Оканогган-Лип - Джилмен Кэролин Ив (мир книг .TXT) 📗
При этих словах зеваки неуверенно рассмеялись; им очень хотелось посмотреть, какова будет реакция уотессунца. Сьюзен сделала шаг вперед и открыла рот, готовясь к резкой отповеди, но Гротон слегка сжал ее локоть в знак того, что справится сам.
- Я бы с удовольствием, но боюсь, вы заподозрите во мне склонность к бессмысленным убийствам, - промолвил он с легкой усмешкой.
После этих его слов все, кто собрался возле будки с аттракционом, поняли, что уотессунец прекрасно сознает суть забавы, но предпочитает свести дело к шутке.
- Никаких убийств, это же просто картошка! - сказал хозяин будки - пузатый, приземистый, плохо выбритый мужчина в грязной белой майке. Он говорил шутливо, но в его голосе проскальзывали задиристые нотки. - Подходите, мистер. Для вас одна попытка бесплатно.
Капитан Гротон заколебался, но сейчас все взоры были устремлены на него.
- Ну хорошо, - сказал он наконец. - Только зачем же бесплатно? Разве я лучше других?
Почувствовав себя в центре внимания, владелец аттракциона действовал с нарочитой неловкостью балаганного клоуна. Наконец он разыскал в ящике вытянутый, тонкий клубень, поразительно напоминавший своей формой фигуру уотессунца, и предложил клиенту выбрать оружие: кувалду, топор, петарду и еще несколько колющих и режущих инструментов.
- Что вы предпочитаете, мистер?
- Разумеется, петарду, - ответил Гротон. - Ведь сегодня Четвертое июля, не так ли? Не станем отступать от традиций.
- Пиво - тоже традиция, - проворчал кто-то в толпе, мужская половина которой была недовольна тем, что уотессунцы посягнули на самое святое - право американских патриотов отпраздновать День независимости обильными возлияниями.
Тем временем будочник протянул капитану картофелину и петарду.
- Вставляйте эту штуку вот сюда, в самую задницу, - подсказал он. Когда капитан сделал все как надо, владелец аттракциона прислонил картофелину к стене будки.
- Скажите - когда…
Капитан дал знак, и будочник поджег фитиль. Несколько секунд все ждали, затаив дыхание. Наконец раздался громкий хлопок, и картофелина разлетелась на куски. Развороченная мякоть и ошметки кожуры так и брызнули будочнику в лицо. Люди вокруг засмеялись, а капитан кивнул с таким видом, словно заранее знал, чем кончится забава. Дружелюбно помахав собравшимся, он стал выбираться из толпы.
- Вы здорово держались, - сказала Сьюзен, когда они немного отошли. - Так и надо.
- Я мог бы сжечь клубень из своего лучемета, - откликнулся капитан, - но это испортило бы зрителям все удовольствие.
- Вы носите с собой лучемет? - Сьюзен во все глаза уставилась на него. Уотессунское оружие было очень мощным и производило поистине страшные разрушения. С помощью своего лучемета капитан мог бы сжечь не только клубень, но и всю будку, а заодно и половину улицы.
Он тоже посмотрел на нее, и в его глазах не было и тени насмешки.
- Я обязан защищать себя в случае необходимости.
Парад должен был вот-вот начаться, и Сьюзен, почувствовав, что сопровождает в высшей степени опасную личность, предложила:
- Давайте встанем где-нибудь в сторонке, подальше от толпы.
- Сюда, - сказал капитан Гротон, который успел оглядеться и выбрать самое подходящее место для наблюдения - высокое крыльцо старого многоквартирного дома, где можно было встать, имея за спиной надежную кирпичную стену. По ступеням он, однако, поднимался довольно тяжело, словно его колени отказывались сгибаться, и Сьюзен спросила себя, уж не последствия ли это его загадочной болезни.
В этот раз Оканогган-Лип превзошел самое себя. Чуть ли не все участники шествия сочли необходимым выразить свое отношение к предстоящему переселению, не останавливаясь перед довольно откровенными намеками. К примеру, на одной из колесных платформ устроилась местная панк-группа с многозначительным названием «Тук-тук, колесики», исполнявшая композицию под названием «Не хочу переезжать, твою мать!». Школьная команда болельщиц, одетых голштинскими коровами, несла плакат с надписью «Не пойдем в загон!». Виднелись в толпе и другие злободневные лозунги, и Сьюзен не находила ничего удивительного в том, что капитана то и дело вызывали по радио, очевидно, запрашивая обстановку. Он, однако, отвечал своим собеседникам сдержанным, повелительным тоном, от которого у Сьюзен на душе становилось спокойнее.
Ничего страшного так и не случилось, парад прошел мирно. Вмешательства солдат не потребовалось, и благодарить за это следовало, скорее всего, командира оккупационной армии, который стоял рядом с ней. И все же, когда толпа на улице стала редеть, Сьюзен поймала себя на том, что от беспокойства крепко сжимает кулаки. К счастью, никто, кроме нее, даже не догадывался, какому риску подвергали себя жители городка, решившись превратить июльский парад в демонстрацию протеста.
- Что теперь? - спросил капитан Гротон, спросил строго, по-военному, отбросив всякое притворство, и Сьюзен окончательно убедилась, что он пришел на праздник не как ее провожатый, а как разведчик, наблюдатель.
- Ничего, - Сьюзен слегка пожала плечами. - Люди разойдутся кто куда. Некоторые отправятся на школьную игровую площадку, где состоится благотворительный пикник, но большинство вернется домой. Они появятся на улицах только часов в девять - в половине десятого, когда можно будет пускать фейерверки.
Капитан кивнул.
- В таком случае, я могу вернуться на базу.
Несколько мгновений в груди Сьюзен бушевали противоречивые чувства. Наконец она сказала нерешительно:
- Что ж, возвращайтесь, и… спасибо. Капитан серьезно посмотрел на спутницу.
- Я только выполнял свой долг.
Из программы вечерних новостей Сьюзен узнала, что по сравнению с другими городами парад в Оканогган-Лип прошел просто идеально. В Ред-Блаффе, к примеру, был введен комендантский час, фейерверк отменен, а безлюдные улицы патрулировали танки уотес-сунцев.
Когда неделю спустя Сьюзен снова позвонила капитану, на ее звонок ответил лейтенант Агуш.
- Капитан не может говорить с вами, - сказал он равнодушно. - Он умирает.
- Что-что? - переспросила Сьюзен, не веря своим ушам.
- Он подхватил одну из ваших человеческих болезней и находится при смерти, - объяснил лейтенант.
