Проклятый город - Молитвин Павел Вячеславович (список книг .TXT) 📗
— Да вы не переживайте, Иван, если вам нельзя об этом говорить — не говорите. Это я так, для поддержания светской беседы спросила, — пошла на попятную Александра, и я, стреляный вроде бы воробей, которого на мякине не проведешь, поверил. И вместо того чтобы везти ее к сменщику, свернул на Лиговку.
Вторую половину дня Александра была занята улаживанием своих дел, а вечером позвонила мне, и я отвез ее на угол Невского и Фонтанки, где мы сели на катер и совершили экскурсию по рекам и каналам города. Госпожа Иванцева хотела тихо посидеть в каком-нибудь переоборудованном под ресторан паруснике, но я убедил ее, что это сомнительное удовольствие никуда не убежит, а теплую белую ночь можно использовать и получше. Дешевая романтика плавучих кабаков вызывает у меня нестерпимое чувство фальши, кроме того, кормят там скверно, а уж о том, чтобы посидеть тихо, вообще не может быть речи.
Госпожа Иванцева осталась довольна экскурсией, во время которой мы болтали о чем угодно, только не о красотах и архитектурных достопримечательностях города. В некоторых кругах наша фирма пользуется хорошей репутацией, несмотря на неблагозвучную аббревиатуру, но Александра, кажется, все же боялась, что я буду изводить ее датами, цифрами, именами и фамилиями, которыми обычные гиды умучивают попавших в их лапы туристов.
У нас, в отличие от них, есть золотое правило — информировать клиентов только о том, что они действительно хотят узнать. Никаких гидских замашек. Никаких обязательных программ — все индивидуальное, соответствующее вкусам и желаниям клиента. Он обратился к нам, чтобы мы помогли ему отдохнуть, и путешествие — только предлог, повод. Гостье — я имею дело исключительно с женщинами, у каждого своя специфика — может быть, наплевать на сокровища Эрмитажа и прочие достопримечательности Санкт-Петербурга и окрестностей. Хотя случается такое не часто — надо же по приезде домой рассказать подругам о том, что видела, дабы они поахали и поохали от зависти. Ей незачем засорять себе голову тем, что рассказывают обычные гиды на групповых экскурсиях. Забавные истории о местных диковинах — дело другое. Они и душу веселят, и запоминаются лучше. Но в меру, господа, в меру, от анекдотов человек со временем устает, точно так же, как от перечисления статистических данных!
Наши гостьи приезжают в Питер не для того, чтобы пополнить свой интеллектуальный багаж, такие встречаются редко. В большинстве своем они просто хотят пожить, не думая о делах, без забот и хлопот. Они хотят комфорта, внимания, ласки, уюта. Для этого им нужен спутник-мужчина, который будет предупредителен, заботлив и нежен. Разумеется, это дорогая игра, но раз гостьи соглашаются в нее играть, значит, она того стоит. С тех пор, как я понял эти простенькие правила, проблем с гостьями у меня не возникает, ведь даже взбалмошным, избалованным, капризным стервам — попадаются и такие — необходимо иногда забыть о своей стервозности, отдохнуть от нее, выйти из привычного образа. Бывает, конечно, что клиентки, по тем или иным причинам, отказываются от услуг своего гида и получают замену. У меня было всего два таких прокола, в самом начале работы в БДУ, и я считаюсь одним из лучших гидов Питерского отделения фирмы.
После экскурсии мы все же зашли в ресторанчик с названием «Тихая ночь». Здесь было действительно тихо и можно было говорить о чем угодно или молчать под звуки ненавязчивых мелодий, которые тоже можно было слышать или не слышать в зависимости от настроения.
— С вами уютно молчать, — сказала Александра, после того как мы прослушали несколько композиций Фауста Папетти, выпили по коктейлю и поковыряли вилками в салатах из овощей и морепродуктов.
— Болтать можно с кем угодно, уютно молчать — только с людьми, близкими по духу, — глубокомысленно изрек я и порадовался девичьим ямочкам, возникавшим на щеках Александры, когда она улыбалась.
— Цитата?
— Экспромт! Но могу и цитату, — сказал я и бахнул: — «Утратившие связь с землей и не вознагражденные за это приобщением к мировой культуре, психически искалеченные вечной возней с машинами люди становятся жертвами одуряющей скуки, как только оказываются наедине с самими собой. Они, как огня, боятся тишины, ибо тишина ставит их лицом к лицу с душевной опустошенностью. Природа для них мертва, философия смертельно скучна, искусство и литература доступны лишь в самых сниженных проявлениях, религия возбуждает высокомерную насмешку, и только наука вызывает чувство уважения». Даниил Андреев, «Роза мира». За точность расстановки слов не отвечаю, но, думаю, воспроизвел достаточно близко к тексту.
— Здорово! Даже не верится, что полвека назад писано!
— Читали? — спросил я. приятно удивленный, что госпожа Иванцева знает, кто такой Даниил Андреев и в какие годы творил.
— Не скажу, что запоем, от корки до корки, но читала. Случайно как-то открыла на том месте, где он пишет о Женской сущности Бога, и увлеклась.
— О Женской сущности Бога? А, там, где он пытается доказать, что произошла ошибка или подмена, в результате которой Святой Дух был отделен от Бога Отца, а Женская ипостась Создателя незаконно утрачена?
— По-моему, в этом есть определенный смысл. Впрочем, я никогда не интересовалась богословскими вопросами, — Александра с улыбкой развела руками, давая понять, что не слишком сожалеет об этом, — однако мысль о том, что «Божественная комедия» является детищем не только Данте, но и Беатриче, показалась мне убедительной. Приятно, знаете ли, сознавать, что духовное семя бессмертных творений было брошено в глубину подсознания гениев их женами, любовницами или просто знакомыми. Андреев писал о том, что в Веймаре собираются установить памятник Ульрике Левенцоф, вдохновившей Гете на прекрасные стихи. Не знаете, был ли осуществлен этот проект?
— Понятия не имею, — признался я. — На меня-то идея об оплодотворяющей роли женщин в творчестве мужчин не произвела особого впечатления. Образ музы, стоящей за спиной Орфея или Гомера, традиционен, а констатация очевидного факта…
— Но не общепризнанного! — прервала меня Александра, шутливо погрозив пальчиком.
— «Для истины достаточный триумф, когда ее принимают немногие, но достойные; быть угодной всем не ее удел», — изрек я. И, чтобы не присваивать чужих лавров, пояснил: — Мысль эта принадлежит Дени Дидро и кажется мне разумной.
— Ну, если уж на то пошло, новых идей в «Розе мира» вообще немного, и они показались мне, мягко говоря, сомнительными. Мысль о Вечной Женственности как одной из ипостасей Бога тоже ведь не нова. Она ярко выражена в религии индуистов, это одна из краеугольных основ уикканской веры.
— Какой? — спросил я, чувствуя себя полным профаном.
— Уикканской. Приверженцы Уикки полагают, что нынешние религии негармоничны, поскольку провозглашают единственным божеством Бога Созидателя. Они считают, что если большинство растений и животных, не говоря уже о людях, двуполы, то это отражает природу создавших их божеств. Или одного божества, которое имеет две ипостаси — мужскую и женскую. Поэтому уикканцы поклоняются Богу и Богине. По существу, они вернулись к древней языческой традиции, где в пантеонах божеств были особи как мужского, так и женского пола. Не смотрите на меня так, я знаю кое-что об Уикке только благодаря своей подруге, которую от избытка свободного времени потянуло к божественному. И вот нашла себе веру по вкусу. Пыталась и меня приобщить, да без толку.
— Почему?
— Зачем это мне, Иван? Религия — она ведь как посох хромому. А я на ногах крепко стою. В подпорках и костылях не нуждаюсь. В жизнь вечную не верю, да и не хочу ни в христианский бесполый рай, ни в мусульманский, где от гурий-лесбиянок, как на зоне, не отбиться. — В лице Александры что-то дрогнуло, и на миг проступили все ее тщательно скрываемые четыре десятка не слишком-то легких и сладких лет. — Что это мы, Ваня, все «выкаем» и «выкаем»? Может, пора уже на «ты» перейти? Без брудершафтов, в рабочем порядке? Ваня и Саша, это как-то душевнее, чем Иван и Александра.
