Там, за гранью. Уолдо. Корпорация «Магия» - Хайнлайн Роберт Энсон (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– В чем дело? – спросил я Джо.
– Начинается заключительное голосование, которого они ждали. И “созывается палата”, а потому спикер распорядился арестовать отсутствующих членов.
– Арестовать? – переспросил я с некоторым возмущением.
– Чистая формальность. Видишь ли, нижней палате полагается ждать, пока не кончит заседать сенат, ну и почти все депутаты разбрелись перекусить или выпить. А теперь начинается голосование, вот их и собирают.
На табурет, освободившийся неподалеку от нас, плюхнулся толстяк. Сэлли сказала: – Привет, Дон.
Он вынул изо рта сигару и ответил: – Как поживаешь, Сэлли? Что новенького? Ах да! Тебя вроде бы интересовал этот закон о магии?
Мы все четверо разом встрепенулись.
– Да, – подтвердила Сэлли. – А что?
– Ну так лучше вернись в зал. Сейчас идет голосование по нему. Ты разве не заметила, что “созывается палата”?
По– моему, мы поставили новый рекорд бега на сто метров. Первой улицу пересекла Сэлли, и полнота ей не помешала. Я спросил было Джедсона, как это могло получиться, но он только буркнул: -Не знаю. Сейчас увидим.
Нам удалось найти места внизу у самого барьера.
Сэлли попросила знакомого рассыльного принести ей экземпляр закона, поставленного на голосование, а за барьером двумя группами собирались депутаты.
У стола руководителя правительственной фракции образовалась порядочная толпа, другая, поменьше, окружила руководителя оппозиционной фракции. Партийные организаторы там и сям останавливали депутатов и что-то им втолковывали напряженным шепотом.
Вернулся рассыльный с экземпляром законопроекта – бюджет для Плана улучшений в средних графствах, – последнего из “обязательных”, для рассмотрения которых созывалась сессия, но… дополненный законопроектом Дитворта в его первоначальной самой губительной форме. Видимо, в качестве поправки в сенате, как уступка подручным Дитворта, чтобы обеспечить большинство в две трети, необходимое для утверждения бюджета, с которым его скрепили.
Тут же и проголосовали. Еще в самом начале переклички стало ясно, что руководитель сплотил свое большинство и закон пройдет. Когда это было объявлено, руководитель оппозиции внес предложение закрыть заседание, и оно было принято единогласно. Спикер подозвал обоих руководителей к себе и поручил им сообщить губернатору и председателю сената о завершении сессии.
Удар его молотка вывел нас из оцепенения, и мы побрели к дверям.
На следующее утро нас принял губернатор, хотя день у него был расписан по минутам. Просто из любезности к Сэлли, что подтвердило уважение, каким она пользовалась в этих кругах. Во всяком случае было видно, что нас он видеть не хотел и времени у него в обрез.
Однако с Сэлли он поздоровался сердечно и терпеливо слушал, пока Джедсон, как можно короче, излагал, почему, по нашему мнению, на закон о бюджете для средних графств вкупе с дитвортским необходимо наложить вето.
Обстановка была не слишком подходящей для объяснений. Губернатор дважды отрывался, чтобы поговорить по телефону – со своим финансовым советником и с Вашингтоном. Один раз вошел секретарь и сунул ему какой-то документ: старик как будто встревожился, нацарапал резолюцию и отдал документ секретарю. Я видел, что некоторое время затем его мысли были заняты вовсе не тем, о чем говорил Джедсон.
Когда Джедсон замолчал, губернатор на несколько секунд уставился на пресс-папье с выражением тоскливой усталости, а потом сказал медленно:
– Нет, мистер Джедсон, вы меня не убедили. Я, как и вы, сожалею, что закон, регулирующий применение чародейства, соединили с совершенно другим. Но я не могу наложить вето на часть закона, а остальное подписать, даже если закон охватывает две разные области. Я ценю усилия, которые вы приложили для избрания моей администрации – (тут я распознал руку Сэлли), – и искренне хотел бы, чтобы мы пришли к согласию и в этом вопросе. Однако План для средних графств я поддерживал с момента моего избрания. Я искренне надеюсь и верю, что с его помощью наиболее бедные районы нашего штата смогут разрешить свои экономические проблемы и без новых безвозвратных ссуд. Если бы я был убежден, что поправка, касающаяся чародейства, действительно нанесет серьезный ущерб штату…
Он помолчал, – Но я в этом не убежден. После утреннего звонка миссис Логан я поручил своему юрисконсульту проанализировать этот закон. Я согласен, что он не нужен, но в остальном он разве что чуть-чуть расширит бюрократические процедуры. Конечно, ничего хорошего, но мы же многого добиваемся и при этих условиях, так что такая малость навредить никак не может.
Тут вмешался я. Грубо, не спорю, но я весь кипел.
– Ваше превосходительство, если бы вы сами нашли время внимательно с ним ознакомиться, вы убедились бы, сколько вреда он принесет!
Я не удивился бы, если бы он меня отчитал, но он только кивнул на груду входящих бумаг у себя на столе.
– Мистер Фрэзер, вы видите тут пятьдесят семь законопроектов, утвержденных этой сессией законодательного собрания. У каждого из них есть какие-то недостатки. Каждый из них очень важен для той или иной группы граждан нашего штата, – или для них всех. Некоторые длиной не уступят роману. В ближайшие девять дней я должен решить, какие утвердить, а какие отложить для пересмотра до будущей сессии. На протяжении этих девяти дней по меньшей мере тысяча человек будут требовать, чтобы я принял их по поводу того или иного из этих законов…
В дверь просунулась голова секретаря.
– Двенадцать двадцать, шеф. Через сорок минут вы выходите в эфир.
Губернатор рассеяно кивнул и поднялся с кресла.
– Вы меня извините? Меня ждут на званом завтраке. – Он обернулся к секретарю, который доставал из стенного шкафа шляпу и перчатки. – Джим, вы взяли речь?
– Конечно, сэр.
– Секунду! – вмешалась Сэлли. – А свое лекарство вы приняли?
– Еще нет.
– Перед таким завтраком его надо принять обязательно! – Она кинулась в его умывальную и вернулась с флаконом в руке. Мы с Джо поспешили откланяться, На улице я принялся злобствовать на то, как наг вышвырнули, и прошелся по поводу тупых, идущих н компромиссы политиканов, но тут Джо меня оборвал, – Заткнись, Арчи! Попробуй как-нибудь поруководить штатом, а не маленькой фирмой, и посмотри, как у тебя пойдут дела!
Я заткнулся.
Води ждал нас в вестибюле капитолия. Я заметил, что он очень взволнован. Увидев нас, он швырнул сигарету и кинулся к нам.
– Поглядите! – потребовал он. – Вон туда!
Мы посмотрели туда, куда указывал его палец и увидели две фигуры, выходящие из больших дверей, Дитворт, а с ним – известный лоббист, который ему помогал.
– Ну и что? – спросил Джо.
– Я стоял вон за той телефонной будкой и закуривал сигарету. Вон в том настенном зеркале отражается нижняя часть лестницы, Я высматривал в нем вас. И вдруг вижу: этот лоббист, Симе, спускается по лестнице вроде бы один, но размахивает руками, как будто с кем-то разговаривает. Мне стало любопытно, и я посмотрел прямо на лестницу из-за угла будки. А он не один! Он с Дитвортом. Поглядел в зеркало – а там Симе один! ДИТВОРТ В ЗЕРКАЛЕ НЕ ОТРАЖАЛСЯ!
Джедсон щелкнул пальцами.
– Демон! – сказал он изумленно. – А мне и в голову не приходило!
Я удивляюсь, почему в поездах самоубийства случаются не каждый день. Не знаю, что может действовать более угнетающе, чем однообразные пейзажи за окном и монотонный перестук колес – ликети-ток, ликетиток… Я даже был рад, что мог занять голову нашим открытием, что Дитворт не человек вовсе, и не вспоминать беднягу Фельдштейна с его тысячью долларами.
Но при всей своей неожиданности, открытие, что Дитворт – демон, мало что меняло, просто объясняло быстроту и ловкость, с какой нас обошли, ну и подтверждало окончательно наше подозрение, что рэкетиры и корпорация “Магия” – это две головы одного чудовища. Но у нас не было средства доказать, что Дитворт – исчадие Полумира. Попытайся мы вызвать его в суд для проверки, он наверняка затаится, а вместо себя пришлет двойника или мандрака, точное свое подобие, но в зеркале отражающееся.
