Барин (СИ) - Соловьев Роман (электронные книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Я же говорю — в родном доме и стены помогают,– улыбнулся Прохор.– Барин наш здоров как медведь.
— Голова не болит, в глазах не двоится? — спросил Митрич.
— Нет…
Видел бы фельдшер, что мы позавчера с Прасковьей в бане вытворяли… может она таким методом меня и излечила?..
— Митрич, может по сопаточке? — предложил Прохор.
— Благодарю, любезнейший. Через час выезжаю в Царицын, на консилиум сельских врачей.
— А мы в Тимофеево сегодня решили махнуть. Кирюшин бал дает.
Фельдшер внимательно посмотрел на меня:
— Андрей Иванович, так вы на бал едете?
— Хочу немного прошвырнуться. Людей посмотреть. Себя показать…
— Не забудьте воздержаться от всяческих излишеств, хотя бокал шампанского на балу вам совсем не повредит…
— Если вы насчет алкоголя — то к этому делу я абсолютно равнодушен. Может позавтракаете с нами?
— С превеликим удовольствием…
На завтрак Аглая подала фаршированные перчики, тушеную картошку с грибами и прожаренную индюшку. Привычный самовар тоже был тут как тут, на большой чашке пылали жаром румяные калачи и пирожки с капустой.
Во сколько же девка встает, если успевает состряпать все это на завтрак?
— Андрей Иванович, графинчик подавать?– спросила девушка.
— Нет, конечно.
Я грозно посмотрел на Прохора, он печально вздохнул и тут же набросился на фаршированные перчики.
— Как вам после столицы? — поинтересовался Митрич.
— А что столица? Просто большая деревня. Только дома повыше, да людей на улице побольше… зато какой здесь запах! Я вчера шел в село и просто наслаждался… разве сравнится с нашей природой уличная городская пыль и сажа…
— Утром Прасковья из села пришла,– сказал Прохор.– Говорит, селяне под впечатлением после вчерашней сходки. Мужики в трауре ходят, говорят барин пить запретил…
— Ничего, им только на пользу пойдет… позже еще благодарить будут. А то живут, право дело, хуже папуасов африканских…
— Так вы, Андрей Иванович, решили русского мужика перевоспитать? — удивился Митрич.– Пустое это дело, неблагодарное… Русский мужик понимает только один довод — свист барского кнута. Будут и пить, и драться, отлынивать от работы, когда случится такая возможность… Вот в Царицыне фабрику запускали. Один цех строили немцы. Все сделали в срок, аккуратно, чисто, любо-дорого взглянуть. Второй цех возводили местные мужики. То детали сломают, то запьют как сапожники… пока хозяин не выпорол всех поголовно — совершенно работа не шла…
— Мужику стимул нужен, он должен видеть результаты своего труда. И не нужно говорить что немец или англичанин лучше русского. Наш долго запрягает, зато дальше едет… Сколько уже веков на мужика все свалили: земли, подати, оброки… а как война — иди, Ванюша, вот тебе ружье да пика — защищай Отчизну от супостата. А кто русскому мужику в душу заглянет? Кто с ним поговорит, с горемычным? Что он хочет от жизни, в которой видит только беспросветную серость и грязь… Русь наша — великая Империя и ее величие держится на плечах обычного крепостного мужичка…
— А вы, Андрей Иванович, философ и русофил…– рассмеялся фельдшер.
— Да, я патриот. Но не такой, чтобы до мозга костей… Просто, если родился в России, люби свою Родину. Делай что можешь для ее развития и процветания, и не надо смотреть на этот Запад. Там совершенно другая история и менталитет… да, согласен, пусть немцы более аккуратны, китайцы трудолюбивы, но ведь и мы не лыком шиты, правда, Прохор Петрович?
— Угу… — пробормотал приказчик, прожевывая крылышко индюшки.
— Вот скажем, вы доктор — тогда стремитесь к мастерству в профессии. Мельник, кузнец, землепашец, да любой может стать счастливым, если видит результаты труда…
— Простите, как землепашец может быть счастлив? Он пашет землю по необходимости, для пропитания,– возразил Митрич.– Разве тяжелая физическая работа может доставить какую-то малейшую радость? Счастлив может быть художник, создавший шедевр, композитор, написавший красивую сюиту или поэт, сочинивший любовный романс… Наверняка я тоже не совсем счастлив, просто выполняю свою работу…
— Если вы с удовольствием и верно служите делу, которое избрали, то наверняка счастливы… а я вижу, что вам очень нравится ваша работа.
На щеках фельдшера вспыхнул легкий багряный румянец. Он призадумался:
— Я вот что подумал, вы все же государственник, Андрей Иванович. Но и мужику крепостному тоже хотите поблажку. Любите вы русского мужичка, будто дитя неразумное. Пожалуй, нужно познакомить вас со своим приятелем, Кириллом Аксаковым из Царицына. У него тоже похожие взгляды. Может слышали про Аксаковские маслодельни?
— Как же не слышали… на весь юг России славятся…– пожал плечами приказчик.
— Аксаков человек широких взглядов, как и вы русофил, считает сельское хозяйство и промышленность в нашем регионе — основным фундаментом вехи развития России… он активно борется за прогресс и за строительство железной дороги между Царицыным и Астраханью. Поддерживает расширение Российской Империи.
— Наверняка интересный человек, этот ваш приятель…
— На днях мы приедем к вам вместе.
— Жду с превеликим удовольствием…
Вскоре фельдшер откланялся и умчался.
А мы стали собираться в Тимофеево. Прохор Петрович принарядился, одел светло-серый сюртук и надушился как баба. Я тоже по случаю облачился в длинный черный камзол с золоченными пуговицами, модные брюки и обул остроносые лакированные туфли. На голову нацепил высокий цилиндр. Даже Герасим приоделся в праздничный красный кафтан.
Мы выехали в полдень. Грунтовая дорога оказалась широкая и накатанная. Однако нетрудно представить что здесь творится, когда несколько дней зарядят дожди. Вскоре мы добрались до развилки.
— Смотри, Прохор, какое дело… Сколько повозок здесь проезжают за день? В Царицын, Астрахань, да хоть в Тимофеево…
— Тридцать, а то и пятьдесят… Летом путники чаще ездят, зимой пореже…
— Здесь на развилке трактир со временем поставим. Путникам надо же пожрать в дороге, припасов подкупить… Можно даже со спальными номерами. Бьюсь об заклад, трактир за год окупится и начнет приносить хорошую прибыль…
— Золотая вы голова, барин! Не зря в столице обучались… а то что
помещик Гарин разносит — думаю брехня полная…
— А что он разносит?
— Будто бритер вы и пошляк… по старым вдовушкам таскались в Петербурге, а как серьезным дворянам глаза намозолили, так и перебрались в далекое поместье…
— Гарин, похоже, сволочь редкая, наверняка еще будет нам палки в колеса вставлять… это он тебе лично говорил?
— И мне, и в селе его людишки слухи распускают…
— Ничего, побесится и успокоится…
— Позвольте сказать, барин…– пробухтел Герасим.
У великана и голос мощный, будто железная труба в самоваре колышется.
— Слышал я от станового, будто сводный брат Гарина — в Царицынском полицейском управлении служит. Только фамилия у него другая, то ли Вольский, то ли Дольский… вроде имперского сыщика.
Теперь понятно, откуда Гарин все разузнал про настоящего наследника. Да что же такое, попал в девятнадцатый век и здесь у меня начинаются проблемы с власть имущими…
Нужно почитать местные законы, в особенности Уголовный Кодекс, что тут можно, а что нельзя.
Бричка мчала по равнине, по краям от дороги виднелись зеленые лепестки степных тюльпанов, которые уже отцвели. Вдали серебрилась широкая полоска реки и небольшие перелески, чернели невспаханные поля. Я заметил фигуры мужиков, которые ходили по полю с длинными колышками и саженями. Это уже Гаринские поля.
Эх, мужики… вам бы трактора, сеялки, комбайны… У меня много светлых идей, но что я могу дать населению девятнадцатого века? Маловато технической литературы в свое время читал, даже простой радиоприемник не смогу собрать, да и из чего собирать? Хотя можно подумать на досуге, как установить в поместье пару ветряков… главное не расслабляться, не вжиться в роль помещика и не стать равнодушным…
Равнодушие это вообще бич человечества. Сегодня ты прошел и не обратил внимание, как гопники отнимают телефон у тщедушного очкарика, завтра отвернулся и не захотел замечать, как слащавый дяденька на «Мерседесе» предлагает тринадцатилетней девчонке проехаться, а после завезет ее в лесопосадку… Такие вещи нужно видеть и пресекать, иначе что ты за человек? Только жрешь, ходишь, да гадишь… не человек, а биомашина… существо, живущее в свое удовольствие. Нет, никогда не хотел бы я стать равнодушным…
