Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
Вернувшись в комнату, посмотрел на стоящую на столе семейную фотографию двухлетней давности. Отец умер через неделю после того, как мы ее сделали. Умер очень обидно, глупо и несправедливо — здоровый сорокалетний мужик наклонился завязать шнурок, упал и больше не встал. Вскрытие показало, что в его голове лопнул сосуд. Я потом три месяца наклоняться боялся — вдруг так же? Папа у меня был хороший — не пил, в лес на охоту и рыбалку водил, научил чинить все, что найдется в доме, своими руками. Теперь, задним умом, я невольно думаю — может знал, что умрет скоро, потому и торопился как можно больше навыков передать? Мама — вот она, улыбается во все свои полные, румяные щеки — тоже хорошая, добрая и готовит вкусно. Совмещает директорские обязанности с преподаванием английского — это от нее у сестры и меня хорошее знание языка взялось.
Бросив телефон на диван, я вздохнул и уселся за стол. Завтра у нас коллоквиум, нужно готовиться. Наклонившись к рюкзаку, расстегнул молнию и достал учебник. Эта штука в институте не настолько полезна, как в школе, но пару тезисов выписать можно. Положив учебник на стол, откинулся на стуле поудобнее и потерял равновесие, рухнув на спину.
— А-а-а!!! — музыку из колонки сменил испуганный женский визг.
Какого хрена? И почему потолок побеленный, с одинокой, висящей на проводе лампочкой? У меня был натяжной, с няшными светодиодами — сеструха на ремонт не скупилась, че ей, с мужниной годовой зарплатой в двести тысяч долларов? На «Тесле» по Стокгольму рассекает.
Мысль в голове пронеслась почти мгновенно, состояние из лениво-расслабленного быстро переключалось на напуганное и растерянное, болела ушибленная спина, а уши продолжало резать «А-а-а!!!».
Повернувшись на звук, я увидел пытающуюся забиться в угол комнаты, визжащую девушку в розовом топике и черных джинсовых шортах. Почти ровесница, и симпатичная, но…
— Как ты попала в мою квартиру? — спросил я у нее.
— Катя, что случилось⁈ — с этим тревожным вопросом в комнату влетел дородный, гладковыбритый мужик в тельняшке и «трениках».
Я тем временем жадно осматривался, с каждым увиденным предметом все глубже погружаясь в страх и растерянность: бледно-розовые шторы, набитый книгами в мягких обложках книжный шкаф, белый коврик под моей спиной, непривычно давящая в спину спинка стула — этот явно металлический. На кровати и полках — аккуратно расставленные мягкие игрушки.
— Ты кто, сука⁈ — рявкнул на меня мужик и без усилий поднял меня над землей, схватив за трещащий от напряжения ворот футболки.
— Я нечаянно! — на чистых рефлексах ответил я и зажмурился в ожидании побоев.
Да что со мной случилось? Головой ударился и лежу без сознания? Или может это галлюцинации или я просто задремал, и теперь меня «кошмарит» сонный паралич?
Надежда испарилась после средней силы пощечины, которая больно обожгла щеку и немного помогла взять себя в руки.
— Насильник? Отвечай, сука!
— Нет! — открыв глаза, заорал я. — Я не знаю, как сюда попал!
— Не зна-а-аешь, — многозначительно протянул мужик.
— Не знаю, — я позорно шмыгнул носом и ощутил как из глаз потекли слезы. — Отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду.
— Ты мне тут не ной — не в школе! — залепил он мне еще одну пощечину, посильнее. — В окно залез, сволочь⁈ — тут он посмотрел на закрытое окно, пожевал губами и обернулся на заткнувшуюся и теперь с любопытством смотрящую «представление» дочь. — Это что, хахаль твой? Сама пустила?
— Нет! — протестующе пискнула она. — Я лежала, книжку читала, и тут бах — он на стуле опрокинутом валяется. Может он из этих? — и она с испуганной миной указала на окно.
— Я не из этих! — попытался оправдаться я.
— А из каких? — мужик поставил меня на ноги, но футболку не отпустил.
— Человек я! Русский! Не гей и не либерал!
«Эти» — понятие растяжимое, но неизменно плохое.
— И воришка, — придумал мне новое занятие мужик.
— Нет! Я вообще не понимаю, как сюда попал, я дома сидел, фольклор учить собирался, я студент, в пединституте учусь! Отпустите меня, пожалуйста!
— Че сидишь? В милицию звони, бегом! — рявкнул он на дочь и поведал мне. — Совсем ворье о***ло, среди бела дня лазят, а я тебя отпустить должен?
— Я не знаю! — рявкнул я на не в ответ, закрыл лицо руками и заплакал.
— Тьфу, — сымитировал мужик раздраженный плевок, отпустил футболку и брезгливо вытер руку о тельняшку. — Туда шуруй, в угол, на корточки сядь и чтобы бежать не вздумал, понял?
— Понял! — пискнул напуганный я и сел на корточки между столом и шкафом.
— Дозвонилась? — переключился он на дочь. — Дай сюда, — отобрал у нее телефон. — Улица двадцатилетия победы над иноземными захватчиками, дом 4, квартира 43, воришку поймал. Быстрее! Бирюков Иван Анатольевич, — представился. — Ждем!
Я тем временем осознавал всю «прелесть» моего положения. Я — несовершеннолетний, и вообще не представляю, тянет ли вторжение в чужую квартиру на срок на «малолетке». Может отделаюсь штрафом? Но из института теперь точно попрут, после такого «залета». Плакала мой очень скучный, но надежный план на жизнь.
— Ты как сюда попал-то? — вернув дочери телефон, спросил мужик.
— Да не знаю я! — простонал я. — Дома сидел, улица Вейнбаума, дом 8, квартира 21! Стойте, вы сказали «улица пятидесятилетия победы над иноземными захватчиками»? — паникующий мозг смог вычленить неожиданную деталь.
— Ты мне зубы не заговаривай, — сагрился Иван Анатольевич. — Нет в городе никакой улицы Вейнбаума! Твою мать! — на его лице мелькнул страх, и он сделал шаг назад. — Так ты «открылся»? Катька, в кладовке сумка синяя, все документы в нее и на улицу, у нас тут неадекватный «открывашка».
— Так у нас «открывашек» уже пять лет не было! — не спешила она выполнять требование. — Может он обкурился?
— Поговори мне еще! — рявкнул на нее мужик, и дочка быстро свалила из комнаты. — А ты — сиди и молчи! — рявкнул на меня.
Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть и молчать. «Открывашка»? «Победа над иноземными захватчиками»? Да что тут вообще происходит⁈ Мужик тем временем подвинул себе стул и устроился в центре комнаты, не сводя с меня глаз.
Тут тьму и безысходность в голове снесла всепоглощающая лавина тепла, заботы, любви и надежности. Снесла она и запрет на разговоры:
— Позвоните маме!
Хозяин квартиры остался верен себе:
— Заткнись!
Ни телефона, ни документов — пара номеров в голове, шорты, футболка да носки, вот и всё, с чем я попал сюда. «Сюда!». Порталы, «иноземные захватчики», необъяснимое перемещение меня! Варианта два: я или шизофреник, или попал в параллельный мир.
Осознание больно ударило панической атакой, и потеряв над собой контроль, я запрыгнул на стол и открыл окно. Где-то в глубине поглощенного единственным желанием — бежать — мозга вяло шевельнулся совет посмотреть вниз, прежде чем прыгать.
— Стоять! — мужик схватил меня за шорты, и, оставив их у него в руках, я выпрыгнул в окно.
Этаж оказался вторым, и на клумбу с цветочками я умудрился приземлиться ногами. Потеряв равновесие, шлепнулся в цветы всем телом, уткнувшись в бархатцы и календулу носом.
— Держи его! — раздался сверху ненавистный голос.
Встать самостоятельно я не успел — кто-то заломал мне руки за спину и скрепил их наручниками. После этого меня вполне деликатно подняли, и я увидел добродушно улыбающегося из-под привычного вида фуражки, одетого в непривычную форму, усатого упитанного полицейского.
Вокруг — освещенный теплым солнышком типовой двор между двумя «хрущевками». На детской площадке играет пара ребятишек, растут тополя, а проезды и проходы, разумеется, забиты припаркованным транспортом. Полиция прибыла на «Ладе», вот она стоит, бело-синяя. Стоп! На ней написано «милиция», а не «полиция»! Остальные машины представляют собой вполне привычный набор: немножко отечественных и много иномарок. Слева — переулок и следующий за ним двор, справа — выход к автобусной останове, а по ту сторону двухполосной дороги видна витрина известного сетевого супермаркета. Да какой тут, нафиг, параллельный мир? Я просто немножко сошел с ума и как-то пролез в Катину комнату. Слава богам, я — дома! А машину просто забыли перекрасить во время реформы или кто-то накосячил. Словом — объяснимо! Теперь нужно постараться сделать так, чтобы меня не выгнали из института.
