Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

[*.*] — Неправда! Не было такого! Агентство опубликовало опровержение этим мерзким слухам!

[*.*] — Дыма без огня не бывает. «Dispatch» нашёл свидетеля, который видел, как ЮнМи обращалась к врачам после побоев.

[*.*] — Враньё! Девочки не такие! Они не могли так поступить!

[*.*] — @У каждого есть право верить в то, что ему нравится. А я вот почему-то не сомневаюсь, что так и было на самом деле.

[*.*] — Не представляю, — как можно награждать заключённую?

[*.*] — Наступил крах всей творческой жизни Агдан. Я не стану негодовать, если ей вручат заработанные награды. Всё-таки она многого добилась. Показала, что корейцы тоже могут занимать самые первые места в мире литературы и музыки.

[*.*] — Как же глупо она закончила свою карьеру айдола! Иметь такие возможности и так бездарно ими распорядиться. Представляю, как переживает сейчас её семья. Наверное, у Агдан мама и онни даже на улицу не выходят, так им стыдно перед людьми!

[*.*] — Не только семья разочарована. В «Red Alert» осталось всего двадцать человек.

[*.*] — @Скорее всего, — это те, кому лень три раза щёлкнуть клавишей мышки, чтобы выйти из фан-клуба! Кх-кх-кх…

[*.*] — Слышали, — «Кара» флопнулась со своей последней песней! Агдан их так нахваливала, а они провалились! Кх-кх-кх…

[*.*] — Ничего она их не нахваливала! Сказала пару раз, что они ей нравятся, а их за это захейтили! Не будь подобного, девочки могли получить другой результат.

[*.*] — Ага! Такой же, неотличимый от дна! Они же как были нуги, так ими и остались! Я смотрела их «Secret World»[9]. Группа — никакущая!

[*.*] — Нормально они выступили! Просто юэйны их целенаправленно валили!

[*.*] — Фаны у АйЮ совсем какие-то дикие. Агдан больше нет, интересно, кого они станут травить дальше?

[*.*] — @ Представляю, как разочарован бывший жених Агдан. ЧжуВон теперь ближе пяти километров к ней не подойдёт!

[*.*] — Как он сможет это сделать? Он же в армии, а она — в тюрьме! Кх-кх-кхх…

(незадолго до этого)

— Вам надо, вы и заполняйте. — отвечаю я на предложение заполнить анкету.

Молодая регистраторша, сидящая за стойкой, с интересом смотрит на меня в ответ.

— Заключённая Пак ЮнМи! — строго произносит она. — Вы прибыли в место, где будете отбывать заключение. В ваших интересах соблюдать установленные здесь правила, дисциплину и порядок. За каждое нарушение будут начисляться штрафные баллы. В зависимости от их количества вы будете лишаться различных льгот. Например: возможность совершать покупки в магазине, возможность просмотра телепередач, возможности использовать компьютер, разрешение на свидания с семьёй.

Здесь есть магазин и разрешён доступ к сети? Странно. Как-то иначе представлял себе каторгу. Впрочем, первые два года своего срока отбывать наказание мне назначено в женской тюрьме Чхончжу, в которой, как мне сказали, есть единственное на всю страну отделение для несовершеннолетних девочек. Может, раз тюрьма, а не каторга, — то и жизнь здесь проще?

— Хочешь сразу начать с получения штрафов? — перейдя на неофициально-фамильярный стиль речи, спрашивает девка из-за стойки.

— Начисление штрафных баллов заключённым возможно лишь после регистрации их в исправительном учреждении. — спокойно отвечаю я на прозвучавшую угрозу. — Во-первых, — так записано в законе. Во-вторых, — это просто логично. Если человек не является участником какого-нибудь общества, то он не обязан выполнять принятые в нём правила. Поэтому, пока вы не оформили мои документы, этот разговор ни о чём.

— Почему сама не следуешь логике? — с лёгкой насмешкой в голосе интересуются у меня.

— Где я ей не следую?

— Ты являешься участником корейского общества. Почему не выполняешь его правила?

— С чего вы решили, что я его участник? — удивляюсь я.

— Нет? Зачем тогда говорила много умных слов на шоу? — тоже удивляется собеседница. — Притворялась?

— Вы допускаете ошибку госпожа старший полицейский, рассматривая человека как нечто постоянное. Мир меняется каждый день и люди делают то же самое. На шоу я была членом корейского общества, а сейчас — нет.

— И что же случилось с того дня, что ты стала такой?

— А почему вы разговариваете со мной, применяя неофициальный стиль речи? — интересуюсь я, совсем не желая разводить дискуссии с какой-то тёткой, ранее мне совершенно не знакомой. — Мы не родственники. Прошу соблюдать принятые правила.

— Если ты не член общества, разве к тебе можно применять его правила?

— Если ко мне неприменимы его правила, — почему тогда я здесь? Может, вы откроете дверь, да я и пойду?

Полицайка отрицательно качает головой.

— Твоя дверь откроется только через пять лет. — сообщает она и требует. — Быстро говори, — будешь заполнять анкету?

— Не буду.

— Сама создаёшь проблемы. Я отмечу, чтобы тебя определили в самый плохой отряд. Согласна? Или всё же возьмёшь ручку?

— А тут есть и «хорошие»?

— Есть. Но если ты сейчас не сделаешь то, что я тебе говорю, то окажешься среди убийц, воровок и наркоманок. Ты к этому готова?

«Проверку мне, что ли, какую-то устроила?» — думаю я над прозвучавшей угрозой. — «Типа на знание тюремных обычаев. Согласишься, — пустит слух о сотрудничестве с администрацией или ещё какую-нибудь хрень удумает. А в камере, — в изгои запишут. Не буду ничего ей писать! Всё равно, правильного ответа не знаю, а девка за стойкой больно уж противная. Не хочу перед ней прогибаться».

— Можно подумать, что здесь есть какой-то другой контингент в отрядах. — уверенно говорю я. — В тюрьме других не держат. Так что заполняйте мою анкету сами, если она вам нужна.

— Уверена? — спрашивают.

— Абсолютно.

— Ну смотри.

(позже)

После поверхностного медицинского осмотра, душа и переодевания в тюремную робу, устало чапаю в сопровождении двух охранниц к месту своего проживания на ближайшие два года. На комплекте выданного постельного белья, несу, прижимая к себе выданные в личное пользование гигиенические средства. Наверное, я похож на закупившегося в магазине «хомяка», волокущего покупки в нору.

«Скорей бы уже доползти, да лечь спать» — думаю я. — «Устал, как собака. Ну и денёк. Даже не подозревал, что буду желать быстрее добраться до своей камеры. Воистину — 'никогда не говори никогда!»

Конец второй главы

Третий щелчок зубами

Время действия: четвёртое января

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

Сижу на полу, мыслю, а значит — существую. Вчера, вопреки ожиданиям, охранницы привели меня не в общую камеру, а в одиночку. Оказалось, — таков порядок приёма. Сначала вновь прибывшим проводят личный досмотр и медицинское освидетельствование, а затем их на три дня помещают в карантин, где они занимаются изучением правил поведения и распорядка. Администрация тюрьмы в это время размышляет, — куда, в какую камеру определить новичков? По прошествии срока карантина заключённые сдают зачёт, показывая, насколько удалось преуспеть в изучении выданных им документов. Если есть в этом хоть какой-то успех, плюс не проявились признаки страшного заразного заболевания, притащенного с «с воли», то принимается решение о созыве классификационной комиссии. Та, на своём ежемесячном заседании, рассматривает личное дело очередной «новенькой» и, если не находит для этого никаких препятствий, — выпускает её из одиночного загона к остальному стаду. Поэтому деваха, обещавшая при оформлении документов записать меня в «группу ада», — трындела словно «колокольчик дар Валдая». Ничего она не решает.

Одиночная камера, в которой я сейчас нахожусь, представляет собой помещение примерно пяти квадратных метров площади, с унитазом, рукомойником и без всякой мебели. Постель, по корейским традициям — на полу. Утром растолкали в шесть часов, — заставили свернуть матрас и, вместе с постельным бельём, убрать в стенную нишу с закрывающейся на замок решёткой. Поэтому, до завтрака, досыпал так, — лёжа на голом полу (благо тот тёплый), отодвинувшись подальше от унитаза.