Конторщица 4 (СИ) - Фонд А. (бесплатные серии книг .txt, .fb2) 📗

— Лидия Степановна, а вы где работаете? — ласково улыбаясь и обойдя вниманием моих соседок, внезапно спросила Лилиана Михайловна меня, и от неожиданности я чуть не подавилась котлетой.

— Ф депо «Монофельф», — с набитым ртом ответила я, торопливо дожёвывая. — Ф контофе…

— То есть к искусству отношения вы не имеете? — удивлённо промокнула губы салфеточкой Лилиана Михайловна и с лёгким осуждением посмотрела на меня, мол, а что тогда ты тут делаешь.

— Ну почему же? — могучим усилием проглотив котлету, ответила я, от души накладывая себе на тарелку холодец, — у меня же первый муж был пианист, до того, как в психушку угодил, так что вполне имею.

Звякнула выпавшая из рук Риммы Марковны вилка, и над столом повисла звенящая тишина.

— Простите, а второй муж?

— Он умер, — вздохнула я и очень печально попросила соседку слева, — вы бы не могли передать мне горчицу и ещё хлебушка?

Лилиане Михайловне пришлось переключиться на очередную жертву, а я сосредоточенно продолжала трапезу, стараясь не поднимать взгляд от тарелки, чтобы не видеть полные укора глаза Риммы Марковны.

После ужина я всё искала повод уйти домой, но тут поставили пластинку. Из динамика полилась музыка. Внезапно, игнорируя восторженные ахи и вздохи остальных почитательниц Шопена и Рахманинова, ко мне подошел Велимир:

— Потанцуем? — замявшись, спросил он, и мне как-то неудобно стало отказывать, тем более на глазах остальных гостей.

— Ага, — кивнула я, краем глаза уловив полную торжества и превосходства улыбку Риммы Марковны.

Мы вышли в центр комнаты и принялись топтаться под тягучую песенку о малиновом звоне, который происходит на заре. Остальные претендентки разбились по парам и тоже принялись танцевать, стараясь быть поближе к нам, в зоне видимости Велимира.

— Я смотрю, вы явно не в восторге от этой затеи, — вдруг сказал Велимир, кивнув в сторону родителей, которые в это время степенно беседовали с другими гостями, в основном, с пожилыми родственниками танцующих девиц.

— Зря вы так думаете, — ответила я, стараясь не сбиться с шага, — Лилиана Михайловна очень вкусно готовит. У нас во дворе об этом знают все. Было бы крайне глупо пропустить возможность отведать её легендарный фирменный холодец.

— Замечательно! Просто прелесть! — расхохотался Велимир, и танцующие вокруг девицы начали на нас недовольно оборачиваться.

— Что замечательно? — спросила я для приличия, чтобы поддержать разговор.

— Маман выдернула меня из Москвы, организовала смотрины невест, а вы пришли отведать холодец!

— Ну, если хотите, я могу сказать, что тоже очень стремилась на смотрины невест. Мне не трудно.

— Да нет, что вы — не надо!

Мы сделали два круга молча.

— А знаете, ведь меня гложет любопытство… — не выдержала я.

— О чём именно? — спросил Велимир и деликатно закрутил меня на два оборота.

— Насколько я знаю, вы — известный пианист, часто ездите на всякие там заграничные гастроли… — чуть не сбилась с такта я.

— Да. — Велимир обошел вокруг меня и повторил предыдущее движение.

— И вот я не могу понять, как с такой фамилией вас туда выпускают? — стараясь не сбить дыхание, выпрямилась я, — извините, за бестактность, просто хочу понять.

— Ничего, я привык. А вы что, не смотрите мои концерты по телевизору?

— Если честно, то нет, — покаялась я. — Я вообще редко смотрю телевизор. Да и музыкой не сильно интересуюсь.

— То есть, вы не моя поклонница получается? — весело хохотнул Велимир.

— Увы, но нет.

— Прелесть какая! Дело в том, что у меня есть сценический псевдоним.

— Интересно, а какой?

— Офелий Велимиров, — сказал он скромно, и посмотрел на меня.

— Бля, — тихо прокомментировала я, и хорошо, что в этот момент тягучая мелодия, наконец-то доиграла.

— А хотите торта? — спросил вдруг Велимир. — Маман расстаралась.

— Если честно, я ужасно хочу спать, — честно призналась я, — вымоталась за день, а завтра вставать рано.

— А давайте тогда я вас провожу? — предложил Велимир.

— Но Римма Марковна…

— Думаю, будет счастлива, — хмыкнул он. — Если честно, я сам ищу повод отсюда сбежать. Не могу больше отбиваться от них, и вы должны меня спасти! Я вас сейчас доведу до подъезда, вы спокойно пойдёте спать, а я забегу к моему другу Ваньке. Хоть пива попьём. Мы же с первого класса с ним дружим.

— Тогда ладно, — обрадованно кивнула я, — если так, тогда, конечно, идём.

Велимир провёл меня, как и обещал, до подъезда, мы ещё с ним перекинулись парой ничего не значащих фраз и начали прощаться.

— Лидия, если что — вот мой адрес и телефон, — на прощание сказал Велимир и торопливо нацарапал на вырванном из блокнотика листочке. — Будете в Москве — звоните. Если буду не на гастролях — сходим в «Прагу». Там готовят замечательные отбивные. Не хуже, чем у моей мамашки.

Я пообещала, что как только — так сразу. «Вот и прелестненько», — подумала я, пряча бумажку в карман, — «будет что завтра показать Римме Марковне. Надеюсь, на какое-то время она оставит меня в покое».

В общем, расстались мы вполне довольные друг другом.

Утро внезапно выдалось каким-то пасмурным и серым. На небо набежали тучи и затянули весь небосвод. Я вошла в кабинет и вдавила кнопку коммутатора:

— Людмила, пригласи ко мне Репетун, минут через сорок.

— Хорошо, Лидия Степановна.

— Что там в моём графике на сегодня?

— Вас Альберт Давидович хотел видеть, с утра.

— Хорошо, спасибо.

Я подхватила рабочий блокнот и заторопилась к начальству. Сейчас по-быстрому отобьюсь, сбегаю к Барабашу, покажу ему программу, познакомлю с Репетун, и начну решать вопросы по Альбертику с ОБХСС.

— Здравствуйте, Альберт Давидович! Здравствуйте, товарищи, — торопливо поздоровалась я, заходя в кабинет, где собралось уже довольно много народу, почти все руководство депо «Монорельс».

— Опаздываете, товарищ Горшкова, — недовольно поморщился Альбертик.

Я промолчала, не стала оправдываться. В немаленьком таком кабинете было битком набито народу — все места были заняты, лишнего стула не было, и мне пришлось примоститься в уголке. Стоя.

Обидно, конечно, я уверена, Альбертик это специально устроил, но виду не подала. Стояла тихонько и молча слушала.

— Итак, товарищи, коль все, наконец, собрались, и даже товарищ Горшкова почтила нас своим присутствием лично, — насмешливо ввернул шпильку Альбертик и продолжил, — тогда давайте, начнём работу. Итак, доложить информацию по вопросу исполнения плана социальных показателей одиннадцатой пятилетки предлагаю товарищу Иванову.

Эдичка встал со стула и принялся невыразительным голосом зачитывать текст из папки. Я старательно вслушивалась, первые минут пять, а потом поняла, что сейчас усну.

Мысли переместились на более насущные вопросы. Меня беспокоило всё. Вся моя теперешняя жизнь, она как-то идёт не совсем правильно и не совсем гладко. К примеру, я мало уделяю внимания Светке. Да что там говорить — почти не занимаюсь нею. Через полтора месяца ей в первый класс, а я даже с её будущей учительницей не познакомилась (вдруг малопрофессиональная она попадется или молодая слишком, а ведь первая учительница — это самое главное для ребенка и для формирования его личности. Или, если плохо она с мужем, к примеру, живёт, значит будет приходить на работу злая, раздражённая и на детях отрываться станет). Я была глубоко уверена, что первая учительница должна быть предпенсионного или пенсионного возраста, любить детей и иметь хорошую профессиональную репутацию. А я даже не знаю, в чей класс моя Светка попадёт! Непорядок! Нужно завтра же заняться этом вопросом и всё выяснить.

Или вот ещё не менее важный вопрос — дачный участок Валеева. Прошло ровно полгода, и я уже могу пользоваться машиной. И пользуюсь. А вот с участком я отчего-то не напрягаюсь. А ведь надо. А то, по советским законам, отберут его у меня. А это ведь наследство Светки. Мы снимаем всё лето дачу в Малинках. Тратим деньги, а ведь есть свой участок. Да и с квартирой Валеева нужно что-то думать. Долго стоять закрытой она не может. Это пока хорошо, что соседи нормальные и никто ещё куда надо не стукнул, но жизнь, она же такая, и всё может быть. Нужно срочно и этот вопрос решать.