Академия и Земля - Азимов Айзек (чтение книг .TXT) 📗

– Ее размерам. Мы привыкли игнорировать спутники, Джен. Они такие маленькие. А этот совсем другой. Целая планета. Ее диаметр – около трех с половиной тысяч километров.

– Планета? Наверное, ты не должен называть ее так. Она не может быть пригодна для жизни. Даже такой диаметр слишком мал. У нее нет атмосферы. Это же и так видно. Нет облаков. Край диска – резкий, как и линия терминатора.

– Ты становишься настоящим космическим волком, Джен, – кивнул Тревайз. – Ты прав. Нет воздуха. Нет воды. Но это означает только, что Луна не обитаема снаружи. А вот внутри…

– Внутри? – с сомнением переспросил Пелорат.

– Да. Внутри. Почему бы и нет? Земные города находились под поверхностью планеты, ты сам говорил. Мы знаем, что Трентор тоже размещался под корой. Большая часть столицы Компореллона расположена под землей. Особняки соляриан почти полностью подземные. Это вполне обычное дело.

– Но, Голан, в каждом из этих случаев люди жили на пригодной для обитания планете. Поверхность тоже была обитаема, да и атмосфера, и моря. Можно ли жить внутри планеты, если поверхность абсолютно безжизненна?

– Слушай, Джен, подумай хорошенько! Где мы живем сейчас? «Далекая звезда» – крошечный мирок с не пригодной для жизни поверхностью. Там, снаружи, нет ни воздуха, ни воды. И все же мы живем здесь со всеми удобствами. Галактика полна космических станций и поселений, совершенно необитаемых за исключением внутренних помещений. Представь, что Луна – гигантский космический корабль.

– С экипажем внутри?

– Да. Там могут жить миллионы людей, исходя из того, что нам известно – растения и животные, передовая технология. Подумай, Джен, разве это лишено здравого смысла? Если Земля в свои последние дни могла выслать партию колонистов на планету возле альфы Центавра и если, с помощью Империи, те предприняли попытку терраформировать ее, заселить ее океаны и создать сушу там, где ее не было, разве не могла она также послать часть людей на свой спутник и терраформировать его изнутри?

– Возможно и так, – с неохотой уступил Пелорат.

– Это должно было произойти. Если Земле было что скрывать, зачем посылать это что-то через парсеки пространства, когда можно все укрыть на планете, находящейся настолько ближе Альфы. И Луна была бы более подходящим местом для этого еще и с точки зрения психологии. Никто и не подумает о возможной связи спутника с жизнью, исчезнувшей с Земли. Например, мне это и в голову не приходило. Луна висела на экране в дюйме от моего носа, а мои мысли унеслись к Альфе. Если бы не Фаллом… – он сжал челюсти и помотал головой. – Теперь уж я точно в долгу перед ней. И перед Блисс.

– Но послушай, дружочек, если что-то и спрятано под поверхностью Луны, как мы сможем обнаружить это? Площадь ее поверхности составляет, должно быть, миллионы квадратных километров.

– Около сорока миллионов.

– И мы должны будем обшарить их все, в поисках неизвестно чего? Отверстия? Шлюза?

– Если идти по такому пути, то это действительно покажется нелегкой задачей. Но мы будем искать не просто какие-то сооружения, а жизнь и жизнь разумную. И у нас есть Блисс, чей талант – обнаруживать разум, не так ли?

Блисс сердито смотрела на Тревайза:

– Я наконец смогла усыпить ее. Мне пришлось нелегко. Она стала совершенно неуправляемой. К счастью, я не думаю, что причинила ей вред.

– Советую тебе попытаться ослабить ее привязанность к Джемби, – холодно выдавил слова Тревайз, – поскольку я не намереваюсь когда-либо вернуться га Солярию.

– Ослабить привязанность? Убить совсем? Думаешь, это легко? Что ты знаешь о таких вещах, Тревайз? Ты, никогда не ощущавший чужого сознания! У тебя нет и малейшего представления о том, как это трудно, Если бы ты знал хоть что-то об этом, ты не говорил бы об удалении привязанности так, словно это все равно, что джем из банки вынуть.

– Ну, по крайней мере, ослабь ее.

– Я могу немного ее ослабить, но на это уйдет целый месяц, в течение которого нужно будет заниматься штопкой ее сознания.

– Что еще за штопка?

– Тому, кто этого не знает, объяснять бесполезно.

– А сейчас? Что ты думаешь делать с этим ребенком сейчас?

– Еще не знаю. Надо подумать.

– В таком случае, позволь сказать тебе, что мы собираемся делать с кораблем.

– Я знаю, что ты собираешься делать. Вернуться на Новую Землю и встретиться с любвеобильной Хироко, если она пообещает не заражать тебя на этот раз.

Тревайз сохранил невозмутимое выражение лица.

– Нет, дело обстоит иначе. Я изменил свои намерения. Мы отправляемся на Луну – таково название спутника Земли, если верить Джену.

– Спутник? Потому что он близко? Я и не подумала об этом.

– Я тоже. Никто об этом не догадывался. Нигде в Галактике нет спутника, о котором стоило бы говорить, но этот, будучи таким огромным, уникален. Более того, анонимность Земли бросает на него тень. Тот, кто не смог найти Землю, не найдет и Луну.

– Она обитаема?

– Не на поверхности – нет, но она не радиоактивна, совершенно! Так что Луна не абсолютно непригодна для жизни. На ней может существовать жизнь – самая настоящая, но под поверхностью. И, конечно, ты сможешь сказать, есть ли она там, как только мы подойдем к Луне достаточно близко.

– Я попытаюсь, – пообещала Блисс. – Но, послушай, откуда у тебя эта идея – исследовать спутник?

– Да так… – тихо проговорил Тревайз. – Спасибо Фаллом, ее рук дело.

Блисс помолчала, ожидая продолжения, но, не дождавшись, пожала плечами:

– Ну вот. А ты ее убить был готов.

– Да не хотел я ее убивать, Блисс!

– Ладно, – отмахнулась Блисс. – Хорошо. Значит, мы летим к Луне?

– Да. Из осторожности я не приближаюсь к ней слишком быстро, но если все пойдет нормально, мы окажемся рядом с ней через тридцать часов.

Луна оказалась пустынной. Тревайз обозревал ее освещенную Солнцем поверхность, проплывавшую внизу. Перед его глазами расстилалась однообразная панорама кратерных цирков и горных районов. Черные тени лежали там, куда не попадали лучи Солнца. Цветовые оттенки поверхности изменялись почти неуловимо. Время от времени попадались области относительно ровные, нарушаемые лишь небольшими кратерами.

По мере того как корабль подлетал к ночной стороне, тени становились длиннее и наконец слились воедино. Позади еще какое-то время сияли на солнце отдельные пики, похожие на лучи звезд. Затем и они исчезли, и остался лишь слабый свет Земли, большой голубовато-белой сферы, освещенной почти наполовину. В конце концов и она ушла за горизонт, светилась лишь звездная пыль, а внизу все погрузилось в непроглядную тьму. Но для Тревайза, выросшего в беззвездном мире Терминуса, даже такое небо казалось удивительным.

Затем появились новые яркие звезды, сперва – одна или две, потом еще, расширяясь и расплываясь, пока наконец не соединились в одну. И вот корабль вновь перелетел через терминатор и оказался над дневной стороной. Солнце светило ярко, компьютер сменил угол обзора, оберегая глаза людей от адского сияния, и ввел поляризующие фильтры, чтобы уменьшить силу света, отраженного от поверхности Луны.

Тревайз отлично понимал, что бесполезно надеяться найти какой-нибудь вход в обитаемые глубины, осматривая огромный спутник невооруженным глазом.

Он повернулся к Блисс. Она не смотрела на экран – сидела с закрытыми глазами, опустив плечи.

Тревайз, думая, уж не заснула ли она, тихо спросил:

– Еще что-нибудь почувствовала?

Блисс едва заметно качнула головой.

– Нет, – шепнула она. – Только слабый всплеск, Лучше вернись туда. Ты помнишь, где расположено то место?

– Компьютер запомнил.

Дальнейшее было похоже на стрельбу по мишени с целью попасть в яблочко. Корабль, казалось, передвигался ползком. Загадочная область находилась в глубине ночной стороны, и, несмотря на сияние низко стоящей в небе Земли, заливавшей своим пепельным светом поверхность там, где ее ничто не затеняло, ничего невозможно было разглядеть, даже когда потушили свет в рубке для лучшей видимости.