Гремучий Коктейль 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
— Никак не смотрю, господин майор, — тут же откликнулся я, — Условия останутся неизменными.
— Как пожелаете, ваше право, — кивнул представитель закона, передав мои слова шевалье. У француза нервно дёрнулась жилка на лице.
Сегодня с утра я дома оставил очень недовольную и нервничающую жену, которая, тем не менее, меня посвятила во все тонкости современных дуэлей между благородными. Рукожопы стрелялись из револьверов или специальных дуэльных пистолетов. Нормальные пацаны исповедовали принцип «стали» — то есть честного боя на рапирах безо всякой хренотени. В случае Парадина этот способ не подходил, так как его Лимит был постоянно активен, а чернокнигой «чумной волк» не пользовался… но не суть. Она, эта самая суть, была в том, что бретёры, ревнители и вояки исповедовали свою норму — «сталь и книга», что, по сути, уберегало этих забияк от внезапного кобзона от сопляка, которому в наследство досталась мощная Метода. Типа меня.
Француз, как и любой мелкий хищник благородного общества, чхать хотел на мою молодость и на архаичное оружие. Он хотел победить, поэтому здраво опасался незнакомого оппонента.
— Передайте чернокниги вашим секундантам, и к барьеру, господа, — с тяжелым вздохом приступил к своим обязанностям полицейский, — Не будем терять время.
— Я даю слово чести не использовать книгу в этой схватке! — выдал с гордым видом шевалье.
— Принимаю ваше слово, — с уважением кивнул ему полицейский, чтобы тут же рыкнуть, — А теперь передайте книгу своим секундантам!
— Но позвольте…
— Задержите меня еще на хоть сколько-то — убью вас как бродячую собаку, — проговорил на французском я.
— Считай последние мгновения своей жизни, щенок! — тут же взбеленился француз, бешено сверкая глазами.
Тем не менее, страх я заметил. Кровь — не водица…
— За щенка ответишь…, — угрюмо пообещал я на русском так, чтобы услышали все. Все мысли о возможности превратить этот фарс в хоть какое-то подобие боя у меня тут же выдуло из головы. Вытянув меч из ножен, я встал на полагающееся мне по правилам место, пуская по пальцам левой руки короткие злые разряды молний.
Француз съел приманку с крючком и леской, и даже надкусил удилище. Заулыбавшись как последний придурок, он встал в фехтовальную позицию саблиста, зажигая в убранной за пояс руке комок алой пламенеющей магии.
— Начали! — отрывистый крик майора положил начало… концу.
Шевалье ничего не успел сделать. Ни шага, ни полшага, даже шевельнуть рукой со спрятанной за спиной родовой магией. Между нами было около трех метров, которые моя короткая, тонкая, изломистая и кривая молния преодолела за долю секунды, впиваясь бывшему шпиону куда-то в район пупка. Усатого козла сильно тряхнуло, он попытался что-либо понять, но было поздно — я уже шагал к нему, с облегчением констатируя, что чем ближе цель — тем проще мне её бить электричеством.
Шаг, второй, третий. Намертво зажатая в руке сабля направлена уже не на меня, она болтается вместе с держащей её рукой, сам француз, сделав пару шагов назад, еще не понимает, как так оно всё получилось, а я уже бью длинным клинком. Размашисто и неумело, любой фехтовальщик, особенно сам лорд Эмберхарт, меня бы просто сожрали за такой удар в дуэли, но это уже не дуэль, это казнь. Длинное лезвие, тщательно заточенное до бритвенной остроты Мао Ханом, разрубает левое колено шевалье, начисто. Не прекращая лупить по нему слабыми разрядами, я наношу второй удар, отсекая запястье руки, держащей саблю.
Затем прерываю подачу электричества и свою атаку, позволяя пораженному бретёру, от волос которого идёт дым, свалиться на траву.
— Я удовлетворен! — громко объявляю я на французском, оглядывая окружающих. Сопровождавшие француза люди, переглянувшись и бросив взгляд на лыбящегося Парадина, просто разворачиваются и уходят.
— Князь, так не…, — пытается что-то сказать полицейский, но тут француз начинает орать подраненным кроликом.
— Что-что? — делая самый внимательный вид, я неторопливо иду к майору, ловя по дороге взглядом жуткий оскал довольного как слон Парадина, — Не слышу?!
— Вы! Обязаны! Добить! — понявший всё с налёту майор в ярости. На его лице полное понимание ситуации, в которой «чумной волк» приводит на смертоубийство не свою случайную жертву, а кого-то совсем другого.
— Он назвал меня сопляком! — продолжаю клоунаду я, — Меня, князя! Как я могу потребовать удовлетворения от того, кто явно не имеет двух жизней, господин майор?! Как?!
— Смерть списывает всё, ваше сиятельство! — трясущимися руками, майор пытается выдернуть пистолет из кобуры, — Прошу вас закончить дело! Или же его закончу я!
Этого допускать нельзя. Слухи пойдут нехорошие. Они и так пойдут от того же майора, которому происходящее что так, что эдак было поперек горла, но есть те слухи, которые нам выгодны, а есть те, которые нет.
Подойдя к хрипящему шевалье почти вплотную, с большим усилием создаю короткий, но предельно мощный разряд, испепеляющий тому голову. Занавес.
* * *
Матвей наблюдал за расправой своего протеже над задиристым идиотом с некоторой внутренней оторопью. Кейн, этот случайный парень, с кем его свела судьба столь прихотливым образом, просто опровергал все знания гвардейца о людях, которыми Парадин обоснованно гордился. За свою не такую уж и короткую жизнь Матвей сталкивался с бандитами, ублюдками, лжецами и убийцами такое количество раз… нет, лучше просто сказать, что почти ежедневно. Попадались ему и юные психопаты, для которых воткнуть нож в спину прохожему — раз плюнуть. Таких он обычно давил сразу, походя.
Кейн же был кем-то… или чем-то совершенно другим. Опытный убийца, Парадин, увидел в действиях свежеиспеченного князя такого же убийцу как он сам. Хладнокровного, расчетливого, слегка сумасшедшего. Такого, кто сумел привлечь его внимание, как и взгляд Красовского.
Только вот ни сам Матвей, ни Красовский, не были такими в возрасте этого молодого соплежуя! Бешеными? Да! Неистовыми? Да, Парадин сполна взял от своего трудноубиваемого тела, выживая одним лишь чудом во многих своих юношеских эскападах. Атака с двумя колунами против каравана корейцев, решивших провести украдкой зелья в Голландию… и лишь потому, что молодому идиоту с жуткого перепою было лень возвращаться двадцать верст за оружием и ожидающим его отрядом. А Кубань? А суздальские красношапочники? Эх…
Только князь был другим. Парадин видел, что парень по молодости сначала хотел поиграть в благородство, дать французику помахать саблей. Уважительно, но дурацки. Жабоед умел пускать своё багровое пламя как комками, так и струей. Ткни он в Дайхарда острием, да обожги тому лицо, всё бы и кончилось. Но бретёр, паскуда, был не в меру осторожен. Его, Матвея, слава сыграла. На этом и погорел, как и на языке своем длинном. А парень показал и силу, и норов, и расчет. Даже, кажется, понял, что окончательно взбешенный Потапов ославит их на всю округу. Майору только дай до таверны добраться.
Потому его Парадин и вызывает всегда на подобные дела, требующие освещения. Очень любит Потапов поднять шум, честный он служака, благородный, но дурак. Искренне считает, что ославляя Матвея — делает тому хуже.
Жутковато. Жутковато, господа! Рассудительные речи этого пацана о том, как бы он его, Матвея, стал бы убивать, теперь щекочут нутро гвардейцу совсем иным образом!
Он хочет увидеть больше. Хочет понять, каким образом как этот Дайхард стал таким. Любопытно. Жгуче любопытно!
Терновы? Ха!
А зачем ему что-то делать… лично, когда есть такой многообещающий знакомый? Посмотрим, что с таким князем попробует сотворить слабак Игорёша!
* * *
Сорняк был огромен и звероподобен. Эта зловещая заросшая волосом рожа, пересеченная несколькими глубокими шрамами, значилась на розыскных листовках всех полицейских управлений Руси, не сходя с первых полос. Записной душегуб и бандит, на счету которого было, промежду прочего, аж пять егерей, Сорняк обладал славой неуловимого и зловещего убивца, который с удовольствием развлекался со своими жертвами, когда на это было время.
