Два мира. Том 1 (СИ) - "Lutea" (книги без регистрации .txt) 📗
Когда к десерту появился Наземникус Флетчер, как всегда остро пахнущий алкоголем и табаком, с заявлением, что у него есть машина для поездки в больницу, когда маги, обрадованные этим, стали собираться на прогулку, Хината поняла, что это её шанс. Незаметно поднявшись из-за стола, она выскользнула из кухни и заторопилась наверх, к себе в комнату.
Почему ей было так плохо, когда вокруг все светились счастьем, Хината не знала сама. Наверное, потому что у каждого из них кто-то был, но только не у неё. В этом мире не было её товарищей по команде, не было Неджи, ставшего таким близким в последние пару лет, не было семьи.
Семья… С момента их переноса в этот мир прошло уже полгода. Интересно, в Конохе всё ещё ищут их или уже давно внесли в список шиноби, пропавших без вести на миссии? Интересно, что предпринял отец, чтобы найти свою старшую дочь, свою наследницу — и предпринял ли он что-нибудь вообще?
Хината никогда не обманывала себя в отношении отца. Он ни разу не был по-настоящему доволен ею: ни когда она поступила в Академию, ни когда закончила её, ни когда сдала экзамен на чунина и стала выполнять сложные задания уровня В или даже А. Что бы Хината ни сделала, в глазах отца она всегда оставалась хуже Неджи, хуже даже своей младшей сестры Ханаби — и уж точно недостаточно сильной и способной для наследницы клана.
Понимая всё это, Хината догадывалась о пути, который наверняка избрал после её исчезновения отец. Какое-то время он, вне всяких сомнений, всячески поощрял поиски, бросал на это дело людей клана, ставил на уши советников Хокаге. Но полгода — слишком долгий срок в мире шиноби, и Хината вовсе не была уверена в том, что для отца её жизнь стоит потери этого времени. Так что, в конечном итоге, он наверняка напрямую обратился к Цунаде-саме с требованием официально признать Хинату погибшей. Так для Ханаби путь к титулу наследницы станет свободен — а ведь именно этого отец желал больше всего с тех самых пор, как понял, что Хината не удовлетворяет его требования.
«На бумаге все мы наверняка уже мертвы, — с грустью подумала она, без сил падая на кровать и, прикрыв глаза, обнимая себя за плечи. — Как же, наверное, расстроились родители Сакуры, и Джирайя-сама, и Куренай-сенсей, и Какаши-сенсей, и наши товарищи… А Неджи-ниисан? Что думает об этом он? А Ханаби? Она ведь ещё просто ребёнок… Хотя, наверное, для клана всё-таки лучше, что я пропала — из сестры выйдет куда лучший лидер, чем когда-либо могла стать я».
Отчаяние, скользкое и липкое, проникало в её мысли, опутывало их, как если бы поблизости находилась целая стая дементоров. Но нет — с нижних этажей доносились громкие (наверное, Итачи опять усыпил портрет матери Сириуса при помощи гендзюцу, раз никто не боялся шуметь), радостные голоса. Хината не прислушивалась к ним; сейчас ей не было дела ни до чего, хотелось просто лежать, а ещё желательнее уснуть, чтобы тяжёлые мысли хоть ненадолго покинули её, оставили в покое.
Дверь комнаты с едва уловимым скрипом отворилась. «Наверное, Сакуре что-то нужно взять», — решила Хината и чуть приоткрыла глаза — и резко села, встретившись взглядом с пронзительно-голубыми глазами Дейдары.
— Ну и что тут у тебя за аттракцион самобичевания, мм? — проговорил парень, закрывая дверь за собой и складывая на груди руки.
— Я просто не очень хорошо себя чувствую, — солгала Хината, — вот и решила полежать, надеюсь, пройдёт…
— Мне-то можешь не врать, — перебил её Дейдара. — Хотя, что научилась — молодец, тебе как шиноби этого не хватало, да.
— Не понимаю, о чём ты, — сказала Хината, отворачиваясь.
Подрывник прислонился спиной к стене.
— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Наверное, это что-то личное.
— Личное, — тихо отозвалась Хината и неожиданно для себя добавила: — Это касается семьи.
— Вот как, значит, — протянул Дейдара. — Слышал я обо всех этих ваших древних уважаемых кланах: правила, запреты, запреты, правила и никакой свободы.
«В общем-то он прав», — не могла не признать Хината.
— Как же тяжело, наверное, всему этому соответствовать, — продолжал тем временем Дейдара, внимательно следя за выражением её лица. — Как взгляну на Итачи, аж жуть берёт: умный, чёрт, всегда такой спокойный и вежливый, сильный шиноби, Мангекью Шаринган в комплекте. Вот уж точно идеальный наследник клана во плоти, отец им наверняка гордился…
«Неужели он догадался, о чём я думаю?!»
— С другой стороны, что это чудо-совершенство имеет в итоге? Ни счастья, ни друзей, ни нормальной жизни.
— К чему ты говоришь всё это? — спросила Хината, продолжая рассматривать собственные руки.
— Я знаю, что ты наследница у Хьюг, — после секундной паузы ответил Дейдара. — Не стану кривить душой: я даже не представляю, как тяжело тебе приходится, учитывая твой мягкий характер и доброе сердце. Могу предположить, что детство у тебя было не сахар: отец наверняка пытался вырастить из тебя шаблон хорошей наследницы известного клана, но это у него не вышло, и ты в ответ на давление просто замкнулась в себе. Так что, наверное, даже хорошо, что ты наконец вырвалась из-под этого пресса — сейчас ты получила возможность раскрыться и быть самой собой, без оглядки на требования отца и клана. Знаешь, ты ведь больше не та затюканная пугливая девчонка, которая впервые сражалась против Акацуки возле того храма; сейчас ты, Хината, — уверенная в себе куноичи, сильная и смелая, и очень надеюсь, что когда мы вернёмся домой, ты эти качества не потеряешь.
— Ты… ты и вправду так обо мне думаешь? — осторожно спросила Хината.
— Ну конечно! — легко оттолкнувшись от стены, Дейдара подошёл ближе и сел на кровать рядом с ней. — У меня вообще плохая привычка говорить, что думаю, мм.
— Почему же плохая?
— Потому что за неё я часто получаю по голове, в особенности от напарника. Данна постоянно твердит, что меня погубит либо горячность, либо искренность.
Пожалуй, в этом Сасори был абсолютно прав.
— Кстати, раз уж мы заговорили об этом, — произнёс Дейдара, но теперь его голос зазвучал немного иначе. — Ты ведь знаешь, Хината, я не слишком люблю просчитывать наперёд свои действия и задумываться о последствиях. Я живу каждым мигом — и в этот самый миг мне больше всего на свете хочется поцеловать тебя.
Хината посмотрела на него, удивлённо хлопая ресницами, вновь не в силах, встретившись с ним взглядом, отвернуться.
— Ты позволишь? — спросил подрывник, придвигаясь чуть ближе.
Удивлённая, растерянная, сбитая с толку его просьбой — Хината робко кивнула. Дейдара улыбнулся с неожиданной благодарностью и, плавно подавшись вперёд, коснулся губами губ девушки, лаская их мягко, совсем ненавязчиво. Такой простой поцелуй, но всё равно он вызвал у Хинаты волны эмоций, накрывшие её с головой, унёсшие все мысли, кроме одной: «Как же хорошо». Мгновенно было забыто всё: и Коноха, и долг перед кланом, и что этот парень, целующий её, — нукенин… даже то, что свой первый поцелуй она долгие годы берегла для другого. Сейчас всё это потеряло всякий смысл и важность, растворилось в неожиданно пришедшем осознании: то, что происходит — закономерно и правильно.
— Слушай, Хината, а чего ты… ушла?
С трудом заставив себя оторваться от губ Дейдары, Хината перевела взгляд на застывшую на пороге Сакуру, с открытым ртом глядящую на них.
— Тебя что, стучаться не учили? — нагло осведомился Дейдара.
— Стучаться?! — возмутилась Сакура. — С чего я должна в свою же комнату стучаться?!
— Чтобы не помешать соседке наслаждаться жизнью, мм.
Его заявление вывело Сакуру из себя окончательно.
— Пошёл вон! — прикрикнула она, указывая за дверь.
Ничего не ответив, отвернувшись от неё, Дейдара посмотрел в глаза растерявшейся Хинате.
— Только тебе решать, продолжим мы или нет, — серьёзно произнёс он. — Но знай, что бы ты ни выбрала, твоим другом я останусь в любом случае.
Улыбнувшись ей, Дейдара поднялся и спокойно прошествовал мимо раздражённой Сакуры. Проводив его откровенно осуждающим взглядом, та захлопнула дверь и обратилась к Хинате:
