Первые уроки - Гончарова Галина Дмитриевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗

Аля хорошо помнила, сколько им приходилось прилагать усилий, чтобы наводить порядок в медкабинетах. Руки и у нее, и у мамы были красные, суставы опухали, кожа шелушилась и шершавилась… А тут?

Даже грязь не отмылась. Хотя если стираешь, моешь полы, готовишь… ш-ш-ш-ш-и-и-и-и-и!

Аля сверкнула глазами.

– Значит, так. Завтрака сегодня не будет. Мэри и Илона берут все белье, которое вчера наснимали, и топают его стирать. Качественно стирать. Увижу разводы – тоже плетей отхватите. Сара, остаешься на кухне помогать Марте. Готовите пожрать человек на двадцать. Кашу с мясом. Жан, Питер, Клаус – за мной.

Лиля начала с библиотеки.

Первым делом были сняты все портьеры. Передвинута мебель – так, чтобы женщине было удобнее. Слуги лично сметали здоровущими тряпками всю пыль и грязь. Жан влез на жуткое сооружение, именуемое лестницей (а то ж, потолки под пять метров!!!), и нещадно разорял гнезда пауков. Аля наблюдала за всем этим, шаря по ящикам стола, и командовала. А если кто думает, что строить троих здоровущих мужиков так, чтобы они работали, – легко, это он зря думает. Не успеешь отвлечься, как один тут же начинает мечтать о чем-то высоком – например, о Мэри, второй собирается сбить с потолка всю лепнину, а третий, наоборот, работает так, словно книги – это что-то железное. Только успевай одергивать, чтобы дырку в переплетах не протер.

Ничего, справлюсь. Не таких строили!

Вот на практике в детском отделении облбольницы было страшно. Маленькие, орут, визжат, галдят, с ума сходят, а лечить их надо…

А тут… всего три здоровых лба.

Папа роту строил одним рыком. Но то отец. И там его обязаны были слушаться. Здесь же… Она женщина. И ее место все равно ниже плинтуса.

Увы…

Надо менять ситуацию.

Анна расчесывала волосы.

Что ж, все не так плохо. Милия, оказавшаяся хоть и сущей курицей, но не злобной, просто замучила ее примерками. Но стоит ли протестовать?

Чтобы поймать жирную рыбку, наживка должна быть достойной…

Альдоная, помоги…

Дверь скрипнула.

– Лонс! Ты с ума сошел?!

Мужчина проскользнул внутрь, забрал расческу из рук девушки и принялся сам водить по густым волосам.

– Ты знаешь, я от тебя давно ум потерял…

– Я же сказала – не смей приходить, пока мой отец здесь.

Лонс отложил расческу в сторону и приник губами к затылку женщины.

– Анелюшка, не могу без тебя, радость моя…

– Так-так-так… И давно между вами такие любезности?

Голос хлестнул любовников, словно плетью. Анна взвизгнула было, но тут же зажала себе рот рукой. Лонс развернулся. В дверях стоял королевский шут. А в руках у него был арбалет. И болт целил прямо в сердце мужа Анны.

– Не слышу ответа!

К чести Лонса, падать на колени он не стал.

– Я давно люблю Анну. Она мне жена перед богом.

– Очень мило. И кто же принял ваши клятвы?

– Священник в замке.

– Пастор Линдер?

– Нет. Пастор Семин.

– Он умер этой весной, так?

Анна кивнула головой. Она поняла, к чему идет дело. Что-то было в ней от отца, что-то такое…

– Тогда скажи ему, что он это зря сделал.

Болт тихо свистнул. И не кинься Лонс к окну – лежать бы ему трупом. Но и так стрела попала ему в правый бок, рванула одежду… в следующий миг пергамент, которым было затянуто окно, тихо хрупнул, и Лонс исчез в темноте.

Анна что есть силы зажимала себе рот рукой. И шут явно это оценил. Снял с пояса фляжку, подошел к ней и протянул.

– Пей.

Женщина замотала головой. Но шут был непреклонен. Отпил глоток, другой…

– Не яд. Крепкое вино. Выморозка. То, что тебе надо. Пей.

Анна послушно сделала пару глотков. По телу прокатился жидкий огонь, она слегка закашлялась, но сдержалась.

– Умница. Понимаешь, что лучше не шуметь.

Анна кивнула. Она еще не знала, чего пожелает этот маленький человечек в пестром одеянии, но точно знала – ей придется выполнить все. Вообще все. Потому что скажи он лишнее слово, и она пойдет на плаху. Гардвейг шутить не будет. Недаром его называют Львом Уэльстера.

Льву все равно, чье мясо рвать.

– А теперь отвечай. Это кто?

– Уч-читель…

– Всегда знал, что бабам образование не надобно. Сисек хватит. Давно вы с ним?

– Два года.

– Дура. Детей нет?

– Н-нет…

– Это плохо. Ты не бесплодна?

Анна покачала головой.

– Лонс приносил настойку…

– А, вот оно что.

– Хотел просить моей руки у батюшки…

Шут только фыркнул.

М-да. Король, отдающий свою дочь незнатному учителю, наследному дворянину, но без поместья? [9]

Очень смешно!

– Ладно. Завтра я скажу, что он спер драгоценности и сбежал. Скандал поднимать не будем.

Анна уставилась на шута слегка пьяными глазами.

– Вы не…

– Я – не. Губить тебя не в моих интересах. Если сама не проговоришься, я промолчу. Гардвейгу лишний скандал ни к чему, да и с Эдом нам дружить надо. Ты вроде тоже не дура, свою выгоду понимаешь. Но чтобы больше ни с кем, поняла?

Анна кивнула:

– Глупо по мелочам хватать, если корона может достаться…

– О, да ты небезнадежна? Видимо, что-то от отца передалось.

Анна кивнула.

– Я буду молчать. А если Лонс…

– Кто ему поверит? Кто еще знает о вас, кроме пастора?

– Только пастор.

– Он куда-то вас записывал?

– Нет. Лонс уговорил его…

– Небось деньгами уговаривал. Ладно. Старался он для себя, но выиграла от этого ты. Я все проверю, и если нигде никаких бумаг – молчи. Даже если на куски резать будут, молчи. Ты девушка. Невинная, как дочь Альдоная. Поняла?

Анна кивнула:

– Гардвейг, если что, не пощадит.

– Вот об этом и думай.

Шут похлопал ее по щечке.

– А теперь ложись спать. Утро вечера умнее.

Анна кивнула. Потянула за шнуровку корсажа. И даже не заметила, в какой момент страшный человек пропал из ее спальни.

Пропал – и пропал.

Лонс тоже сбежал. Так что теперь надо быть очень осторожной. Очень…

Вот бы этот Рик на ней и правда женился…

Крепкое вино делало свое дело. Анна быстро заснула.

И ей снились балы, драгоценности и сонм кавалеров, кружащих вокруг нее. И у каждого было или лицо Лонса, или лицо королевского шута.

Лиля (она все чаще думала о себе как о Лилиан, и это не вызывало внутреннего отторжения) с удовольствием оглядывала гостиную.

Неделя. Всего неделя, а какой результат!

В доме не осталось ни одной розовой тряпки. Вообще. Ну, не считая платьев Лилиан. Вся обивка была безжалостно (ладно, осторожно и бережно) содрана со стен, и часть ее, причем очень незначительная, пошла в качестве оплаты за работу. Лиля вообще отдала бы все – розовый цвет ее просто бесил. Девушка уже начинала сочувствовать испанским быкам. Но Эмма мягко и решительно заметила:

– Графиня, так ведь деньги ж огромные плачены!

Насколько огромные, Лиля не знала. Но все-таки додумалась уточнить, где у нас (уже у нас, вживаться-то надо!) делают подобную ткань. Осторожно, недомолвками, намеками… хотя Эмме намекать долго не приходилось. Ох, не простым человеком была вдова Матти. Оказалось, что шелк (Лиля была в шоке – это – шелк?!) делают только в Эльване. И то – только на границе с Варийским Ханганатом. Видимо, отец расстарался. Прислал для доченьки. Владелец верфей все-таки человек богатый, да и редкости может себе позволить. После этого Лиля недрогнувшей рукой выделила три квадратных метра – на три платка самым усердно работающим женщинам. А всем остальным раздала медную мелочь. Оказалось, этого от нее тоже не ждали. Эмма смотрела очень укоризненно. Мол, лучше бы продуктами или еще чем…

Но дело было сделано.

Что приятно – под дурацкой обивкой оказались темные дубовые панели. Да, чуть мрачновато, но Лиля все равно распорядилась как следует отскрести их от пыли и натереть воском. Отполированные, они выглядели намного лучше. А под толстым слоем соломы и грязи на полу – старинные каменные плиты. Кажется, даже мраморные. Которые тоже стоило отчистить, чтобы они показали свою красоту. Да, мрачновато. Но все лучше, чем дикая розовая капуста.