Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
Крякнув, он присел на вросшую от времени в землю скамейку у палисадника и велел:
— Садись, молодежь, кваску попьем.
Мы присели — я слева от Кузьмы Ильича, Лёха — справа. Старик открыл банку и сделал пару глотков. Снова крякнув, но уже от удовольствия, передал банку мне, с улыбкой пояснив:
— По старшинству!
— Спасибо, — поблагодарил и попробовал квас.
Холодный, кисло-сладкий. Вкусный! Я передал банку Лёхе.
— Спасибо, Кузьма Ильич, — поблагодарил он радушного хозяина и отпил кваску.
Мир немножко изменился — оно, конечно, квас, но какой-то «градус» в нем, похоже, есть. Пить мне по возрасту нельзя, но кого и когда это останавливало? В старших классах мы иногда «накидывались» на полянке в лесу за деревней, а в городе пришлось пить со всеми на «посвящении первокурсников». Но я не фанат — слишко много односельчан на моих глазах спились до полной потери человечности. Но квасок хорош — на такой жаре так вдвойне.
— Валька душит? — приняв от Лёхи банку, спросил меня Кузьма Ильич.
Под воротник заглянул.
— Душит, — решил я не врать. — Но больше не будет, я против нее средство нашел.
— Это какое? — заинтересовался старик.
— Извините, я Лёхе сказал, что это секрет, — покачал я головой. — А если вам расскажу, получится, что наврал.
— Товарищам врать — последнее дело! — одобрил дед и снова запустил банку по кругу. — Про что узнать-то хотел?
— Я из Центра сюда приехал, — ответил я. — Сказали — «выгоревший», не помню нифига, — развел руками. — Такое чувство, будто в другой мир попал.
— Крепко тебя приложило! — присвистнул дед. — А этот чего? — кивнул на Лёху и принялся иронично его хвалить. — В любую жопу без мыла залезет, прости-господи, — перекрестился. — Все знает.
— Никуда я не лезу! — фыркнул пацан. — Я уже вырос и научился вести себя прилично!
— Вырос! — гоготнул Кузьма Ильич. — А кто на той неделе голожопый по полю рассекал, на луну выл?
Лёха густо покраснел:
— Я не голожопый, у меня мех!
— В настоящего волка играл, — с улыбкой пояснил для меня дед. — А кто постарше — те в Красную шапочку играют, с известным похабным результатом.
Я заржал, Лёха покраснел еще гуще. Довольный реакцией, улыбающийся дед отпил еще.
— Не осуждаю, — просмеявшись, признался я маленькому другу. — Я бы на твоем месте так же делал — прикольно же.
Пацан благодарно посмотрел на меня.
— А ты, — повернулся дед ко мне. — На Федьку похож, мы с ним на фронт вместе уходили, в 41-м. Как фамилия, говоришь?
Сердце пропустило удар — прадедушку звали Федором!
— В паспорте — Сульянов, — ответил я.
Остро захотелось назвать девичью мамину фамилию — она у нее прадедушкина.
— Не, тот Кузьмин был, — вздохнул Кузьма Ильич.
Кузьмин и был!
— Ввосьмером мы тогда из Липок уехали, а вернулся только я, — продолжил он. — Бог уберег, — перекрестился. — Вы квасок-то пейте, не стесняйтесь.
Радость от найденного следа улетучилась — а чему радоваться? Тому, что в этом мире мамин род прервался на прадедушке, а я, получается, родиться физически не мог? С другой стороны — может оно и к лучшему, совсем не хочется с самим собой встречаться.
Вот эту корову зовут Пятнышком, потому что от других ее отличает охватывающее почти все брюхо белое пятно. Не очень креативно, зато «в масть». А вот тут у нас Рябинка. Внешне от других коров рыжей масти ничем не отличается, но я все равно запомнил — она у нас дама своенравная, может убежать, поэтому за ней нужно присматривать внимательнее. Рядом щиплет травку Зорька. «Зорек» вообще семнадцать штук на стадо в шестьдесят три головы — любят деревенские коров Зорьками называть. Хорошо, что коровам совершенно плевать на уникальность — они самодостаточные и целостные личности. Прямо как я!
Пасти скот оказалось совсем несложно — сегодня утром Кузьмич, веселый пожилой любитель «Беломора», показал мне в каком порядке обходить деревню для сбора скота и как контролировать получившееся стадо. К моему удивлению, старикан оперировал вполне научного вида терминами. Например, «дистанция вспугивания» — если держаться за ее пределами, стадо будет спокойно щипать травку. Если приблизиться — стадо начнет двигаться в противоположную пастуху сторону. Самое важное — найти идеальную точку, при нахождении пастуха в которой коровки будут идти куда надо размеренным шагом. Это называется термином «точка равновесия», при «давлении» на которую коровка начинает беспокоиться и двигаться. В условиях ограниченной видимости — для меня актуальны деревенские улицы — эта точка находится на плече коровы. На пастбище — в районе головы. Эта точка позволяет направлять коров в нужном направлении и при необходимости заставлять поворачивать.
Здесь, на просторной, спрятавшейся в березовой роще полянке, стадо вполне дисциплинированно пасется без моего участия. А чего им? Хищников вокруг на многие километры не сыщешь — оборотни зачистили, над головой — теплое полуденное солнышко, под копытами полно вкусной, сочной травы, а значит и идти никуда не надо!
Я устроился под березкой, на выданном бабой Зиной покрывале. Помимо уютно шумящих на ветру листочков, от солнца меня защищает соломенная шляпа — Кузьмич подарил, «на удачу». На ногах — латанные шорты, на теле — футболка с поднятым на всякий случай воротником. Сколько синяки «Спасателем» не мажь, все равно долго заживают.
Вчера вечером, вернувшись домой, я застал там собирающуюся в магазин бабу Зину. Рассказав ей о вакансии пастуха, получил десять рублей и приказ сходить за хлебом, в то время как она, прихватив мои документы, пошла в контору трудоустраивать пасынка. Неофициально — просто народ по чуть-чуть скидывается на оплату пастуха.
Деревенский магазин с потертой вывеской «Сельмаг» произвел на меня удручающее впечатление. Нет, гипермаркета со ста сортами колбасы и сырным продуктом я не ожидал, но…
Из фруктов нашлись только яблоки и сливы. Когда я спросил упитанную продавщицу об апельсинах или хотя бы бананах, она решила, что я шучу и пообещала застолбить для меня мешок ананасов, когда их привезут. Но это хрен с ним, хотя и печалит, но отсутствие шоколада и изделий из него повергло меня в настоящую депрессию. О причинах догадаться не сложно — рулящая страной военная хунта закупать какао-бобы нужным не считает. Сладости есть — карамельки, сгущенка, леденцы. С сахарной свёклой у Родины проблем никогда не было! С цитрусовыми непонятно — теплых краев у России в этой версии еще больше, чем в прошлой. Почему бы не выращивать их там? Может и выращивают, на самом деле, но до сюда не довозят. Бабу Зину по возвращении домой тоже спросил — говорит, что только на картинках видела. Еще добавила, что в городе ассортимент отличается только чуть большим выбором «брендов» и наличием в продаже мяса. Здесь из мясного только сервелат по 102 рубля килограмм и тушенка по 80 за стеклянную поллитровую банку. Просто охренеть как дорого! Сгущенка стоит полста рублей за банку, леденцы — по три рубля. Яблоки дешевые — пятнадцать за килограмм, а на стене висит плакат с улыбающимся качком, держащим плод в руке. «Кто по яблоку в день съедает, тот у врача не бывает!» — гласила надпись.
Из бакалеи можно купить макароны, гречку и рис. Они дешевые, особенно макароны — двенадцать рублей за килограммовую пачку. Греча — семнадцать за килограмм, рис — самый дорогой, по двадцать три рубля. Овощами сельпо не торгует — видимо смысла нет, тут у всех все свое. Вывод — в России этой вселенной развито земледелие, но хреново с животноводством.
Рыболовная промышленность в магазине тоже представлена. Первый товар — плавающая (не по своей воле, а по физике) в деревянной бочке соленая селедочка. Килограмм по тридцать рублей — нормально, можно лакомиться. Второе — консервы: былинные шпроты и сайра. Первые — по двадцать пять рублей, сайра — по сорок.
А еще меня поразила приклеенные на сервелат и тушенку наклейки. Спросил. Да, акцизная марка! Весть о новом Штыркове к этому моменту уже успела облететь всю деревню, и все местные в курсе о моем «выгорании», поэтому продавщица разговорилась и поведала о введенном в девяносто пятом году акцизе на мясные продукты. На выращенное своими руками не распространяется, но продать свое можно только государственной корпорации «Мясоторг». Последние перерабатывают его в колбасы, консервы и фасуют по килограммам. До потребителя мясо доходит уже обложенное акцизом, из-за которого цены становятся прямо кусачими. Есть акциз и на алкоголе: в магазине были представлены водка «Народная», медовуха «Медвежья» и межпространственное, вневременное пиво «Жигулевское». Вин, шампанского и коньяков — нет. Последние импортируют из Римской Империи, но цены, по словам продавщицы, такие, что доступен коньячок только «важным козлам из верхушки», поэтому завозить в деревни смысла нет.
