Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы - Славачевская Юлия (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Сладковатый дымок ладана окутывал алтарные изображения.
Следить за действиями Кондрада было утомительно. Я перевела глаза и стала смотреть на лицо бога, не обращая больше внимания на Властелина, который читал стоя непонятную абракадабру из талмуда. На всякий случай поздоровалась:
— Здрасте.
Дальше начались натуральные видения…
От статуи отделился полупрозрачный силуэт и обратился к нашему донору:
— Чего ты хочешь от меня, Кондрад, Черный Властелин?
— Ты знаешь, — мрачно ответил тот.
Призрачный бог приблизился к нам и положил бесплотную руку мне на лоб:
— Приветствую тебя, Илона.
Стало намного легче. Боль и дурнота отступили. Так вот она какая, благодать! Глаза мои закатились. Я умерла?
Меня одолевало двойственное чувство: будто я лежала на алтаре и одновременно порхала над Кондрадом и богом, слушая их беседу.
— Ты призвал меня опять… Сын мой, разве я мало дал тебе?
— Прошу, не дай ей умереть!
— Ты хочешь слишком многого, любимец богов! Я уже неоднократно спасал твою жизнь. С моей помощью ты силен, как бык. Я дал тебе возможность очень быстро излечивать свои раны. Я отдал под твою власть полмира. Почему я должен одарять тебя в очередной раз? Она, безусловно, самая мужественная и стойкая девушка из всех, виденных мной, но что я получу взамен?
— Все, что хочешь, — склонил голову Властелин, медленно становясь на колени.
— Я в твоей власти.
— Все, что я хочу, говоришь? — усмехнулся призрачный бог. — А я вот не знаю, чего именно хочу сейчас. Как же нам быть?
Кондрад молчал.
— Хорошо. Я оставляю за собой право потребовать одно желание в любое время, без срока давности. Согласен?
— Да! — без раздумий согласился мужчина.
Он заставил, мою бесплотную оболочку подумать: «Глупо и недальновидно. Кто ведает, что этому божественному вояке в далеком будущем приспичит?»
— Хорошо! Бери девчонку на руки. Через пару минут я открою прямой путь в Лайе. Отнесешь ее к придворному алхимику. Он поможет.
— А ты?
Бог указал на мой нательный крестик:
— Видишь? Она посвящена другому богу. Здесь я бессилен. Не трать время, если хочешь успеть.
«Продешевил ты, дружочек. Ага. Согласился непонятно на что, а взамен фига с маслом».
Кондрад сгреб меня в охапку и гаркнул:
— Деррик!
— Слушаю, — раздалось из-за дверей.
— Я ухожу. Возвращайся с воинами в Лайе. — И шагнул со мной в мерцающую дымку. Мы куда-то прибыли, потому что меня передавали в другие руки, потом несли. Нам навстречу распахивали двери, шепотом передавали из уст в уста:
— Господин гневаться изволят…
Вот и знакомые ступеньки. Повелительный голос Властелина:
— Старик, я забыл твое имя…
Знакомый дребезжащий баритон:
— Цесариус, ваше величество.
— Цесариус, вылечи ее и проси чего хочешь.
Дверь… Вторая. Звон сдвигаемой в сторону посуды.
— Кладите сюда, ваше величество. Мне требуется осмотреть повреждения.
Твердая поверхность под спиной. Чьи-то руки развернули одеяло.
— Нужно срезать одежду.
Прикосновение металла к коже и предупреждающий возглас:
— Подождите, ваше величество, я сейчас! — Жидкость смачивает тело от шеи до ног. — Иначе вы сорвете струпья. Можете продолжать.
Вновь ощущения металла, касания рук, убирающих лоскутки. Воздух пробежался вдоль обнаженного тела… Сдавленное восклицание в два голоса разом:
— О боги!..
Затянувшееся молчание и нарочито бодрый голос лекаря:
— Позовите кого-нибудь для помощи. Нужно смыть грязь, пока я приготовлю мазь, и еще… Вот здесь и здесь, — легкое касание к плечу и бедру, — мне придется вскрыть раны и вычистить гной. Помощник должен будет зафиксировать девушку неподвижно.
Категоричный отказ:
— Я сам.
Удаляющиеся шаги и крик:
— Эй, кто там есть, горячей воды сюда, и живее!
Томительное ожидание, мозолистая рука гладит мои волосы. Тихий шепот:
— Все будет хорошо. — Говорящий твердил фразу беспрерывно, уговаривая в большей степени себя, нежели меня.
Шум снаружи, шаги нескольких человек, стук и звон принесли воду. Осторожные прикосновения мягкой мокрой ткани к коже, приносящие облегчение и боль одновременно. Я шипела и проклинала всех подряд — арбалетчиков, неумелого лекаря, черта Гайно, а Кондрад вполголоса обещал что-то ужасное и кровавое моим тюремщикам и мучителям.
— Вы готовы, ваше величество? Держите крепко за плечи, не позволяйте шевелиться.
В мозгу взорвался фейерверк боли. Мне хотелось вскочить, спрятаться и заскулить, но я лишь рвалась из сильных рук и скрипела зубами. В губы ткнулось что-то твердое:
— Закуси, дочка, иначе зубы покрошишь.
И я вцепилась зубами в дерево, пытаясь перебороть себя и не завопить во весь голос, прося пощады. За меня завопил Властелин:
— Где твое сострадание, Цесариус, дай ей что-нибудь от боли, облегчи муки!
Тихий, несчастный голос алхимика:
— Я не могу. Средство не поможет сейчас, а вторая порция подействует намного слабее. Как только я закончу обработку, сразу же напою настоем, и девочка будет спать.
Эпицентр боли переместился на бедро. Сколько можно издеваться надо мной? Я уходила, возвращалась и опять уходила. Мне не было места ни там, ни здесь. Боль выворачивала суставы, дробила кости, вытягивала жилы, сводя мышцы судорогой. И вдруг все закончилось. На кожу наносили прохладную мазь, убирающую огонь. Чья-то рука приподняла голову, и меня попросили:
— Отдай кляп. Все закончилось. Тебе пора пить лекарство.
С неимоверным трудом разжав сведенные челюсти и вытолкнув деревянный кляп, я проглотила горьковато-терпкую жидкость. Через несколько минут стало легче.
— Ваше величество, перенесите девочку в соседнюю комнату.
— Почему я не могу отнести ее в нормальную, удобную спальню?
— В ближайшие дни мне придется находиться рядом с ней недалеко от лаборатории. Я буду наблюдать за процессом и проверять состояние больной каждые пару часов. Если будут изменения, я смогу варить новые лекарства.
Меня положили на кровать. Отступила боль, сдавая привычные позиции, на смену ей приходил сон. Уже засыпая, я почувствовала нежное прикосновение губ ко лбу и услышала:
— Ты поправишься, Илона.
Очень на это надеюсь. У меня осталось несколько дел, а я не люблю оставлять за спиной должников.
Солнечный лучик проник сквозь дырочку из небрежно занавешенного окна в маленькой захламленной комнатушке и нахально пощекотал лицо. Я тихонько чихнула и проснулась. Попытавшись укрыться от солнечного зайчика, я повернула голову и заметила лекаря. Он сидел за столом в противоположном от окна углу и увлеченно корябал гусиным пером по бумаге. Разглядывая спасителя, я оценила свое физическое состояние, и с каждой минутой мое удивление росло. Тело, туго запеленатое во что-то мягкое и влажное, безбожно свербело, ломило, но не болело. Фантастика! Правда, донимали жуткая слабость и лень, малейшее движение сопровождалось головокружением и отнимало кучу сил. Но по сравнению с предыдущим самочувствием это была такая малость. Единственная помеха — смертельно хотелось почесаться во всех местах, сразу и немедленно, и я начала ерзать на постели, стараясь хоть как-то облегчить непрекращающийся зуд. На мои бесполезные усилия обратили внимание. Подойдя к постели, алхимик строго глянул на несчастную меня и объяснил:
— Деточка, это для вашей же пользы. Придется потерпеть. Вы же не собираетесь носить на теле жуткие келоидные рубцы до конца дней своих?
Естественно, мысль обзавестись столь экстравагантны ми дополнениями к внешности, надо заметить, и без того посредственной, меня вовсе не радовала. Поэтому я отрицательно затрясла головой и выдавила:
— Не собираюсь.
Старичок потер сухонькие ладошки и возрадовался, будто я согласилась предоставить ему чемодан с миллионом «зеленых» и вертолет в придачу:
— Чудесно! Замечательно! Я счастлив иметь такую разумную и понимающую пациентку!
Вылив на меня ушат патетики, алхимик пощупал лоб, зачем-то оттянул нижнее веко, посчитал пульс и спросил:
