Огненное небо (СИ) - Воробьев Александр Николаевич (читать хорошую книгу .txt) 📗
Секунд через тридцать на рубеж открытия огня вышли крейсера. Эти махины в шестьсот тысяч тонн массы несли две строенные орудийный башни, каждый лазер в котором по мощности не уступал тем, что стояли на линкорах. Обычно в каждой башне одновременно стрелял только лазер, это позволяло увеличить темп огня, и уменьшить уровень перегрева. Но на максимальной дистанции по каждой цели били сразу оба ствола. Один раз в сорок секунд, в перерывах остывая.
Оба крейсера разрядили главный калибр одновременно, целясь сразу по четырем вражеским орудиям. Попаданий при этом отметили только два. Первое орудие выбросило из себя замеченный в телескоп фонтан газа, а второе странно дернулось, и заметно вихляя, попыталось спрятаться за щит.
Третьего попадания никто не заметил, трудно заметить, как тонкий словно игла лазерный луч вскользь полоснул по жерлу “Карандаша”, и без заметных спецэффектов просто отрезал кусок фокусирующего магнита. Орудие даже сохранило возможность стрелять куда то в сторону цели.
Фрегаты до перезарядки аспайров выстрелить не успели, а те не успели перенести огонь на новую угрозу. Следующие выстрелы снова пошли по фрегатам. Аспайры уже не обращали внимания на подранков, они торопились выбить тех, кто продолжал рваться в клинч.
Компьютер “Церама” пытался анализировать те крохи информации, что поступали с телескопа, радара, и через едва живую боевую сеть. Он правильно отметил пораженными те фрегаты, в которых угодили противокорабельные заряды, но Анри оставалось только гадать, какие именно повреждения те получили. Обновления из штаба флота больше не приходили, и теперь корабль мог надеяться только на сенсоры своей эскадры. То есть на свои собственные, ведь аппаратура такшипов значительно уступала по чувствительности антеннам его корабля.
Анри с содроганием глядел, как пятна сгустков ползут к фрегатам. Он мысленно ставил себя на место их капитанов, и даже эти мысли ему не нравились. За двадцать семь секунд фрегат уже не мог развернуться и выйти за конуса поражения, ему оставалось надеяться лишь на слепую удачу. Анри в удачу не верил, везение не может длиться бесконечно, рано или поздно вселенная поставит на нем точку.
2Нигоны” к этому времени уже выбили, и на этот раз основной удар пришелся по расконсервированным старым фрегатам. Собранные с бору по сосенке экипажи растерялись, потеряли время на принятие решения, и потому носом к угрозе вовремя успели развернуться немногие, остальных пересечение траекторий со сгустками застало во всевозможных ракурсах.
И последствия от этого залпа вышли серьезнее, хотя Анри увидел лишь то, как мигнули и окрасились в желтый цвет семь отметок на карте. Вот только на этот раз, в пять из семи фрегатов угодило сразу по два сгустка.
Шестьдесят лет назад, когда на вооружение принимали фрегаты типа “Нигон”, их предшественников, тип “Ацэр” стали массово списывать из флота и ставить на консервацию. Массой в девяносто три тысячи тонн, “Ацэр”для своих лет считался неплохим кораблем, но для этой войны он устарел на целую эпоху. Слабое вооружение, малая тяга, а главное почти полное отсутствие бортовой брони. Попавший в борт сгусток прошивал обшивку, и входил вглубь почти до самого осевого коридора. Или до реакторных отсеков, если кораблю не повезло. Так не повезло сразу троим.
Термоядерные реакторы люди изобрели полтысячелетия назад, все это время совершенствуя и вылизывая технологии производства. Это были очень надежные и мощные реакторы, но даже их совершенная автоматика безопасности не могла дать стопроцентной гарантии, когда в реактор влетал не до конца рассеявшийся сгусток плазмы.
В двух случаях автоматика успела, но третьему фрегату снаряд пробил активную зону, и не успевшая остыть, нагретая до сотен миллионов градусов плазма рванулась на свободу. Корма фрегата мгновенно испарилась, это выглядело так, словно в него угодил не противокорабельный заряд плазмы, а термоядерная боеголовка. Взрыв разворотил фрегат до середины корпуса, мгновенно убив сорок три человека из шестидесяти находившихся на борту. Всполох этого взрыва заметил даже Анри.
- Минус семь, у нас там еще фрегаты остались? - натужно спросил Ранке.
- Четыре “Ацэра”, остальные переклассифицированная рухлядь.
- Значит следующими будут валить корветы. - предрек Ранке.
Мысленно Анри с ним согласился. Было понятно, что аспайры отстреливают тех, кто вырвался вперед, а переклассифицированные фрегаты даже напрягая изношенные движки до предела, не могли разгоняться быстрее 0.7 грава.
Огневая мощь Резервного флота таяла на глазах. Когда выбыли из строя новейшие фрегаты, по аспайрам вели огонь только два крейсера, не способные на равных противостоять оставшимся мобильным орудиям. Тем более что в следующем залпе по крейсерам ударило сразу четыре ствола.
Это давало девяностопроцентную вероятность попадания, и увидев траектории сгустков, Анри заранее попрощался с обоими крейсерами. Как оказалось зря. Впервые с начала сражения людям по настоящему повезло. Поняв, что за оставшиеся секунды уйти они не успеют, оба крейсера синхронно развернулись навстречу плазме, и отстрелили последние контейнеры. Жест бесполезный, но Анри этого капитана понимал. Сидеть и бездействуя ждать смерти противно человеческой натуре.
Он был просто поражен, когда увидел, что ни один из крейсеров не пожелтел. Они оба сумели пройти через облако сгустков неповрежденными! На самом деле это было не так. Один сгусток все таки угодил в не успевшую разлететься пылевую завесу, разрушился, и расходящимся шаром ударил в лобовую броню “Аделаиды”, сметя с носа остатки зенитных турелей. Но главное, на крейсере уцелели обе башни главного калибра!
- Следующего они не переживут. - как то неестественно спокойно произнес Ранке.
Крейсера были обречены, и люди на них это знали. Аспайры ни за что не позволят стрелять им и дальше, с каждым разом выбивая по два-три драгоценных орудия. К тому же, сейчас из фрегатов в строю осталась одна переклассифицированная рухлядь.
Крейсера перезарядили главный калибр секунд на двадцать раньше аспайров, и как только мобильные орудия высунулись из за щитов, всадили по ним восемь мощных лучей. К несчастью, двухорудийная схема компоновки привела к тому, что одновременно крейсер мог обстреливать не более двух целей.
Понимая, что перезарядить накопители они уже не успеют, крейсера использовали только один ствол у каждой из башен. Поэтому, добившись четырех попаданий, из строя удалось вывести лишь три “Карандаша”. Еще один, по которому луч чиркнул вскользь остался боеспособным. И выстрелил в ответ.
У экипажей крейсеров почти не осталось времени, плазма уже летела к ним, и последние секунды жизни их артиллерийские офицеры торопливо, боясь не успеть, выбирали ближайшие к оси стволов цели. И глядя, как медленно разворачиваются в сторону врага башни, они торопили их со всей страстью, на которую только способен стоящий на краю могилы человек.
Полностью развернуть башни успела только “Аделаида”. А “Дракон”, когда на нем поняли, что опоздали, выстрелил лишь по одной цели, за доли секунды до того, как влетевшая в лоб плазма оставила на месте выстрелившей башни зияющий провал. И еще три попадания в лоб, одно за другим, окончательно лишив крейсер артиллерии. “Аделаиде” пришлось и того хуже, восемь взрывов превратили ее нос в оплавленные лохмотья, а вместе с ним убили и три десятка человек аварийной партии.
Из-за спешки попасть крейсера сумели попасть лишь в одно орудие, начисто срезав тому маневровые двигатели правого борта.
За каждую минуту флоты сближались почти на пять тысяч километров, и сейчас, в семнадцати тысячах, сохранившиеся корабли начали менять траекторию, нацеливаясь на летящие далеко за ударными флотами вспомогательные суда.
Резервный флот все еще охватывал аспайров кольцом, но теперь это кольцо перестало сужаться, и через несколько минут аспайры должны были пройти через центр этого колечка. Уже сейчас один щит не мог прикрыть собою все корабли, поэтому вокруг основного щита аспайры вырастили восемь дополнительных лепестков.
