Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр (книги полностью txt) 📗
— Снайпера… в засаду попали, — рявкнул Эрвин, рывком разворачивая вдоль горизонта стволы. Заскрипела турель, в сетке прицела замелькали деревья. Толстые ветки, зеленые листья, густые и на вид одинаковые. Вновь свистнула птица, вновь рявкнул сердито мотор. Пуля пропела над головой. Другая разбилась о борт, выбив яркую белую искру.
— Эрвин, ищи желтого, на метр ниже, — прошептала снизу Ирина. Эрвин поймал глазами маленького летуна — желтая, похожая на попугая птица зависла над зеленой кроной вдали — почти неподвижно. Каркнул, кивнув головою орлан. Застучал в руках Эрвина пулемет — короткой, хриплой от гнева очередью. Трассеры умчались вдаль, хлестнули по дереву, разнося в щепу ветки и листья вдали. Мелькнула черная тень. Там, вдали- неловко, дважды перевернувшись — полетело вниз и ударилось о землю тело.
— Один есть.
Новая пуля звякнула о броневой борт, выбивши искру почти над головой склонившейся над рычагами Мии. Птица свистнула в вышине.
— Эрвин, алый, левее — шепнула Ирина еще раз. Проревел пулемет. И еще, и еще пока не затих птичий крик над поляной.
— Черт. И угостить даже нечем, — прошептал себе Эрвин ощупывая карманы. Не завалялась ли корка на угощение маленьким летунам: пестрым, желтым и алым.
Вторая стычка — на поляне, у пруда. Там, где еще день назад они с ДаКостой весело шутили насчет яичницы. Весело, да… А сейчас земля изрыта — вся, разбиты вдребезги драконьи яйца. Голова длинношеего Чарли — отдельно от шеи, на земле, вбита рогами вниз в разбитый грунт у дороги. Эрвин сморгнул — раз, потом два, гадая, кому мог помешать безобидный в общем-то ящер. Хрипло проорал с неба орлан. С востока, по дороге — топот множества ног, еще тихий, чуть слышный. Уарра гнал две «нити» — звена пехоты вперед — перехватить бэху в узости у надолбов. Это было удобное место, но — птицы крикнули вовремя, бэха свернула, затаилась в кустах — и длинная пулеметная очередь буквально снесла не успевшую развернуться колонну. Снесла, измолола вмиг — в красную, кровавую кашу.
— Вот вам, гады и яичница. Приятного аппетита, — сплюнул Эрвин, радуясь, что дым и черная пороховая гарь от стволов укрыли от Ирины подробности. Миа затянула песнь. Гортанную туземную песнь. Эрвин прислушался и улыбнулся, невольно. Туземка простодушно хвасталась небу, какие у нее, маленькой, грозные мужья и не менее простодушно жалела тех, кому не повезет оказаться у них на дороге. Проехали дальше. Песня Мии сменила тон — с гордого на жалобный, тонкий. Миа просила прощения. У убитого ящера, за то, что они, люди, не успели раньше. Эрвин на полном серьезе кивнул. Замер на миг сняв с головы шляпу. Это было глупо, но правильно — так. Поляна скрылась из глаз, и песня Мии вновь пошла веселее.
Потом была окраина Фиделиты, роща и поле — празднично-желтое от подсолнуха. Еще вчера. Сегодня — изрытое и перепаханное гусеницами до черной земли (флайера Дювалье использовали его, как взлетную площадку) Сломанные зеленые ветви, налитые желтые круги — разломаны и вмяты в сырую землю. Орлан хрипло, тяжело закричал — сверху, от волнореза. Убрал голову под крыло, не в силах видеть эдакое безобразия. Посмотрел на Эрвина — тяжело, топорща на голове лохматые белые перья. В глазах — больших черных птичьих глазах читалось недоуменное:
«Вы что, люди, совсем с ума съехали?»
Ирина пропела, Эрвин кивнул. Да, мол, съехали брат. Только не мы. Беха рванула вперед. Грянул ружейный залп. Вдалеке, на холмах замигали маленькие, яркие вспышки.
Прорваться с налету не удалось. Поле на окраине поселка — ровное, бэха как на ладони. Стрелки с холмов били густо и точно, пули бились о стальные борта, высекая яркие рыжие искры из закаленной стали. С Эрвина снесло шляпу, Ирине оцарапало щеку отскочившей от борта чешуйкой брони. Эрвин, озлилившись в момент, открыл огонь на подавление — щедро, длинными очередями, поливая трассерами холмы, башни и вспышки вдали. Насилу опомнился — от пулемета на таком расстоянии толку чуть, а зарядные ящики бэхи не резиновые. По броне — дождем — частая дробь прямых попаданий. Машину тряхнуло. Спереди — облако искр, хруст и стеклянный звон — разлетелись в осколки оба курсовых фонаря. Миа издала испуганный крик — по триплексам, прямо перед ее лицом — побежала звездой паутина трещин. Захрустело под ногою стекло. Противным, тоскливым до ужаса звуком. Новый залп, новый дождь пуль по броне. Бэха дрогнула, затряслась от носа до кормы. Полоснул звоном жести и запахом гари — лопнул радиоприемник на полу, обдав людей потоком искр, дыма и вони сгоревшей проводки.
— Задний ход, — рявкнул Эрвин, швыряя прочь дымовую шашку, — Миа, крути обратно.
Смотровое стекло разлетелось, ветер завыл, неся внутрь гарь и пороховой дым. Прямо Мие в лицо. Над головой Ирины, в стальном листе — корявый звездчатый шрам. Пуля нашла-таки уязвимое место.
— Назад, — рявкнул он еще раз, глядя, как еще одна такая дыра разворачивается в броне рядом с его головою. Бэха, сердито лязгнула коробкой, дрогнула и поползла прочь на задней передаче. Медленно, пока не скрылась обратно за холм. Вспышки выстрелов еще мигали вдали. Густо — с патронами у налетчиков было все хорошо. А с дисциплиной плохо — толку от стрельбы на такой дистанции чуть. Эрвин оглянулся. Над поселком плыл густой дым, густо, затягивая низкое серое небо. Черный, маслянистый дым, густой и плотный. Горел поселковый склад ГСМ.
«И будет гореть еще долго, — скрипнул зубами Эрвин, глядя на эту картину, — у Хуана этого добра… Кстати, как он?»
Каркнул с дерева ворон. Хрипло…
— Убит… Эрвин, Хуан убит… — прочла его мысли Ирина, — и мама Кураж… а собор взорвали.
— Суки…
Западный ветер разгонялся над озером, свистел над воронками, дул, прижимая к земле черный, удушливый дым. И небо сейчас — тягучее, серое, дождевое. Раньше он не видел такого здесь. Птицы кричали с небес, да глухая стрельба — резкое винтовочное так-так-так все билось в ушах, не утихало.
— Эрвин, птицы говорят — у Яго патроны кончаются.
— Пройдем… — ответил Эрвин, упрямо скрипнув зубами. Орлан спланировал вниз, сел у ног, клюя с земли сбитые колесами семечки. Склюнул, скривился, помотал головой. Под пальцами — Эрвин машинально полез в карман — по пальцам скользнула жесткая шерсть. Захрустели ветки, застучали шаги за спиной. Эрвин обернулся на звук и увидел знакомую звериную морду. Давешний «котик» — рогатый муур-зверь. Только еще один шип на воротнике обломал и выражение на морде — такое же недоуменно-дикое. Что, мол, за фигня, человек?
Эрвин пожал плечами и брякнул, неожиданно для себя:
— Мужики, выручайте.
Орлан с «котиком» переглянулись. В две головы, одна — изящная, с кривым клювом и белым, топорщимся вверх хохолком, и вторая — вытянутая, мощная, с двумя короткими кривыми рогами. И кивнули. Оба. Выразительно так. Едва ли не прежде, чем Ирина высвистела на дудке перевод Эрвиновых слов на звериный.
Над истоптанным полем плыл дым. Тяжелый маслянистый дым и копоть горелого масла. И рев. Мерный, оглушительный рев дизеля на больших оборотах.
Дикари открыли стрельбу — опять. Истовую, сполошную стрельбу на звук, не видя цели. Рация в руках Уарры-воина будто взорвалась — захрипела, захлебываясь криком, шумом стрельбы и короткими, невразумительными докладами.
… с севера, трое, один горит…
… Западный фас — один подбит, еще два удирают. Кванто кхонте…
… Северный пост, нас обходят, — шлите подкрепление.
… тысячеглазый, их много…
Уарра не мог понять. Дальние посты в джунглях успели доложить об одной «звездной» машине, патрули на поле — о двух сгоревших и трех — отбитых и ушедших назад в облаке дыма. А пока он недоумевал — орлан и «котик» успели сделать вокруг него полный круг. Орлан — с чадящец дымом шашкой в когтях, «котик» — с подвешенной на рога «шумелкой» — имитатором. Аккуратно, не залезая под дикий, бесцельный огонь. А бэха…
Бэха в руках у Мии прибрала газ и — на пониженной, медленно, стараясь без нужды не шуметь — пошла вперед. Тихо, прячась от чужих глаз облаке дыма. Черного маслянистого дыма от склада ГСМ. Западный ветер нес его, прижимал к земле, заботливо кутал ползущую наощупь машину. Через поле к озеру, сквозь сухо трещащие под днищем заросли камыша. Прямо на площадь, к разрушенному вчера собору святой Фотинии…
