Титан. Фея. Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Должна сказать, у тебя достойный выбор передородителей, Валья. — Тут Фея повернулась и взяла яйцо со стеклянного пьедестала. Настала мертвая тишина, когда Фея просматривала яйцо на просвет, а затем подносила к губам. Она поцеловала его, затем раскрыла рот и аккуратно положила яйцо внутрь. Когда же она его вынула, яйцо уже меняло цвет — в считанные секунды сделалось прозрачным как стекло. Теперь двигалась только Валья — расставляла задние ноги, поднимала хвост и подавалась туловищем вперед. Розовый хвост упал ей на лицо. Она ждала. Крис мгновенно вспомнил, что это за поза — однажды он видел, как две титаниды занимались задним совокуплением — что они практиковали часто и с большой охотой во время Карнавала. Позиция была женская — и предполагалось, что Валью сейчас оседлает самец в мужской роли. Фея снова обошла вокруг Вальи, которая дрожала от нетерпения.
Крис вздрогнул и отвернулся. Рука Сирокко проникла во влагалище дальше локтя. Когда она снова вышла наружу, яйца в ней уже не было.
— Что, тошнит? — поинтересовалась Фея, вытирая руку полотенцем и затем бросая его слуге. — На любом ранчо нечто подобное всякий раз проделывают.
— Да, но титаниды… они же как люди. Это меня просто поразило. Может, мне не стоило этого говорить.
Сирокко пожала плечами.
— Да говори что хочешь. Они сами так установили. Между прочим, наши брачные обряды кажутся им сплошной скукотищей. Возможно, они и правы. — Сузив глаза, она внимательно его оглядела. — А вы с Вальей, часом, стеклянными шариками не перебрасывались?
— Не понимаю, о чем речь. — Не успев это сказать, Крис испытал неловкое чувство, так как тут же понял, что это означает.
— А-а, ладно. Она, похоже, славная подружка.
— Наверное. Честно говоря, не помню. — Он оглянулся через плечо — и увидел, как три титаниды как раз перебираются через верх кратера.
— Может, я выражусь чересчур резко. Я знаю, зачем ты здесь. Впрочем, тебе все равно следовало быть на празднике. Не будь Валья так возбуждена, она бы непременно тебя прокатила. — Тут Фея пропела одной из титанид, которая уже знакомым манером протянула Крису руку.
— Это Арфа из аккорда Кантата. Она не говорит по-английски, но охотно отвезет тебя на вечеринку и через несколько оборотов доставит назад. Трезвым, надеюсь. Встретимся вон там в палатке. Нужно кое-что обсудить.
ГЛАВА XIII
Гостеприимство
В карнавальной палатке Феи было прохладно и мглисто. Верх ее был тяжелый, непромокаемый, в то время как боковины были из белого шелка, с прорезями, чтобы пропускать ветерок. Над головой взад и вперед медленно двигалась панель из ткани, обдувая вуали и шарфы на коньковом шесте. Габи, Робин, Псалтерион и Крис сидели на высоких подушках, поджидая Фею.
Титаниды любили делать апартаменты Феи во время Карнавала местом подлинной роскоши. На земле простирались слой за слоем ковры ручной выделки, где особенно бросался в глаза один, с изображением громадного колеса с шестью спицами. У двух стен были уложены подушки. У третьей выделялся Снежный Трон. Сделан он был из двадцатикилограммовых прозрачных корзин Мозговой Пудры Нагорья, лучшего кокаина во Вселенной и главного предмета экспорта Геи. Титаниды строили этот трон заново для каждого Карнавала, создавая настоящий шедевр из кристаллических контейнеров, подобных мешкам с песком на дамбе.
Два низеньких стола уставлены были лучшими кулинарными титанидскими творениями. Были там и дымящиеся кастрюли, поставленные для охлаждения в потеющие серебряные чаши с кубиками льда. Титаниды беспрестанно сновали туда-сюда, убирая остывшие кастрюли и заменяя их свежими деликатесами.
— Вот это обязательно попробуй, — предложила Габи. Она заметила, как Крис вскинул голову и улыбнулся. Гиперион всякий раз играл такую шутку с вновь прибывшими. Свет никогда не менялся, и люди не спали по сорок-пятьдесят часов, сами того не сознавая. Габи подумала, сколько же бедному мальчику удалось поспать с начала Карнавала. Она вспомнила свои первые дни на Гее, когда они с Сирокко топали в буквальном смысле до упаду. Давно это было. Старой, очень старой вдруг почувствовала себя Габи. Теперь она сомневалась, была ли она вообще когда-нибудь молодой.
И все-таки когда-то была — на берегах Миссисипи неподалеку от Нового Орлеана. Она вспомнила старый дом с пыльным чердаком, где она могла прятаться каждую ночь, чтобы не слышать маминых криков. Можно было поднять слуховое окно — и впустить свежий воздух. С открытым окном криков было почти на слышно, а Габи могла смотреть на звезды.
Позднее, когда мама умерла, а отец загремел в тюрьму, тетя и дядя взяли Габи в Калифорнию. В Скалистых горах девочка впервые увидела Млечный Путь. И астрономия стала ее манией. Она перечитала все книги, какие смогла найти, автостопом добралась до Маунт-Уилсона и выучила математику вопреки тому, что училась математике в калифорнийской средней школе.
Малышка Габи не затрудняла себя заботой о людях. Когда тетя уезжала, она забирала с собой четверых своих детей — но не Габи. Дяде она была нежеланна, так что Габи отправилась вместе с женщинами из соцслужбы, даже не обернувшись. К тому времени, как ей стукнуло четырнадцать, она выяснила, что для нее легче легкого было отправиться в постель с парнем, у которого был телескоп. Стоило ему свой телескоп продать — и она с ним больше ни разу не встретилась. Секс ее просто утомлял.
Выросла она в тихую, красивую молодую женщину. Красота Габи несла в себе некоторые неприятности — что-то вроде смога и бедности. Впрочем, были способы справляться со всеми тремя неприятностями. Так, Габи обнаружила, что, если по-особенному скорчить рожу, любой парень мигом от нее отстает. В горах не было смога, и Габи решила опять-таки стоном добираться туда, держа за плечами свой драгоценный телескоп. Калифорнийский технологический мог принять нуждающуюся студентку, но только если студентка эта была безусловно лучшей в своей специальности. То же самое — и Сорбонна, и Маунт-Паломар, и Зеленчукская, и Коперникус.
Габи терпеть не могла путешествий. И тем не менее отправилась на Луну, потому что оттуда было лучше всего наблюдать. Когда же она увидела чертежи телескопов, которые предстояло взять на Сатурн, то решила, что именно она — и никто другой — будет ими пользоваться. Но возле Сатурна оказалась Гея — и катастрофа. Шесть месяцев экипаж «Укротителя» колебался между сном и полной сенсорной депривацией в черном брюхе Океана, Генного божка-выскочки. Для Габи это составило двадцать лет. Причем из этих двадцати лет она прожила каждую секунду. У нее оказалась масса времени подумать о жизни и найти ее желанной. Хватило времени понять, что у нее нет ни единого друга, что никто не любит ее и она никого не любит. И что это крайне важно.
То было семьдесят пять лет тому назад. За все это время она не видела ни одной звезды и ни разу не чувствовала их недостачу. Кому нужны звезды, когда у тебя есть друзья?
— Что это было? — спросила Робин.
— Извини. Ничего особенного. Просто прыжки по ухабам моих мозгов. Мы, старички, часто так делаем.
Робин одарила ее сердитым взглядом, и Габи ухмыльнулась. Ей нравилась Робин. Редко встречала она человека с такой упрямой гордостью и сплошными острыми углами. Робин была еще большей чужачкой, чем любая титанида, почти не зная того, что зовется «человеческой культурой». Она почти не сознавала своего незнания и мешала слепой шовинизм с неистовой жаждой обо всем узнать. В разговорах без конца обижалась. Да, Робин обещала стать сомнительной компаньонкой — пока кто-то не завоюет ее доверия.
Габи нравился и Крис, но, в отличие от побуждения защитить Робин от самой себя, ей хотелось защитить Криса от безумного внешнего мира. Для него в этом было мало смысла, и все же он продолжал стойко бороться. Порой его мир сильно искажался то ли самой жизнью, то ли компанией злых духов, что говорили его голосом, видели его глазами, а порой и били его руками. Он больше не мог терпеть такого эмоционального вмешательства, ибо одно из его «вторых я» неизбежно должно было вскоре его предать. Кто станет ему доверять, когда он уже раскрыл свои малые и большие любовные тайны?
