Практическая психология. Конт - Успенская Ирина (прочитать книгу TXT) 📗
Спустя четверть часа замковые ворота начали медленно отворяться, а к конту подвели огромного вороного жеребца. Ужас! Это конь? Этот мир явно страдает гигантоманией. Высокие люди, огромные собаки и гигантские кони. Да уж… Ездить верхом Виктория умела, а конт с детства пользовался этим средством передвижения, поэтому проблем не возникло. Память тела – великолепная штука. Самым трудным оказалось залезть на эту гору. Но тут один из рабов встал на четвереньки. Виктория на секунду замерла, прежде чем поставить ногу на спину мужчине, но затем все же воспользовалась этой импровизированной ступенькой и наконец-то воцарилась на спине жеребца, дав себе зарок научиться забираться в седло самостоятельно.
Когда они отъехали от ворот с километр, раздался свист, и их нагнал отряд из десяти воинов под предводительством Рэя. Старый воин был зол, но при этом чувствовал себя виноватым и старательно отводил взгляд.
– Куда? Без кольчуги, без меча!
Пришлось спешиться, облачиться в тяжелую кольчугу, сунуть меч в специальную петлю на сбруе и выслушать оправдания ставшего на одно колено Рэя:
– Кир Алан, простите меня, дурака старого! Я же для вас старался. Девок взял молодых. Зачем вам эти дети? Толку от них никакого… да и контесса осерчала…
– Рэй, слишком много ты стал себе позволять. Я благодарен тебе за то, что присмотрел за Кровью, пока я валялся раненым, но теперь я на ногах. Я уже не лежу без памяти. Никогда впредь не смей принимать за меня решения, – перебил его конт со сталью в голосе. – Никогда. Я этого не потерплю. Об остальном поговорим, когда вернемся в замок. – Виктория почувствовала непреодолимое желание ударить склонившегося перед ней мужчину. Она едва сдержалась.
Воин поклонился, помог конту сесть в седло, и они продолжили путь.
Скачка была бешеная, и это оказалось совсем не так приятно, как на конной прогулке по паркам родного города. Но больше, чем физические неудобства, ее мучили душевные страдания. Виктория гнала от себя дурные мысли, но отчего-то перед глазами вставали картины истерзанных детских тел. Она не смотрела по сторонам, хотя в другое время обязательно полюбовалась бы окрестностями. Не сейчас. Потом, все потом, когда дети будут с ними. А еще в мозгу жужжала назойливой мухой мысль: «Опаздываем».
– Быстрее, быстрее, – хрипел конт, прижимаясь к шее жеребца. – Опаздываем, безнадежно опаздываем…
Они нагнали обоз в большой деревне, в этом мире называемой веской, в центре которой поднимался вверх тяжелый дым, толстым клубящимся столбом уходя в небо.
– Это Высели, – крикнул Берт. – В Выселях что-то горит!
– Перестроиться! – заорал Рэй и покрутил над головой кулаком с тремя оттопыренными пальцами.
Виктория вновь поразилась силе его голоса. Ему бы в опере петь.
Воины слаженно выполнили команду. Трое арбалетчиков выехали вперед, у одного из них на тонком древке, закрепленном за спиной, развевался голубой вымпел с изображением двух скрещенных ключей. Еще двое воинов заняли места по бокам от конта. Алан придержал коня, заставив его перейти с галопа на рысь. Берт верхом на пятнистой кобыле перестроился в конец отряда. Он был единственным безоружным, слугам в этом мире оружие носить запрещалось. Виктория про себя усмехнулась. Для нее меч тоже оружием не являлся. Если только огреть им кого-нибудь плашмя по голове.
К деревенским воротам подъезжали уже шагом. Виктория с благодарностью похлопала коня по крутой шее. Умница, доставил в целости и сохранности. Жеребец в ответ фыркнул и мотнул головой. Расстояние между Кровью и Выселями он преодолел играючи. Он – да, а вот конт еще раз почувствовал, что он не девочка. Оказывается, «это» тоже нужно уметь правильно укладывать, а Виктория сей момент упустила. Пришлось на ходу лезть в штаны. Как же она ненавидела новое тело!
Деревня была обнесена высоким каменным забором с крепкими деревянными воротами, которые спешно растворяли два подростка лет пятнадцати. Рэй притормозил около одного из пареньков, и Виктория Викторовна навострила уши.
– Обоз из Большого Пальца здесь?
– Тута, дядька Рэй. Ужо даже расторговались.
– А что горит?
– Так энто, Искореняющий анчуту поймал в Эльке. Теперича жгут. – Мальчишка шмыгнул носом, с сожалением поглядывая в сторону дыма. Там такое развлечение, а они у ворот прозябают.
– Это вдова Старка? – Рэй как-то странно покосился на конта.
– Кто такая Элька? – тут же поинтересовался Алан.
– Вы, конечно, не помните. Но так звали вашу первую… э-э-э… подружку по сеновалу.
Анчута, анчута… Что-то знакомое. Сегодня она уже слышала это слово… Точно! Друида говорила, что это злой дух. Мать вашу! Конт, не дожидаясь конца разговора, дал жеребцу шенкелей.
Высели ничем ни отличалась от множества подобных деревушек на юге Украины. Мазанки под соломенными крышами и более зажиточные каменные дома под черепицей стояли строгими рядами вдоль единственной улицы, пронизывающей деревню от ворот до ворот. Заборов не было, только низкие изгороди либо кустарники отделяли участки друг от друга. За домами виднелись аккуратные прямоугольники огородов. Мычали коровы, копошились в земле глупые куры, молчаливые тау провожали кавалькаду всадников ленивыми взглядами.
Жеребец вынес конта на небольшую площадь. Здесь, в тени длинного сарая, стояли телеги обоза с запряженными в них флегматичными тягловыми лошадьми. Сопровождающие обоз наемники, расположившись прямо на земле, неспешно перекусывали, разложив немудреную закуску на тряпицах. Кто-то спал, зарывшись в сено. Для них происходящее на площади интереса не представляло. Рабов видно не было. Наверное, как и в замке, их заперли в сарае.
Жители вески, молчаливой толпой стоящие вокруг костра, не обратили на отряд никакого внимания.
– Разойдись! – прокричал Рэй.
Толпа испуганно раздалась в стороны, и Виктория увидела большие горшки, аккуратно стоящие вдоль тропинки, ведущей к месту казни. Из-под масла? Чтобы вспыхнуло быстро, не дав шанса задохнуться от дыма. Взор цеплялся за всякие мелочи типа затоптанных цветов или оброненного кем-то лоскута ткани, постоянно скользил вдаль, туда, где виднелись горы на фоне чистого синего неба.
Смотреть не хотелось, но взгляд словно магнитом притягивало к костру. А еще специфический дух…
Однажды познав этот запах, его невозможно забыть. Не вытравить из воспоминаний, не перебить никакими духами, он въедается в память, словно пиявка, навечно остается с тобой. Запах страха, ненависти, боли и горящей плоти.
…Первыми вспыхивают брови, ресницы, волосы, ногти – они сгорают моментально, превращая белокурую красавицу в уродливое существо, затем загорается одежда, оголяя прекрасное стройное тело, чернеют ноги, которые еще вчера весело отстукивали в такт незатейливой мелодии, ожоги покрывают кожу, вытекают глаза, с шипением плавится внутренний жир, а кожа все еще держится. И тело еще живет, продолжая дергаться в оковах…
Виктория с силой сжала веки, отгоняя воспоминания.
– Убейте ее.
Короткий приказ был выполнен молниеносно. Два арбалетных болта вонзились в грудь несчастной.
Тишина стояла такая, что слышны были лишь потрескивание дров да тихий плач где-то вдали.
– Берт, найди детей.
Конт перекинул ногу через голову жеребца и спрыгнул на землю. Возле него встал хмурый Рэй с мечом в руке. Виктория словно плыла в вязком тумане сна-видения. Разум отказывался верить, что это повторилось. Дежавю. Такое уже было в ее жизни.
…Она была в составе отряда, который ловил серийного поджигателя. Тогда они тоже не успели, и виновник ушел от возмездия. Отделался условным сроком за неосторожное обращение с огнем. Умышленный поджог ни в одном из эпизодов доказать не удалось. Исчезали свидетели, потерпевшие вдруг забирали заявления, полностью сменили следственную бригаду. Тогда, в том мире, где закон слишком гуманен, а судьи слишком лицемерны, сволочь, погубившая целую семью, осталась жить. Но здесь нет продажных полицейских и подкупленных судей. Здесь она – конт Алан Валлид – закон, судья, адвокат и палач. А он свой приговор уже вынес.
