Парк юрского периода - Крайтон Майкл (первая книга txt) 📗
– О, черт! – еле слышно прошептал Дженнаро.
– Не двигайтесь, – велел Грант. – Стойте тихо. Раптор прошел мимо них, клацая длинными изогнутыми когтями по бетону. Он остановился прямо напротив Элли, которая сидела на корточках возле малыша. Она была скрыта стальным ящиком. Малыш оказался на виду, но рука Элли по-прежнему касалась ошейника. Взрослый раптор вытянул шею и принюхался. Голова его была совсем рядом с рукой Элли, но саму женщину он не видел, так как их разделял стальной ящик. Язык рептилии настороженно высунулся из пасти.
Грант достал газовую гранату, прикрепленную к поясу, и держал большой палец на чеке. Дженнаро сделал предостерегающий жест, покачал головой и кивнул на Элли.
Она была без противогаза.
Грант убрал гранату и достал электрошоке?. Большой раптор все еще стоял рядом с Элли.
Она выпустила из рук ошейник. Металлическая застежка звякнула о бетон.
Голова взрослого ящера слегка дернулась и с любопытством склонилась набок. Он подался вперед, желая посмотреть, что там такое, но тут малыш радостно чирикнул и пустился наутек. Взрослый раптор какое-то время еще оставался рядом с Элли. Наконец и он повернулся и отправился к центру своей территории.
Дженнаро протяжно вздохнул:
– Бог мой! Надеюсь, мы можем уходить?
– Нет, – ответил Грант. – У нас еще осталась кое-какая работенка.
Надев очки ночного видения, дающие ярко-зеленые фосфоресцирующие изображения, Грант с бетонного уступа разглядывал пещеру. Он осмотрел первое гнездо. Оно было слеплено из ила и травы в форме широкой и неглубокой корзины. Он насчитал в нем остатки четырнадцати яиц. Конечно, с такого расстояния он не мог пересчитать куски скорлупы, тем более что за долгое время скорлупа разбилась и рассеялась по полу, но он пересчитал отпечатки яиц, оставшиеся на иле. Очевидно, рапторы делали свои гнезда незадолго до того, как наступало время откладывать яйца, и те оставляли прочные отпечатки на строительном материале гнезда. Грант также обнаружил доказательство того, что минимум одно яйцо разбилось. Значит, должно быть тринадцать детенышей.
Второе гнездо было наполовину разломано. По оценке Гранта, в нем лежало девять яиц. В третьем гнезде было отложено пятнадцать яиц, но, по-видимому, три были разбиты.
– Ну, и сколько всего? – спросил Дженнаро.
– Родилось тридцать четыре, – ответил Грант.
– А скольких вы видите?
Грант покачал головой. Животные бегали по пещере со всеми ее ответвлениями, то появляясь, то исчезая.
– Я наблюдала за ними, – сказала Элли, освещая фонариком страницы блокнота. – Для уверенности надо бы сделать фотографии, но раскраска морды у всех малышей разная. По моим подсчетам их тридцать три.
– А подростков?
– Двадцать два. Алан, вы не заметили в их поведении ничего странного?
– В каком смысле? – тихо спросил Грант.
– Они очень странно располагаются в пространстве. Они размещаются по пещере упорядочение, словно это какое-то особое построение.
Грант задумался и сказал:
– Здесь темно…
– Нет, смотрите! Посмотрите сами. Понаблюдайте за малышами. Во время игры они носятся повсюду. Но в паузах собираются вместе. Заметьте, как они стоят. Все мордой к этой или к противоположной стенке. Словно их выстроили в шеренгу.
– Не знаю, Элли… Ты думаешь, что у колонии существует метаструктура? Как у пчел?
– Не совсем так. Здесь связи менее жесткие, это скорее тенденция.
– И проявляется она в поведении малышей?
– Нет. В этом все принимают участие, в том числе и взрослые.
Понаблюдайте сами. Видите, как они выстраиваются?
Грант нахмурился. Похоже, Элли была права. Ящеры могли заниматься чем угодно, но в паузах, когда они за чем-то наблюдали или просто отдыхали, они, похоже, располагались упорядочение, словно по невидимым линиям, нарисованным на полу.
– Ума не приложу, – пробормотал Грант. – Может, они держатся по ветру?
– Но я не чувствую никакого сквозняка, Алан!
– Что же они такое делают?.. Может, пространственное размещение отражает социальную организацию?
– Этого не может быть. Ведь они все себя так ведут. Дженнаро нажал на кнопочку на своих часах.
– Я знал, что эта штуковина мне когда-нибудь пригодится.
Циферблат откинулся, и под ним показался компас.
– Вы этим пользуетесь в суде? – усмехнулся Грант.
– Нет, – покачал головой Дженнаро. – Это мне жена подарила на день рождения. – Он посмотрел на компас. – Так, четкого направления у ящеров нет. Они выстраиваются приблизительно по линии северо-восток – юго-запад, с небольшими отклонениями.
Элли предположила:
– А может, до них доносится какой-нибудь шум, и они поворачиваются, чтобы лучше слышать? Грант наморщил лоб.
– Или это ритуальное поведение? – продолжала она. – Видо-специфическое поведение, позволяющее им опознавать друг друга?.. Хотя, вполне вероятно, такое поведение ничего особенного и не означает… Слушайте, а может, они свихнулись? Могут динозавры свихнуться? Или это у них способ общения, когда они так выстраиваются в ряд?
Грант тоже об этом подумал. Пчелы общаются при помощи своеобразных танцев, то есть меняя положение тела в пространстве. Может, и динозавры делают то же самое?
Дженнаро взглянул на ящеров и спросил:
– А почему они не выходят наружу?
– Они ночные животные.
– Да, но, кажется, они прячутся.
Грант пожал плечами. В тот же момент маленькие динозаврики возбужденно запрыгали и заверещали. Взрослые ящеры какое-то время с любопытством смотрели на малышей, а затем, крича и ухая так, что это разносилось по всей пещере, динозавры повернулись и побежали по бетонному туннелю вперед, в темноту.
Хэммонд
Джон Хэммонд с трудом сел на влажную землю у склона холма и попытался отдышаться.
«Боже правый, ну и жарища!» – подумал он.
Было жарко и влажно. Ему казалось, что он дышит сквозь мокрую губку.
Хэммонд посмотрел на русло ручейка, которое осталось внизу, до него было уже метров двенадцать. Ему казалось, что он много часов назад отошел от струящейся воды и начал карабкаться по холму. Его лодыжка распухла и побагровела. Он совсем не мог ступать на эту ногу. Пришлось прыгать по склону на одной ноге, которая теперь ужасно болела от напряжения.
И еще хотелось пить. Перед тем, как отойти от ручья, Хэммонд напился, хотя понимал, что это неразумно. Теперь он чувствовал дурноту, временами все вокруг начинало кружиться. Он с трудом удерживал равновесие. Однако Хэммонд знал, что ему непременно нужно взобраться на холм и попасть на тропинку. За последний час он несколько раз слышал на тропинке чьи-то шаги и принимался кричать, зовя на помощь. Но, очевидно, голос его звучал слабо, и на выручку к нему никто, не явился. Так что, увидев, что время идет, Хэммонд осознал, что ему самому придется карабкаться на холм, несмотря на больную ногу. И теперь он пытался осуществить свой замысел.
Треклятые дети!
Хэммонд потряс головой, как бы пытаясь ее прочистить. Он взбирался уже час с лишним, но преодолел только треть расстояния до вершины холма. А ведь он уже устал, дышал тяжело, словно старый пес. Ногу дергало. Хэммонд чувствовал головокружение… Разумеется, он прекрасно понимал, что не подвергается никакой опасности – слава Богу, он был совсем недалеко от своего бунгало – но приходилось признать, что он безумно утомился. Сидя на склоне холма, он вдруг ощутил, что не может больше пошевелиться.
Хотя почему его так удивляет, что он устал? Ему ведь семьдесят семь лет. В этом возрасте обычно не лазают по горам. Даже если пребывают – как он – в отличной форме. Вообще-то Хэммонд собирался прожить до ста. А для этого надо лишь заботиться о себе, о своем здоровье и заниматься делами. Ей-Богу, у него полно оснований для того, чтобы жить долго-долго! Ему предстоит построить новые парки. Создать новые чудеса…
Хэммонд услышал писк, а затем щебетание. Наверное, какие-то маленькие пташки скачут в кустиках. До него все это время доносились голоса мелких зверьков. В Парке было полно самых разнообразных животных: крыс, опоссумов, змей…
