Самогонщик против армии США (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗

Много ещё обсуждали. Например, споры между землевладельцами юга и запада. Судьи с Камнем Правды порой буксовали: каждая сторона не грешила против истины, но оценить их аргументы булыжник не мог. Помещики из западной части страны не доверяли южным судьям и наоборот. В итоге верховным третейским судьёй, выносящим решение после дачи показаний на Камне Правды, назначили самого авторитетного из присутствующих. Не сложно догадаться — меня. Хлопотно, но почётно и полезно.

А потом я пригласил всех на пир. Естественно, сочетая приятное с полезным. Под навесами у излучины реки накрыли столы. И пока народ наливался да наедался, папа устроил маленькое показательное выступление. Во славу Моуи, кто бы сомневался. Накрыл котёл тяжёлой крышкой, вскипятил в нём воду. Кипяток начал перехлёстывать через край, потом сорвал крышку. Пока ничего удивительно не происходило, но отец пообещал продемонстрировать, как сила пара может двигать судно. Никаких сюрпризов. Иначе бы мои союзнички разбежались, поджав хвосты. Как тот купец Даргурр испугались бы. Всё же народ средневековый.

После предисловия с котлом и литра нира на утробу они довольно спокойно, хоть и с интересом восприняли диво дивное, когда из-за поворота реки выплыл плотик с заострённым носом. Он отчаянно дымил топкой паровой машины, той самой, виденной Даргурром в мастерской. Перенести её на плот заняло всего день. Для пущего эффекта за штурвалом «корабля» стоял очень маленький капитан, руководимый дедом, маячившим у него за спиной.

— Знакомьтесь! Мой сын Моис. Управляет первым паровым судном нашего мира. А скоро появятся струммы с паровым двигателем и командой всего человек десять, способные ходить против течения реки без паруса и вёсел. Кто хочет вложиться в струммы нового времени?

Желающих тотчас развязать мошну не нашлось, а вот готовых выпить за успех предприятий архиглея Гоша — предостаточно. Пил даже Фирух, не скрывавший скептического отношения к происходящему.

— Гошшш… — его голос сипел, тянул и булькал от излишне принятого. — Скаж-жи… Если ты с Моуи на короткой ноге… Пусть он сам… Сам-м-м построит храм…

Мысль здравая, но реализовать её невозможно.

— А нафига ему? Он — всемогущий и без храма. Номиноррский собор — это наш знак его почитания. Потому и расчёт, что он будет покровительствовать Мульду больше, чем другим народам.

— М-мульду? Или одному Номинорру?

— Всему королевству. Успокойся, принц. Станешь королём, религиозная подпорка тебе очень даже пригодится.

Кто же знал, что таких мирных посиделок с ним осталось совсем не много?

Глава 9

Утром Фаи постаралась пораньше выскользнуть из дворца. Когда их в первый день поселили в двух комнатах, Питеру дали отдельную, было просторно. Сейчас, когда дворец ломился от наехавших по поводу сейма, сюда беззастенчиво ввалились и расположились ещё несколько мужиков и баб. Не из семей брентов и глеев, благородным нашлись места получше. Соседи набрались из дворни, обслуги, охраны. Привычная к весьма скромным условиям жизни наёмников, Фаи всё равно морщила нос. Поэтому, прихватив заначенный с вечера кусок мяса с хлебом, поспешила оставить сожителей.

А ведь были времена! Даже на её недолгой памяти. Каросские наёмники держали твёрдую ставку: один дин каждому в десять дней. Самый краткий срок найма — месяц. Итого три дина воину, десять — вожаку. И недостатка в предложениях не было. По словам Питера и Джен — в их мире то же самое. «Дикие гуси» да «солдаты удачи» всегда в цене.

Здесь Гош поменял правила игры. Он создал новый центр силы — Номинорр. Его мощь основана не на наёмниках, а на постоянном войске. В большей степени даже — на успешной торговле. Номинорр лоснится от богатства по сравнению с тощей Кароссой. Где хватает серебра, там будут и войска. Пусть не за три дина в месяц, столько не дадут, она всё равно нанялась бы к Гошу.

Но у него служат с оружием только мужчины.

Айюрр и с его подачи Питер хотят не просто уничтожить одного хрыма. Убив Гоша, они надеются вернуть старый миропорядок. Где каросским наёмникам имелось место, и три дина в месяц не казались чрезмерной роскошью.

Обнаружив колодец, Фаи напилась холодной воды. На вчерашнем пиршестве никто особо не соблюдал, чтоб дамам наливали слабый нир, специальный женский. Многие набрались в дым. Прямо на поляне около реки, когда опустилась темнота, начались непотребства. Мужики запускали пальцы под юбки пьяных дамочек, те хохотали и не особо противились, после чего раздавались звуки, которые ни с чем не перепутаешь.

Сама Фаи вырвалась из похотливых рук. Одному из ухажёров ткнула ножом в лицо. Хорошо, если не в глаз. Тот зажал рану лапами и заголосил, обзывая девушку «шлюхой». Если бы покорно отдалась, то была бы порядочной, а не шлюхой… У мужиков извращённая логика, подумала девушка, и целиться клинком стоило ниже — в развилку.

Подкрепившись, Фаи двинула к сараям и обнаружила, что её крестьянского кхара на месте нет, как и кароссцев Питера и Джен: всех бычков с коровками, как упряжных, так и верховых, дворцовые слуги угнали пастись в поле.

Хоть прогулка на сельском бычке не идёт ни в какое сравнение с ездой на боевом кхаре, наёмница предпочла скоротать время именно так. Она отправилась к пастбищу. В голове беспрестанно крутился хоровод мыслей. Очень далёкий от праздного и расслабленного времяпровождения верхом.

Через день-два гости сейма разъедутся. Гош поставит вопрос: вы со мной или против? Поступить на службу к тому, кого подрядились убить, невозможно. Значит, придётся возвращаться в Гузарр. Не солоно хлебавши. Сведений об архиглействе и дворце они собрали достаточно. Но не выяснили главного — как убрать Гоша.

Её внимание привлекла весьма странная парочка, двинувшаяся от дворца к ближайшему леску. Молодая женщина-ант в зелёной куртке, зелёных штанах, с зелёной лентой в огненных волосах, катила на совершенно непонятном сооружении о двух колёсах, не падая ни вправо, ни влево.

Когда приблизились, Фаи узнала супругу архиглея, обнаружившую в первый день, что они пришли в замок, дослав патрон в патронники оружия. Неприятная встреча.

Совсем молодой хрым, вероятно — ровесник самой Фаи, скакал верхом на невиданном животном пегой масти, без рогов и похожем скорее на осла, только намного выше. Чудесами вроде плота на паровом ходу, вызвавшего фурор среди немного пьяных гостей архиглея, дело не ограничилось. Что же ещё такого Гош привнёс сюда из своего загадочного мира?

Пара поравнялась с каросской наёмницей.

— Здравствуй! — окликнул её хрым. — Ты же Фаи, что приехала в Номинорр с двумя чужаками?

— Допустим.

— А я — Дюлька, студент университета. А рядом Мюи, дочь Клая и жена нашего архиглея.

Одет он был опрятно, добротно, но лицо — простец простецом. Худой, а вот нос толстый, как пятачок у свиньи. Уши торчком. Волосы как дикие кусты. Такому бы в шапито, а не в университет.

— Думала, столь высокопоставленную даму не выпускают без охраны… Здравствуй, Мюи.

— Я — охрана, — беспечно отозвался носатый.

— Драться-то умеешь? У тебя даже ножа нет.

— Рядом с Номинорром безопасно. А драться… Бывал в бою. Два раза с каросскими наёмниками.

— Неужели?

— На юге, около Коруна.

— Многих убил?

Дюлька постарался не обратить внимания на иронию.

— Арбалетные болты подносил. Щит держал. Убивали другие. А вот со степняками — пришлось.

— Ты и со степными колдунами воевал?

— Не веришь? Так мы на самом юге жили, у реки Воли. За ней — степь. Как колдуны приходили, глей всех хрымов ставил в строй. Герой, не герой, не отвертишься.

— И ты, конечно, — герой?

— Я — как все. Стали в ряд. Перед каждым копьё лежит, шагов восемь длиной и с руку толщиной. Как степняки прорвали строй наёмников и понеслись на нас… Жуть! Представь: на тебя летит живая стена. Грохот копыт такой, что сердца своего не услышишь. Над головами саблями размахивают.

— И вы…

— По команде схватили копья, упёрли пяткой в землю, сапогом наступив. Острия — на кхаров. Шагов за тридцать, когда те уже отвернуть или стать не успели бы. Я зажмурился на миг… Открываю глаза — кхар передо мной! Чуть подправил копьё — прямо ему в грудь! Удар такой, что копьё изогнулось как тростинка… Колдун вылетел, упал. Саблю выронил. Но — живой. Кинжал достал, кричит яростно. Тут дед Кодай подоспел, прижал колдуна к земле. А я копьё выпустил, раненый кхар его у меня вырвал, умчался. С копьём в груди — умирать. Ну, достал засапожный нож. Полоснул степняка по горлу. Меня облило, словно свинью колол. Вот…