Два мира. Том 2 (СИ) - "Lutea" (бесплатные полные книги .txt) 📗
— Спасибо, — и при этом вовсе не создавалось впечатления, что Хана неискренна, а её гордость задета.
— Пожалуйста, — ответил Итачи и предпочёл перейти сразу к делу: — Я искал тебя. Сейчас, наверное, тебе неудобно?
— Нет, всё в порядке. Что ты хотел? — уточнила Хана и, убедившись, что пострадавший устроен удобно и уже провалился в сон, навеянный медикаментами, которые дали ему вместе с обезболивающим, повернулась к Итачи. — Это касается твоего напарника?
Итачи мимолётно взглянул в другой конец просторной медицинской палатки, где на матрасе сидел Кисаме, вверенный заботам Маки и Юкино; две подруги, скорее медсёстры, чем ирьёнины, занимались перевязкой раны Кисаме — зачем для этого две пары рук, Итачи не мог понять. Он покачал головой.
— У меня к тебе просьба.
Хану его слова удивили, это заметно, однако она быстро вновь придала лицу нейтральное выражение и, поднявшись с колен, вместе с Итачи отошла подальше от раненых. Он в дополнение незаметно поставил вокруг них заглушающий барьер.
— Я слушаю.
Итачи почти не колебался, когда извлекал из кармашка в рукаве плаща сложенный в два раза листок — копию рецепта, расписанного твёрдым, но немного небрежным почерком Первого Хокаге, который хранился в зачарованном ларце вместе с наиболее ценными и связанными с магическим миром вещами. Итачи размышлял над этим действием слишком долго, чтобы колебаться теперь; он перебрал множество вариантов, к кому обратиться, однако все прочие вынужден был отмести — никто (за исключением напарника и товарищей, что были с ним в мире волшебников в прошлом году и видели всё своими глазами) из посторонних не знал, что не так давно он, Итачи, был болен, в полушаге от могилы, как и то, что вытащить его из гроба смог Первый Хокаге своими невероятными лечебными техниками, а поддерживали иммунитет организма определённые медикаменты, составленные специально под него опять-таки Хаширамой. Однако теперь лекарства подошли к концу, и их запас необходимо было восполнить, но и доверять кому-то свой секрет (а по списку действующих веществ травник должен был понять, о какого рода воздействии идёт речь) непросто — но нужно, учитывая то, что обратиться к Хашираме Итачи по вполне понятным причинам не мог, а к Сасори, даже имейся такая возможность, — не стал бы, как не подумал бы привлекать Орочимару или Карин, его бывшую протеже. Ему нужен был кто-то надёжный.
Прежде чем взять протянутую бумажку, Хана заглянула Итачи в глаза, будто бы спрашивая: «Ты точно уверен?» Он не убрал руку, и Хана приняла лист, развернула; по мере того, как её взгляд скользил по символам, брови хмурились. Когда она вновь посмотрела на него, Итачи приготовился услышать вопрос, однако Хана после нескольких секунд молчания проговорила:
— Хорошо, Итачи, я сделаю.
— Буду тебе очень признателен, — произнёс он осторожно, всё ещё ожидая, что она спросит, зачем ему иммуностимулятор, да ещё и столь необычного состава и силы. Однако нет, она промолчала; Хана умела держать рот на замке — ещё одно свидетельство, что Итачи не ошибся с выбором.
— Как скоро оно тебе нужно?
— Когда у тебя будет время, — ответил Итачи, но, заметив почти укоризненный взгляд в свою сторону, уточнил: — Желательно к концу недели.
— Оно будет готово, — пообещала Хана и убрала листок в карман жилета. Итачи проводил её движение взглядом, словно желал убедиться, что ключ к его секрету хранится в надёжном месте. — И никто ни о чём не узнает, — добавила Хана со смешливыми нотками в голосе.
Понимая, что она догадалась о его беспокойстве, Итачи отвёл глаза и ограничился кивком, одновременно скованным (из-за того, что его недоверие было замечено и воспринято в шутку) и удовлетворённым (потому что знал, что она сдержит слово, уж точно сделает для этого всё от неё зависящее). Итачи вновь посмотрел на Кисаме и медсестёр; с перевязкой они закончили и теперь просто сидели рядом с ним, с интересом слушая, что мечник говорил им с фирменным кровожадно-насмешливым оскалом. В дневном бою мощная техника врага оторвала значительный кусок его бока, прихватив с собой часть кишечника и верхушку левой почки. Для обычного человека — смертельно, для шиноби — серьёзная рана, особенно если поблизости не окажется ирьёнина, хорошо знающего своё дело. Для Кисаме, подлечившего себя ещё на поле боя, — повод для знакомства с девушками.
Наблюдая за напарником, Итачи позволил себе слегка нахмуриться.
— Некоторым девушкам нравятся плохие парни, — заметила смотревшая в ту же сторону, что и он, Хана с таким выражением, словно упоминала довольно занимательный, но общеизвестный факт. Итачи её тон показался знакомым; миг подумав, он воскресил в памяти свою недолгую учёбу в Академии и вспомнил, что нередко именно так Хана объясняла непонятный материал одноклассникам.
Из того периода своей жизни Итачи помнил солнце, спокойную расслабленность, почти умиротворённость, которой ему ни разу не удавалось достичь после; он помнил простые, базовые уроки, смех одноклассников, бодрые речи сенсея…
— И судя по тому, как ловко твой напарник развешивает что-то им на уши, у него неплохой опыт, — продолжила Хана, вырвав Итачи из воспоминаний.
— Лагерная жизнь, — произнёс Итачи, одновременно имея в виду и то, что в военном лагере жизнь течёт иначе, чем в деревне, что здесь легче возникают связи между людьми, подстёгнутыми неизменно кружащей поблизости смертью, и то, что Кисаме уже доводилось участвовать в войне, поэтому он лучше них осведомлён о законах существования в лагере.
Матерчатый вход в палатку отогнулся, и раздался зычный голос:
— Помогите! — в госпиталь вошли двое с носилками, на которых лежал, тихо постанывая, молодой шиноби с торсом, превращённым в один сплошной ожог.
— Лагерная жизнь, — повторила Хана со вздохом и поспешила к раненому, а Итачи отошёл к напарнику. При его приближении слушательницы Кисаме, на протяжении его рассказа восторженно распахивавшие глаза и ахавшие временами, моментально напряглись и присмирели.
— Нас ждут, Кисаме, — констатировал Итачи, глядя лишь на напарника. Тот хмыкнул, но поднялся, потянулся, играя мускулами; зрительницы это, судя по лицам, оценили.
— Как же, не могут начать совет без нас, — проговорил Кисаме с усмешкой. Кажется, он имел в запасе ещё пару реплик, более детально затрагивающих вопрос важности Акацуки для войска Альянса, но Итачи выразительно на него посмотрел, и напарник сдался.
— Зайдите к нам позже, Кисаме-сан, — сказала Маки, отбрасывая за спину длинные волосы; её голос вибрировал на низких, совершенно непрофессиональных для медика тонах. — Нужно посмотреть, как рана будет заживать.
— Ну, раз говорите, что нужно, — отозвался Кисаме словно бы без охоты.
— Обязательно! — оживлённо поддакнула Юкино, глаза которой горели.
«Идём, — поторопил Итачи напарника. — Не понимаю, почему ты не мог залечить рану сам, как поступаешь обычно», — добавил Учиха, когда они, наконец, вышли из палатки на улицу. Ранние зимние сумерки уже накрыли лагерь, но звёзд не было видно из-за пелены облаков; зато мороз крепчал, и дозорные, которых Итачи приметил по пути, казались все как один замёрзшими.
«Иногда и нам с вами, зверям-нукенинам-монстрам, хочется заботы и тепла, — весело отозвался Кисаме. — Вы вон тоже нашли себе…»
«Кисаме».
«…старую подругу, — закончил он со смешком. — А эти две не прочь и втроём».
«Поступай, как знаешь. Только чтобы не было проблем».
«Принято, Итачи-сан».
Судя по окрасу мыслей, напарник остался доволен; что ж, у каждого свои способы смириться с томящим ощущением, что идёт война, и каждый час может стать для тебя последним в жизни.
С момента прибытия основных сил под руководством Какаши полтора дня назад на восточном фронте дела пошли значительно лучше — у врагов больше не было колоссального превосходства в силе и численности, и войско Альянса стало постепенно теснить шиноби Кумо с территории Страны Звука. Если так пойдёт и дальше, через несколько дней будет достигнута граница со Страной Горячих Источников — и вот тогда руководству Альянса предстоит принять очень важное решение. «Стоит ли ступать на чужую землю? — размышлял Итачи, пока они с напарником шагали через лагерь к штабу. — Уверен, Яхико выступит против, аргументируя тем, что Альянс — оборонительный союз. В то же время понятно, что Кеничи, страна которого пострадала от действия шиноби Кумо, будет голосовать за прохождение через Страну Источников и Страну Мороза и вторжение в Страну Молнии. Согласится ли кто-то его поддержать? В теории, Цунаде в боевом запале и желании донести определённые мысли до Райкаге может поддаться искушению атаковать; с другой стороны, только что был достигнут прогресс в отношениях с Кири, во многом — из-за неагрессивной, оборонительной политики Альянса, и рисковать этим Хокаге вряд ли захочет. Гаара, скорее всего, встанет на сторону Яхико — он трепетно относится к идее, заложенной в Альянс. Однако война на два фронта, заключающаяся в удержании позиций…»
