Сломанные ангелы - Морган Ричард (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
– Браво, Хэнд. – Вонгсават нарочито медленно похлопала в ладоши. – Тебе следовало выбрать карьеру политика. Одна незадача: второй корабль вовсе не выглядел марсианским. Так, госпожа Вордени? Совсем иная конфигурация.
Взгляды присутствовавших устремились на археолога. Вордени сидела, понурив голову. Наконец Таня очнулась и, встретив мой взгляд, спокойно кивнула:
– Действительно, второй корабль не был похож ни на что, виденное раньше. И я никогда о таком не слышала. – Археолог глубоко вздохнула. – В то же время это прямое свидетельство. Того, что марсиане противостояли кому-то еще.
В аудитории нарастало немое, тяжелое предчувствие. Оно витало где-то рядом, заставляя скорее прекратить обсуждение непонятной темы. Казалось, всем вот-вот откроется тайное предостережение и прозвучит общий сигнал к побудке, заставляя очнуться человеческую расу.
Мы не принадлежим этому миру.
Нам позволили несколько сотен лет играть в песочницах, оставленных марсианами примерно на тридцати планетах. Никто из взрослых не пришел и не позаботился о нас. Никто не предупредил, что именно появится из-за забора и как следует это встретить. Предзакатный свет струился с безмятежного неба, освещая крыши соседних домов, и на пустых улицах внезапно появились незнакомые тени.
Хэнд продолжал говорить:
– Чушь. Сфера обитания марсиан сократилась в результате бунта. Об этом существует целая теория, освященная Гильдией. Не так ли, госпожа Вордени?
– Да, Хэнд.
В голосе археолога сквозило открытое пренебрежение.
– И знаешь почему? Известно ли тебе, кто распределял найденное и кто занимался его осмыслением? Кто решил, будто наши дети должны расти с верой в…
– Существуют факты…
– Не надо, не надо рассуждать о гребаных фактах.
Изможденное лицо археолога засветилось яростью. На секунду показалось, будто Вордени решила физически расправиться с Хэндом.
– Ты, мать твою, не желаешь воспринимать факты. И что ты можешь знать про Гильдию? Я занимаюсь этим всю свою жизнь, Хэнд. Хочешь расскажу, сколько фактов было предано забвению ради соблюдения политической линии Протектората? Сколько исследований объявлено противными человеческой природе и сколько загублено интересных проектов? Лишь потому, что не совпадали с официально одобренной трактовкой. Сколько грязи выливал из своего ушата председатель Гильдии – стоило инвестициям лишь показаться на горизонте…
Казалось, что перед натиском изможденной, почти умирающей женщины Хэнд отступил назад. Он нерешительно произнес:
– Шансы на то, что две столь значительные звездные расы могут развиваться почти параллельно, выглядят настолько незначи…
Сотрудник «Мандрагоры» вызвал на себя шквал настоящей бури. Вордени словно испытала действие тетрамета. Ее голос жалил, как кнут.
– Ты дефективный? Или не видел, как открывались ворота? Перед тобой было средство для мгновенных межпланетных перемещений. Технология, которую они оставили брошенной просто так. Считаешь, подобная цивилизация может замкнуться на пространство в несколько кубических световых лет? Мы видели оружие, способное поражать на скорости более высокой, чем скорость света. Возможно, оба корабля пришли с разных сторон чертовой галактики. Откуда нам знать?
Кто-то поднял полог на входе в купол, и освещение несколько изменилось. На секунду отвлекшись от Тани Вордени, я увидел Леманако. В своем хамелеохромовом комбинезоне он стоял на пороге купола, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
Подняв руку, я поприветствовал вояку.
– Здорово, Тони! Добро пожаловать на наши ученые дебаты. Не стесняйся и спрашивай, если не соображаешь в терминологии.
Леманако оставил свои попытки спрятать улыбку.
– У меня есть ребенок на Латимере, и он собирается в археологи. Не хочу, говорит, работать на папиной должности.
– Это возраст, Тони. Со временем мальчик поймет.
– Надеюсь.
Леманако неловко изменил позу, и я понял, что под комбинезоном он носит мобилизирующий костюм.
– Тебя желает видеть начальство.
– Одного меня?
– Нет, сказано так: «Всех, кто пришел в себя». По-моему, важное дело.
День снаружи купола уже клонился к вечеру. Все стало серым, и с востока к лагерю подступала неумолимо расширявшаяся полоса черного ночного неба. Освещенный стоявшими на треножниках осветителями Энгье лагерь Кареры выглядел образцом военного поселения.
Подсознание отмечало детали происходящего с привычной отстраненностью, но на фоне ночи неожиданно возникло теплое и ясное ощущение: я нахожусь среди своих.
У самых ворот, чуть поодаль, расположились бойцы охранения. Разлегшись на песке, они жестикулировали, о чем-то оживленно беседуя. Ветер приносил лишь обрывки смеха, и, судя по голосу, громче других веселилась Квок. О чем говорили – оставалось непонятным из-за расстояния. Защитные пластины шлемов были подняты. В остальном бойцы выглядели готовыми к экстренному «погружению» и, разумеется, были вооружены до самых зубов.
Те, кого Леманако поставил на огневое прикрытие, находились у своих мобильных ультравибраторов, готовые к любой неожиданности. Чуть подальше на пляже работала еще одна группа одетых в форму людей. Судя по всему, они занимались сборкой генератора силового поля. Остальные бойцы курсировали между «Духом Энгина Чандры» и куполами из полисплава с какими-то ящиками, назначение которых оставалось совершенно неизвестным. Над всей этой сценой сияли огнями рубка боевого корабля и его погрузочная палуба. Бортовые погрузчики то и дело опускали на ярко освещенный песок очередную порцию оборудования.
Когда Леманако вел нас к месту разгрузки, я спросил:
– Как случилось, что ты ходишь в этой хреновине?
Тот лишь пожал плечами.
– Тросовые батареи около Рейонда. К несчастью, у нас отказал постановщик помех. Мне оторвало левую ногу, от бедра. Заодно пришлось по ребрам и частично – по левой руке.
– Черт! Тони, с тебя хватило всех радостей…
– Ерунда. Плохо другое – слишком уж медленно идет заживление. Как сообщил врач, куски троса оказались со спецпокрытием. Что-то вроде канцерогена, тормозящего рост новых клеток. – Он поморщился. – В таком виде придется шкандыбать еще недели три. Натуральные кандалы.
– Да уж. И спасибо, что вытащил. К тому же в твоем состоянии.
– Не за что. В невесомости проще. Кажется, что на тебе более толстый скафандр.
– Понятно.
Карера ждал нас в корабле. Он стоял сразу за входным люком, одетый в ту самую полевую броню, что была на нем раньше. Карера о чем-то говорил, обращаясь к небольшой группе старших офицеров в похожей форме. Рядом с ними у смонтированного в углу оборудования возились двое сержантов.
Примерно на полдороге от места расположения силового щита я заметил человека в грязной бесформенной одежде, стоявшего у обесточенного погрузчика. Человек смотрел в нашу сторону мутными, как у пьяного, глазами. Встретив направленный на него взгляд, он захохотал, нервно дергая головой. Делая руками нелепые движения, он широко раскрыл рот – так, словно в него собирались влить ведро холодной воды. Я увидел, как по лицу несчастного побежали мелкие судороги. Тремор, возникавший из-за подключения к центральной нервной системе.
Человек заметил выражение, мелькнувшее на моем лице. Брызгая слюной, он зло прохрипел:
– Да-а, выглядит именно так. Ты не самый умный, ты ни хрена не умен… Получишь за свою антигуманность. Тебя запомнят – тебя и твои отношения с Картелем. Как ты…
– Заткнись, Ламон.
Леманако не повышал голоса, но страдалец вздрогнул так, словно его ошпарили. Ламон весь сжался, глаза закатились. Стоя рядом со мной, Леманако глумливо ухмылялся.
– Офицер из политических, – сказал он, носком ботинка швырнув песок в сторону продолжавшего трястись человека. – И каждый раз одна и та же хрень. Полная задница.
– На вид совершенно безвреден.
– Да, совершенно.
Леманако радостно оскалился.
– Умиляет, как быстро эти политические теряют интерес к своей работе – стоит подсадить их на нужный интерфейс и дать несколько раз оттянуться. У нас больше нет политинформаций или ежемесячных лекций по коррекции сознания, а характеристики на личный состав… Знаешь, я их прочитал. Один раз. Лучше не могли бы написать даже наши матери. Примечательно, как легко выветриваются идеологические догмы. Так, что ли, Ламон?
