Запретное знание. Прыжок в мечту. - Дональдсон Стивен Ридер (библиотека книг TXT) 📗
Обнаружили Мори лишь тогда, когда она попыталась спрятаться в одном из катапультируемых модулей. Мика с молчаливой горечью надела на нее наручники, а Лит доложила о результатах поиска на мостик.
– Отведите ее в лазарет, – рявкнул Ник. – Усыпите. До стыковки времени разбираться с ней у меня все равно не будет. И заберите у нее этот проклятый пульт управления имплантатом!
Мори безразлично пожала плечами. Со всей обреченностью и покорностью она позволила Мике и Лит отвести себя в лазарет, уложить на стол и ввести в вену «ступор».
Энгус
Теперь, зная, куда его направляют, Энгус Термопайл обнаружил, что ожидание – тоже мука. Ему не терпелось покинуть это место, убраться подальше от стерильных палат и коридоров хирургического отделения здания Департамента полиции, подальше от докторов и техников, терапевтов и программистов, делавших вид, будто имеют право издеваться над ним. Мысль о том, что его отправят на Малый Танатос, далеко в космос в сопровождении лишь одного соглядатая, тешила его, словно надежда на избавление.
«Кончайте с этим, – мысленно рычал он на персонал Хэши Лебуола. – Выпустите меня отсюда».
Между тем, персонал делал свое дело скрупулезно и тщательно. Теоретически контроль над Энгусом был установлен. Компьютер, встроенный между его лопатками, управлял им полностью. Тем не менее, проводились дополнительные исследования, которые должны были подтвердить, что теоретическая несамостоятельность Термопайла подтверждается и на практике.
Часами его подвергали простым испытательным тестам. Например, определяли его реакцию на команды «беги» и «беги, Джошуа». Если ему говорили «беги», он мог самостоятельно решать, подчиняться ему, или нет; если ему говорили «беги, Джошуа», он бежал, управляемый компьютером посредством вживленных в него зонных имплантатов. Затем датчики измеряли величину его уступчивости или сопротивления. Эти данные использовались для совершенствования заложенной в него программы.
Другие тесты проводились не с помощью подачи внешних команд, а с помощью вживленного в Энгуса компьютера, посылавшего в его мозг сложные задания, выполнение которых требовало приложения физических или интеллектуальных сил. Характеристики его реакции на эти задания также использовались для совершенствования его программы.
Еще ряд тестов предусматривал подачу внешних команд, противоречащих внутренним установкам Энгуса, например: «Джошуа, сломай мне руку». Поскольку Энгус был пропитан отвращением к истязавшим его людям до мозга костей, он был бы рад подчиниться. Но компьютер говорил «нет», и его кровожадность не находила выхода. Он не мог причинить вреда кому-либо, известному его программе в качестве сотрудника полиции.
Надежда как категория при данных обстоятельствах в расчет не принималась. Энгус был инструментом, и только, – сложным органическим продолжением электронного устройства. Именно эта участь была ему уготовлена на всю оставшуюся жизнь.
Если бы Энгус был подвержен отчаянию, он бы давно дал ему выход, что, впрочем, ни к чему бы не привело. Ни его программа, ни программисты не учитывали состояние психики Термопайла. Ни побег, ни неповиновение, ни самоубийство не были ему доступны. И не важно, насколько велико было его желание лечь и умереть – встроенный в него компьютер не позволил бы ему осуществиться.
Впрочем, Энгус не был подвергнут отчаянию. Природная внутренняя страстность Термопайла удерживала его от безысходности. Именно благодаря своему страху он оказался способен выдержать то, перед чем спасовал бы и менее покалеченный или извращенный мозг.
Поскольку выбора у Энгуса не было, он сосредоточился на том, чтобы понять и с максимальной выгодой для себя использовать свои новые возможности. Отчасти его лазеры, компьютер, фантастические сила и зрение принадлежали ему – конечно, в узких пределах, отведенных его программой. Так же, как и по отношению к «Красотке» и Мори Хайленд, Энгус хотел знать, какую пользу они могли ему принести.
В то время, как люди Лебуола тестировали его, он тестировал себя.
Постепенно Энгус выяснил, что лишь его программа направлена на то, чтобы он не сбежал. Все остальное в нем способствовало избавлению из лап Департамента полиции. Зрение позволяло ему идентифицировать и анализировать системы сигнализации и замков. С помощью лазеров он мог перепаивать схемы, открывать двери или убивать охранников. Он был силен, как человекообразная обезьяна, быстр, как микропроцессор. Кроме того, компьютер записывал для него всю поступающую информацию. Электронная память была гораздо продуктивнее обычной, тем более что доступ Энгуса ко всему многообразию баз данных своего компьютера расширялся по мере того, как программисты все больше и больше убеждались в том, что они могли легко управлять Термопайлом.
Будь Энгус сам себе хозяином, он мог бы легко разрушить темницу и сбежать.
Однако его удерживали зонные имплантаты. Приходилось ждать.
Со временем, конечно, внутреннее напряжение стало бы для Энгуса непереносимым. Однако его хозяева сами торопились. За стенами Бюро по сбору информации события совершались своим, никому не ведомым чередом.
Однажды утром – компьютер сообщил Энгусу, что было девять часов одиннадцать минут сорок три целых и семнадцать сотых секунды, – в палату вошла группа техников и врачей.
– Сядь на край койки, Джошуа, – приказал один из них.
– Замри, Джошуа, – сказал другой.
Помимо своей воли Энгус оказался введенным в то состояние, когда сознание существует отдельно от тела. У Энгуса могли вырывать ногти, вырезать куски плоти, вгонять в мозг иглы, причем Термопайлу оставалось бы только с ужасом наблюдать и… запоминать. В это состояние Энгуса вводили всегда, когда хотели отключить встроенный компьютер.
Впрочем, если бы Энгуса хотели сделать калекой, его бы сделали им уже давно. Нет. С него просто сняли пижаму и натерли спину антисептиком. Если Термопайл и был напуган, то не намерениями вторгнувшихся к нему людей, а своей полной неподвижностью.
Чтобы добраться до компьютера, между лопатками Энгуса сделали аккуратный разрез. Когда отсоединили компьютерную память, часть разума Энгуса, отвечающая за связь с компьютером, стала беспросветной и холодной, как пропасть между звездами.
Однако в следующую секунду врач вставил новую память. Как только она оказалась подключена, связь с компьютером восстановилась.
Затем от Энгуса отсоединили все проводки и датчики – за все время опытов его впервые отключили от внешнего оборудования, избавили от внешних команд и инструкций. Теперь он полностью зависел от того, что содержалось в памяти его компьютера.
Наконец, ему обработали разрез и на ближайшие два часа, за которые тот должен был затянуться, наложили повязку.
– Отомри, Джошуа, – последовала команда.
Энгус Термопайл поднял голову и огляделся. Окружавший его персонал хирургического отделения замер. Один или два техника вздрогнули. Ближайший к Термопайлу врач побледнел. Да, Энгус находится под полным контролем этих людей – они это знали. Тем не менее, они его боялись. Они не могли забыть, что он за человек.
Ох, как он их всех ненавидит! Если бы представилась возможность попугать их раньше, он бы не преминул ею воспользоваться.
Термопайл демонстративно сделал глубокий вздох, потянулся и с хрустом сжал пальцы в кулаки, словно впервые получив свободу движений, словно мысль об избавлении для него была больше, чем несбыточная мечта.
«Пора», – пробормотал он про себя.
Компьютер подсказывал ему, что было девять часов двадцать одна минута двадцать две целых и одна сотая секунды.
Один из врачей подошел к устройству внутренней связи.
– Мы готовы, – доложил он. – Сообщите шефу.
– Вот. – Один из техников бросил на койку форму и пару ботинок. – Надень это. У тебя пять минут.
Форма была грязно-серого цвета, без всяких знаков различия и ничем не отличалась от той, которую Энгус обычно носил на борту «Красотки».
