Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

— Пит, все звучит так, будто ты все заранее спланировал.

— Да. Только я не планировал, что в результате мне дадут по шее и я заработаю дикую головную боль. Если бы вы дали мне хоть слово сказать, вам бы не пришлось меня тащить — такую тяжесть.

— Пит, если ты заговариваешь мне зубы, чтобы я развязала тебя, то ты напрасно тратишь слова. Лаешь не в тот колодец, так сказать.

— Вы хотите сказать «не на то дерево»?

— Неважно куда — все равно зря. И нечего мою речь критиковать. Умник выискался. Плохо твое дело, Пит. Давай думай, скажи что-нибудь поумнее, чтобы я могла не убить тебя, а оставить тут. Потому что капитан прав: я собираюсь удрать с корабля. И по тебе скучать не собираюсь.

— Ну… Одна причина такая. Мой труп могут найти здесь утром, когда на Пальмире будут катер разгружать. Тогда начнут искать вас.

— А я в это время, дорогой, уже буду за много-много километров от катера, по другую сторону горизонта. И потом: почему это меня будут искать? Я на тебе отпечатков пальцев не оставлю. Будет только несколько красных пятен вокруг шеи, и все.

— Мотивы. Вероятность. Пальмира. Пальмира — жутко принципиальная планета в отношении соблюдения законов. Может, вам и удастся там высадиться — кое-кому удавалось. Но если вас будут разыскивать за убийство, совершенное на борту корабля, местные помогут в розысках.

— А я буду утверждать, что сделала это из соображений самозащиты. Ты насильник известный. Ради бога, Пит, что же мне с тобой делать? Ты — загадка для меня. Ты знаешь, что мне трудно убить тебя — я не умею убивать хладнокровно. К этому меня надо вынудить. Но оставить тебя связанным… дай-ка посчитаю… пять да три будет восемь, да еще два часа накинем до начала разгрузки… значит, десять часов минимум. А мне придется тебе рот заткнуть… а тут холодает, однако…

— Да, холодает здорово. Может быть, вы будете так добры и набросите на меня свитер хотя бы?

— Ладно, только потом он мне понадобится — кляп из него сделаю.

— Но… мне не только холодно, у меня руки и ноги онемели. Мисс Фрайди, если я останусь связанным на десять часов, у меня начнется гангрена — я и руки, и ноги потеряю. На Пальмире регенерацию делать не умеют. А пока я доберусь туда, где делают такие операции, я уже буду безнадежным инвалидом. Милосерднее убить меня.

— Проклятье, не пытайся меня разжалобить!

— Сомневаюсь, что это вообще возможно.

— Слушай, — сказала я ему, — если я тебя сейчас развяжу и дам одеться, чтобы ты не замерз, ты мне позволишь связать тебя попозже и рот заткнуть, чтобы ты не шумел? Или мне придется вырубить тебя посильнее, чем раньше. Рискуешь остаться с переломанной шеей. Я это умею, ты знаешь. Ты меня в деле видел…

— Я не видел. Видел только результаты. Слышал.

— Это одно и то же. Значит, знаешь. И знаешь, почему я на такое способна. «Мать моя — пробирка…»

— «…скальпель — мой отец», — закончил он пословицу искусственников за меня. — Мисс Фрайди, я вовсе не собирался позволить вам отключить меня. Вы, конечно, быстрая… но и я быстрый, и руки у меня длиннее. Я знал, что вы — искусственница, но вы не знали, что я — тоже. Так что, случись драка — я бы победил.

Сидя в «лотосе», я выслушала это потрясающее заявление. У меня кружилась голова. Только не обмануться! И… господи, только бы меня не вырвало!

— Пит, — сказала я умоляюще, — ты бы не стал мне врать, правда?

— Я врал всю свою жизнь, — ответил он. — И вы тоже. Однако…

Он замолчал и напряг руки… Повязки лопнули! Знаете, какова прочность на разрыв скрученного рукава хорошей, крепкой рубашки? Покрепче манильского каната такой же толщины, попробуйте.

— Не хотелось рубашку рвать, — доверительно сообщил Пит. — Хорошо хоть свитер остался. Но штаны рвать не хотелось бы — придется на людях появиться, а когда я себе новые добуду? Вам полегче будет развязать узлы, так, может, развяжете, мисс Фрайди?

— Перестань называть меня «мисс Фрайди», Пит. Раз уж мы оба — искусственники…

Я стала развязывать узлы.

— Почему же ты мне раньше не сказал?

— Да, надо было. Но все время что-то мешало.

— Ну, вот… Ой, как у тебя ноги замерзли. Давай я разотру.

Нам удалось немного поспать — или мне одной. Пит тряс меня за плечо. Я открыла глаза. Он прошептал:

— Пора просыпаться. Наверное, скоро приземлимся. Уже огни зажгли.

Тусклый, сумеречный свет пробивался сверху и снизу сквозь упаковку нашего убежища. Я зевнула:

— Я замерзла.

— Сожалею. Но снаружи еще холоднее. Я тоже окоченел.

— Ты этого заслуживаешь. Насильник. Вообще ты слишком худой, Пит, надо бы тебе жирку набрать немного. Это напоминает мне о том, что мы не завтракали. Но стоит только подумать о еде, и мне кажется, что меня сейчас вырвет. Ой…

— Ну… переползай через меня, я тебе для этого дела уголок уступлю. Только аккуратно, а то места мало. И постарайся потише. Сейчас тут уже кто-то может быть.

— Грубиян. Бесчувственный грубиян. Назло тебе не буду.

В общем-то, чувствовала я себя не так уж плохо. До того как я ушла из каюты, я приняла голубую таблетку. Немного сосало под ложечкой, но это можно было перетерпеть. То есть не то ощущение, когда орешь, выпучив глаза: «Выпустите меня отсюда, я больше не могу!» Весь запас таблеток, которыми меня снабдил доктор Джерри, у меня был с собой.

— Пит, какие планы?

— Ты меня спрашиваешь? Этот побег не я придумал.

— Да… Но ты большой сильный мужчина. Я думала, ты все решишь, пока я спала. Я не права?

— Ладно. Фрайди, и все-таки, какие у тебя планы? Какие у тебя были планы, пока ты не думала, что я окажусь у двери люка?

— Не сказать, чтобы такие уж четкие. Я думала — как только мы приземлимся, они должны будут открыть люк, либо грузовой, либо пассажирский — все равно. Как только это произойдет, я думала выбраться отсюда и помчаться куда глаза глядят, не обращая внимания ни на что и ни на кого, кто бы мне по пути ни попался… и не останавливаться, пока не буду далеко-далеко от корабля. У меня нет желания ни с кем драться, и, надеюсь, никому в голову не взбредет меня задерживать… потому что я никому этого не позволю.

— Хороший план.

— Ты так думаешь? Да это вообще не план никакой. Просто решимость. Люк откроется — и я рвану.

— Это хороший план, потому что в нем нет никаких хитростей. И потом — у тебя есть большое преимущество. Они не осмелятся помешать тебе.

— Хотелось бы верить!

— Ударить тебя кто-то может только по чистой случайности. Человек, который на это отважится, будет повешен.

Как минимум. После того как ты мне рассказала конец своей истории, я понял, почему мы тебя так охраняли. Ты не нужна им живой или мертвой — ты им нужна в полном здравии. Они дадут тебе убежать.

— Значит, все должно получиться легко?

— Не слишком полагайся на это. Какая бы ты ни была дикая кошка, уже известно, что достаточное количество сильных мужчин способно задержать тебя. Мы оба это знаем. Если они узнают, что ты смылась, — а я думаю, они уже знают об этом… Приземление катера уже на час запаздывает.

— О!

Я взглянула на перстень-часы.

— Точно, мы уже должны были приземлиться! Пит, они ищут меня!

— Похоже на то. Но не было смысла будить тебя, пока огни не зажглись. У них было четыре часа, чтобы убедиться, что тебя нет на верхней палубе среди пассажиров первого класса, отправляющихся на экскурсию. Они наверняка перетрясли третий класс, где летят эмигранты, и салон катера. Значит, если ты на катере и тебя нет в пассажирском салоне — искать тебя нужно здесь, в грузовом отсеке. Это, конечно, упрощение — на таком громадном судне полным-полно мест, где можно спрятаться. Но они будут стеречь два бутылочных горлышка — грузовой люк на этой палубе и пассажирский — палубой выше. Если наберут достаточно народа. А они наберут… и если эти подонки запасутся сетями и веревками, они словят тебя, как рыбку, как только ты выйдешь из катера.

— О… — Я задумалась. — Пит, если до этого дойдет, сначала будут раненые и мертвые. Я могу и сама погибнуть, но они дорого заплатят за мой труп. Спасибо, что предупредил меня.