Бессмертная Легенда (СИ) - Тарс Элиан (читать книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

Я замолчал на полуслове, когда жаба повернулась ко мне боком и улеглась на пузо, растянув в стороны лапы. А затем чуть наклонилась в мою сторону, чтобы я точно смог залезть ей на спину.

Если это не приглашение, то и я не солнцеголовый красавчик, лучше всех в мире разбирающийся в артефакторике и морском деле.

— Что ж… Кто бы ты ни был, лунный друг, спасибо за помощь.

Оседлав жабу, я подумал, что всё это ещё может оказаться ловушкой. Ведь сражаться в воде мне будет гораздо сложнее, чем на суше.

Однако думать и сомневаться было поздно. Малый левиафан вскочил на лапы и, бросившись в воду, поплыл к Лудестии.

Глава 6

Неожиданно гигантская жаба начала погружаться в воду. Правда, стряхнуть она меня с себя не пыталась, а я заранее нацепил на лицо плавательный пузырь.

Что ж, тот, кто управляет жабой, большой молодец. Под водой нас труднее заметить с корабля.

Жаба быстро доплыла до Лудестии, вокруг которой был активирован полупрозрачный щит.

Рядом со мной вверх потянулась якорная цепь.

Они снимаются с якоря.

Действовать нужно быстро!

Я достал из кармана вторую заготовку для деактивации щита. Приложил, пропустил через неё структурные вибрации.

В обычных условиях она бы не сработала на Лудестии без резонанса с сердечником щита Франки-Штейна.

Но сейчас Лудестия ослаблена, вдруг получится…

Не получилось.

Щит лишь несколько раз моргнул, но устоял. Что ж, тогда другой вариант.

Спрыгнув со спины малого левиафана, я подплыл к цепи и обхватил её руками. Якорь как раз поднялся настолько, что я смог твёрдо встать на него обеими ногами.

А затем как можно сильнее прижался к якорной цепи, и на всякий случай пустил через своё тело структурные вибрации.

Когда поднимается якорь, щит рядом с якорной цепью ослабляют, иначе он не пропустит якорь выше.

Стиснув зубы, я принялся ждать. Получится? Нет?

Я почувствовал, как головой упёрся во что-то твёрдое, и…

Да! Небольшое сопротивление, и я внутри щита. Вот и водная гладь пройдена. Уже можно расслышать голоса с палубы.

— Быстрее, псы помойные! Потопим это корыто!

Этот голос принадлежал Бари.

Я поднялся, зацепился за планширь и быстро запрыгнул на него, одновременно нажав на спусковой крючок пистоля-кулеврины.

— Что⁈ — захрипел Бари, схватив за шкирку двух ближайших матросов и прикрываясь ими.

Он был на палубе не один, так что разметало несколько человек.

Бари откинул от себя два трупа и злобно уставился на меня.

— Бэнг! — прогремел второй выстрел.

Он хотел прыгнуть в сторону, но его задело взрывной волной и перевернуло в воздухе. Этот гад успел прикрыться руками…

Честно говоря, я как раз и рассчитывал, что его тело, изменённое мерзким артефактом, сможет пережить выстрелы.

— Т-т-ты… — закряхтел он, поднимаясь на ноги. — Что ж ты никак не сдохнешь?!! — в его голосе отчётливо слышался ужас.

— Я ведь говорил, я никогда не отстану от тебя, — я развёл руки в стороны и громко расхохотался.

— УБЕЙТЕ ЕГО!!! — заорал Бари, и со всех сторон загремели выстрелы.

Мои портативные щиты приняли удар на себя. Я взял с собой их улучшенные версии. Те, что могут передвигаться в пространстве.

Так что, поведя небольшой коробочкой с миниатюрным сердечником, я щитом сдвинул в сторону человек десять моряков и смел их за борт.

А затем уверенно пошёл к Бари.

— Да что ж вы стоите! Убейте его! Убейте!!! — орал он, но видя всю тщетность своих приказов, бросился к снастям. — Нет! Не подходи! Не подходи! — верещал он.

Страх и ужас гнали его вверх по вантам. Видимо, оживший мертвец здорово пошатнул психику моего предателя-убийцы. Ну а мерзкий артефакт дошатал то, что ещё было не расшатано.

Вдали громыхнуло, и Лудестия покачнулась. Кто-то из команды Бари закричал:

— Щит! Они сбили щит!

Я аж замер от его слов. Кто-то одним залпом сбил щит Лудестии. Кто же это…

А, Франки-Штейн. Что ж, не так обидно за Лудестию.

И похоже, моя попытка самостоятельно развеять щит всё же повлияла на его крепость.

— Они готовят новый залп! Это шоковые!

И вновь громыхнуло. Часть матросов Бари просто смело волной шоковых орудий Франки-Штейна.

Меня прикрыли мои щиты. Вот только после такого потрясения они ушли на перезарядку, оставив меня беззащитным перед выстрелами вражеских матросов.

Но им уже не было до меня дела! Кто-то проорал:

— Оставьте солнцеголового капитану! Готовьтесь к абордажу!

Матросы наблюдали, как с огромной скоростью на них несётся Франки-Штейн. Марси решила выжать всё из водяной пушки, чтобы ускориться, насколько это возможно, и прийти на помощь своему капитану.

К тому же, когда Франки-Штейн стартовал, он водяной пушкой разбил щит ближайшего корабля, который тут же добил малый линкор капитана Буше.

Всё это я отмечал краем сознания, быстро поднимаясь по вантам.

В меня выстрелили откуда-то сверху. Но последнюю заначку — слабенький щит из кольца — там на палубе я не использовал, поэтому сейчас он смог заблокировать выстрел Бари.

Корабль тряхнуло. Франки-Штейн ударился бортом о Лудестию.

— За капитана!

— Вали их!

— Поможем капитану Лагранджу!

— Вернём Лудестию достойному!

Про «достойного» кричал Ральфи. Вместе со своей спасённой командой, он был на борту Франки-Штейна и, разумеется, присоединился к абордажу.

Но бой на палубе Лудестии проходил будто бы далёко-далёко от меня. В тысячи морских милях. Или же где-то в первом море…

Потому как я по снастям добрался аж до грота-бром-бам-реи. Я стоял на самой верхней рее Лудестии и смотрел на Бари.

— Ты в самом деле от меня не отстанешь? — процедил он.

— Нет, — ответил я голосом Леона Джонсона.

— Решил сразиться со мной в своём истинном виде? — скривился Бари.

Я молча кивнул. Солнце светило на нас так, что взгляни кто снизу, он начнёт щуриться и даже не сможет рассмотреть лиц. А с других кораблей толком ничего и не разглядеть — ракурс не тот.

— Что ж… — осклабился он. — Я буду рад снова убить тебя! Ты даже не представляешь, как я всё это время жалел, что не пронзил твою тушу саблей!

Я тяжело вздохнул и покачал головой:

— Я даже не представляю, за что ты меня так ненавидишь.

— Вот! — закричал он. — Ты всегда был таким! Всегда себе на уме, не понимая, что мир куда хуже, чем ты считаешь! Что глупо тратить жизнь на заботу о всяких бестолковых алти, или нищебродов из других морей. Ты…

— Бари, — холодно прервал его я. — Мне в самом деле сложно понять, что за ерунду ты несёшь. Полагаю, это то, что другие называют алчностью и завистью. Я не разглядел в тебе эти качества… признаю. Я верил в тебя больше, чем в кого-либо. Видел в тебе… брата по духу. Самого близкого брата. И даже подумать не мог, что ты готов меня подло отравить. Что для тебя золото важнее чести и жизни других людей. Заметь, не преступников и пиратов…

— Да-да-да! Ты нюня и размазня, и…

— Бари! — вновь перебил его я. — Сука, ты недослушал.

— Ну? Удиви?

— За то, что ты, гнилая душонка, отравил меня, я прощаю тебя.

Он опешил, широко распахнув рот.

Я же скривился, чувствуя, как сдерживаемые эмоции рвутся наружу, но в этом теле — теле Леона Джонсона, не могут породить структурные вибрации.

— Но за то, что ты, мерзавец, натравил мою Лудестию на моих друзей, я не прощу тебя никогда, — прорычал я, срываясь с места.

Он едва успел заблокировать мой удар. И я тут же продолжил на него напирать.

В этом теле я слабее.

Но!

В этом теле меньше беспокоят травмы, полученные в моём основном облике. А ещё в этом теле я могу сражаться немного иначе. Мои движения не так мощны, как в теле сильного солнечного алти, но они чётче.

Опыт прошлых лет и память позволяют мне раскрыть свою технику в полной мере.

Капитан Джонсон слабее капитана Лагранджа.

Но капитан Джонсон техничнее.