Кровь титанов - Шалыгин Вячеслав Владимирович (читать книги бесплатно .txt) 📗
Если промах с неконтролируемым прогрессированием искусственных генов был отчасти простителен, то слух о том, что сам дед Аврелий повинен в развязывании войны против Титана, грозил привести орден, да и всю Диктатуру к катастрофе.
Этого Громов допустить не мог. Главаря агрессоров следовало непременно уничтожить. Вместе с теми, кто помогал ему с Титана. А в том, что такие люди существуют, Аврелий уже не сомневался. Третья сила, о которой Туркин упомянул в своем мысленном разговоре с Яматой, действительно существовала, и старый Воин догадывался, кто скрывается за этим клише. Это, несомненно, был тот, кто уже давно кривился при одном виде Воинов и прикладывал максимум усилий, чтобы их опорочить. Тот, кто втайне от Совета создавал спецслужбы, сканировал мысли лучших из титанов и настраивал против Воинов обывателей. Да что там, обывателей?! Профессия Воина была дискредитирована даже в глазах детей титанов. Столь массового уклонения от призыва в Академию Громов не наблюдал ни в одном поколении. Кроме этих очевидных фактов, существовала масса доказательств того, что враг пользуется поддержкой с Титана, но главным среди них Аврелий считал одно: неудавшееся похищение. Имея технологии, позволившие запереть в Стрельце всю армаду, противник не сумел взять в плен Диктатора! Это выглядело до такой степени фальшиво, что прочие улики против правителя в сравнении с этой терялись, как красные карлики в лучах сверхновой.
Немного подумав, Громов пришел к выводу, что Диктатор, вероятно, договорился с главарем врагов именно в момент похищения. Тот пообещал правителю свободу и избавление от Воинов, а Диктатор согласился устроить так, чтобы армада ушла в зону тройной аномалии...
Подобные размышления довели Воина до точки кипения, и он едва удержался от соблазна отправиться в кабинет высокопоставленного предателя и выложить ему свои обвинения. Воспользовавшись методиками, вбитыми Академией в подсознание, дед Аврелий выровнял дыхание и, немного поборовшись с собой, успокоился. В тайной войне атака в лоб была недопустима. Это Воин понимал не хуже любого контрразведчика. Вывести Диктатора из игры можно было, лишь перехитрив и его, и врагов. Для этого следовало разработать последовательную, многоэтапную операцию, первым пунктом которой значился бы захват вражеского главаря. Громов был убежден, что не ошибся в своих расчетах. Если этим субъектом являлся выживший титано-олимпиец, его следовало искать именно на Олимпе. Вопрос только – на каком из двух? На Марсе пресловутого Зевса разведчики не обнаружили, но теперь, когда решение было принято Аврелием, это не имело принципиального значения. Если главный враг так и не будет найден в окрестностях марсианского вулкана, Громов был намерен сразу же отправить в поиск новую группу. Только теперь уже на Землю. В горы Греции...
Громов был настолько убежден в своей правоте, что так и не заметил вкравшейся в его рассуждения существенной ошибки. Приказ об отправке армады в созвездие Стрельца был отдан еще до того, как Диктатор объявил об узурпации власти. Причем отдал его Совет. И этот факт перечеркивал все подозрения старого Воина жирным крестом. Однако Аврелий ни о чем подобном не помнил.
Потому что, как и в момент отправки армады, пребывал под незаметным, но жестким внушением...
Притаившийся в подсобном помещении человек активировал очередную виртуальную маску и осторожно выглянул в коридор. После того как Воины на Титане стали буквально музейной редкостью, это крыло Дворца почти опустело. Многочисленные слуги и оруженосцы разошлись по домам, а за порядком в покоях ордена следили лишь уставшие от бесконечных сточасовых нарядов кадеты. Человек вышел из укрытия и спокойно двинулся от приемной Громова к лифту. Встретившиеся на пути подростки лишь скользнули по его фигуре равнодушными взглядами и вяло отдали честь. Человек ответил им примерно таким же неуставным салютом и свернул в боковой проход. В конце узкого коридора располагался лифт для персонала. Спустившись в тесной кабине на грунтовый уровень, человек прошел на стоянку служебных магнитопланов и уселся в закрытую грузовую машину. Внутри фургончика его ждали двое крепких юношей, вооруженных армейскими пистолетами.
Человек отключил голографическую маскировку и снял с плеча тяжелый излучатель античастиц.
– Надо поработать над конструкцией этой штуковины, – недовольно проговорил он, потирая плечо. – Слишком много весит.
– Подрастешь, станет легче, – с улыбкой ответил один из ребят. – Как прошло?
– Как обычно, – ответил человек. – Этап номер восемь позади. Теперь Громов и Диктатор будут воевать друг с другом, пока один из них не рухнет замертво.
– Узнал что-нибудь интересное? – поинтересовался второй юноша.
– Да, – коротко ответил человек. – И это навело меня на очень дельную мысль. Мы можем не просто столкнуть их лбами, но и заставить совсем уйти с нашей дороги.
– Каким образом? – спросил первый парень.
– Расскажу позже, когда продумаю все детали, – ответил человек. – Чего мы ждем? Поехали, пока нами не заинтересовалась охрана.
Магнитоплан медленно покинул стоянку и, обогнув площадь, выехал на скоростное шоссе.
Прошло около минуты, и тем же маршрутом пределы Дворца покинул еще один экипаж. Как и машина юношей, серый и неприметный. Он зафиксировал среднюю для выбранной трассы скорость и заскользил над дорогой, в точности повторяя все маневры грузовичка.
9. Сын
Туркин прогуливался по переходам подземной базы с видом победителя. Встречавшиеся на пути люди и фантомы на него почти не смотрели, но пару косых взглядов Воин уловил. Высокий рост и завидное телосложение всегда придавали титанам особую уверенность в себе, но на вражеской территории к обычным ощущениям добавлялся привкус риска. Алексей не опасался, что кому-то из местных обитателей придет в голову забросать его камнями или спровоцировать на рукопашный бой, но было заметно, что нахальный взгляд пленника раздражает некоторых бунтовщиков. Особенно тех, кто был одет в странную архаичную униформу. Сначала Туркин не понимал, что же такого необычного он видит в этих людях, но очень скоро научился безошибочно выделять их из любой группы прохожих, даже если они меняли одежду устаревшего покроя на вполне современные комбинезоны. В глазах этих солдат читалась смертная тоска. Не меланхолия от недосыпания или недовольство, а настоящая, глубокая и необратимая тоска. Казалось, что эти люди глубоко скорбят по всем родным, близким, друзьям, а заодно и по себе самим, еще живым, но уже не живущим. Такого сочетания чувств Алексей не встречал в человеческом взгляде никогда. Глаза врагов в пылу сражения, если удавалось их увидеть, были полны ненависти, злобы, отчаянной решимости. В глазах приговоренных к «ластику» пленных таились либо раскаяние, либо страх. Даже приговоренные к полному стиранию личности или физическому уничтожению смотрели совсем не так. Они могли жалеть себя и свои упущенные возможности, могли отдаться в лапы беспредельному ужасу, теряя при этом остатки разума и воли, но никто из них не глядел на противников и палачей с такой невыразимой тоской.
