо, отлично видное через хорошо отшлифованные стекла свода.
В хорошую погоду часть потолка раскрывалась, что было и на Этот раз, и волны чистого горного воздуха несли приятную прохладу после жаркого дня.
— Что такое, в сущности, эти звезды? — послышался голос человека, устремившего взоры кверху.
— Поговорим прежде о Солнце и Земле, — сказал Ньютон, — и тогда поймем, что такое звезды. Из предыдущей лекции вы представили себе довольно рельефно громадность Земли. Теперь я постараюсь дать понятие и о размерах Солнца. Солнце есть огненный шар, из которого можно слепить 1 280 000 огненных шариков величиною с Землю.
— Хороши шарики! — заметил один из слушателей.
— Но почему же оно кажется так мало? — спросил другой.
— Потому, что оно страшно далеко от нас, — сказал Галилей. — Его расстояние от Земли составляет 150 миллионов километров.
— И на этом расстоянии оно может так жарить! удивился кто-то.
— Тут нет ничего удивительного, принимая во внимание его размеры, ответил Ньютон. — Его поперечник в 108 раз более поперечника Земли. Так что, если бы изобразили Землю в виде шарика толщиною в 121/2 сантиметров, то Солнце должны бы изобразить шаром с диаметром в 14 метров. Это целый пятиэтажный дом! Несмотря на разницу объемов, Земля и Солнце, в сущности, почти одно и то же…
— Ты, однако, уже слишком… — невольно прервал Галилей.
— Я знаю, — сказал Ньютон, — слушатели меня не совсем поняли.
— Это в самом деле не понятно, — подтвердил один из них. — Солнце есть невообразимо накаленная громадная пылающая масса, а Земля сравнительно крохотный темный и холодный шарик…
— Так-то так, да не совсем! — заметил Ньютон. — В том-то и дело, что этот маленький шарик до сих пор страшно горяч внутри. Было время, когда Земля сияла и горела, как маленькое солнце, и, может быть, наступит другое время, когда Солнце остынет и будет подобно Земле.
— Избави боже, — вздохнули слушатели.
— Земля есть маленькое остывшее солнце, а Солнце есть громадная еще не успевшая остыть благодаря своей громадности Земля.
— Неужели это возможно! — воскликнули слушатели.
— Не только возможно, но и совершенно очевидно, — заявил лектор. Во-первых, Земля и до сих пор не потеряла своей внутренней теплоты, во-вторых, — что такое почва, что такое граниты, на которых располагаются наносные земли? Ведь все это продукты горения металлов, газов и металлоидов. Земля покрыта пеплом и составлена из пепла. Пепел указывает на громадное пожарище, ареною которого была Земля… Горели газы, горели чистейшие металлы и металлоиды.
— И самая вода океанов, — вставил Галилей, — есть только продукт гигантского горения водорода в кислороде. Всюду пепел: камни — пепел, вода пепел, горы — пепел. Остатки не сгоревшего — ничтожны. Они, положим, есть, но скрыты в глубине Земли, недоступны нам; человек старается извлечь из наследованного им пепла сгоревшее наследство. Добывает золото, серебро, железо, алюминий и многое другое на свою потребу. Но как ничтожно то, что он извлекает!
Что же касается Солнца, — продолжал Ньютон, — то оно прогорит еще очень долго, однако уже и теперь на нем появляются громадные окалины, величиною с земной шар, и многие ученые думают, что и Солнцу когда-нибудь наступит конец
— Но это ужасно! Когда же это наступит?
Смерть Солнца придет не ранее как через несколько десятков миллионов лет…
— А! — успокоились в толпе, — значит, ни нам, ни нашим детям бояться не приходится…
Совсем стемнело, атмосфера была чиста, и бесчисленное множество звезд было рассыпано сверху,
— Эти звезды, которые вы видите, — сказал Ньютон, — суть солнца.
— Но солнца громадные, пылающие, ни в чем не уступающие тому светилу, от которого зависит вся органическая жизнь нашей Земли.
— А я-то думал, что Солнце только одно, — наивно сказал один слесарь.
— Если бы вы потрудились сосчитать звезды, то не насчитали бы более 5 тысяч солнц.
— Почему же, когда в темную ночь вглядываешься в небо, число звезд представляется бесконечным? — спросили слушатели.
— Какой-то инстинкт указывает человеку на бесчисленность Звезд, который отчасти и оправдывается, — сказал русский.
— Действительно, — продолжал Ньютон, — чем лучше мы возьмем трубы для осмотра звезд, тем больше их насчитаем. В самые лучшие телескопы насчитывают до 200 миллионов звезд…
— 200 миллионов солнц! — повторили в толпе, — Такое множество!
— Чтобы составить себе ясное понятие об этом числе, вообразим, что вместо каждой звезды, которую мы видим невооруженными глазами, поставлено 40 000 солнц, т. е. в восемь раз больше, чем мы можем прямо насчитать на обоих половинах неба.
— На клочок небесного свода, занимаемый Луною, — сказал Лаплас, — придется тогда насадить 10 000 звезд, из которых каждая есть отдаленное солнце.
— Поглядите, — сказал один из машинистов, — какая яркая красная звезда, вот, должно быть, гигантское солнце!
— Да это Марс! — заметил Галилей. — Ничтожная планета, подобная Земле. Это одно из крохотных остывших солнц; их принято называть планетами. Она и светит не сама собою, как огонь, а только благодаря дню, который царит там и подарен ей нашим Солнцем. Ее свет кажется сильнее звездного, благодаря крайне близкому расстоянию ее от Земли: какие-нибудь 70 миллионов километров, отделяющих ее от нас, есть ничто в междузвездных пространствах.
— И много таких планет между настоящими солнцами? — спросил один из сидящих у стен.
— Простыми глазами их можно видеть на обеих половинах неба семь штук. В телескопы же более 600. Крупнейшие семь называются планетами, другие планетоидами.
— Неужели их так мало? — удивился кто-то. — При таком множестве солнц это немного странно.
— Вы забыли их малую величину я темноту, — сказал Галилей — И вот причина, почему мы насчитываем их так мало. Видны только планеты ближайшие, принадлежащие к системе нашего Солнца и двигающиеся вокруг него вместе с Землей, которая составляет восьмую крупную планету Солнца. Если у нашего Солнца более 600 планет, то, без сомнения, и у других солнц должны быть также планеты; но как могут быть видны они, когда и самые эти солнца вследствие страшной своей удаленности представляются едва мерцающими звездочками! Огромное же большинство их совсем не видно.
— Так как, — сказал Галилей, — у каждого солнца в среднем не менее 600 планет, — потому что наше Солнце ничем не лучше других — то общее число всех планет составит не менее 80 миллиардов.
— Итак, — заметил Лаплас, — каждый человек мог бы получить в подарок 16 планет, между которыми некоторые больше Земли.
— Но кто поручится нам, что мы нашими слабыми глазами и нашими ничтожными приборами видим се звезды, действительно существующие? Если мы видим 200 миллионов солнц и догадываемся о существовании 80 миллиардов планет, то каково же число невидимых нами солнц и их планет?
Население замка употребляло для своих сношений французский язык. Сначала но поводу общего языка было немало недоразумений, но наконец решено было принять тот, который окажется кратчайшим и простейшим. Таким, по исследовании, оказался французский. Затем выкинуты были непроизносимые буквы и принят был фонeтичecкий способ письма, т. е. все писалось точно так, как произносилось.
8. Два опыта с ракетой в пределах атмосферы
Лекции были на некоторое время прерваны, потому что наши ученые приятели слишком увлеклись проектом русского.
Франклин изобрел взрывчатый состав в сто раз более эффективный, чем существующие, и из его лаборатории постоянно слышались взрывы, какое-то пронзительное шипенье и дикий свист, пугавшие мирных обитателей замка. Ньютон и Лаплас непрерывно производили вычисления и, показывая друг другу обильные ряды чисел и формул, таинственно и торжествующе перешептывались, а иногда и задорно кричали, как бы о ссоре. Гельмгольц решал вопросы об условиях существования в эфирном пространстве и вырабатывал систему дыхания и питания.
