На другом берегу любви (СИ) - Ригерман Анастасия (е книги TXT, FB2) 📗
— Нет, так не пойдет, — констатирует мама. — Лер, ты же потомственная ведьма и с гордостью носишь фамилию Травниковой. А ну соберись! Эта магия циркулирует в твоей крови, ее всего-то надо пробудить.
Вот только моя магия, сколько мы ее не призываем, отчего-то никак не пробуждается. Спит себе тихонько и посапывает, словно мне нет в ней никакой нужды. На сотый раз, когда я безуспешно читаю заклинание, мне уже хочется плакать от безнадеги.
— Ну ты хоть что-то почувствовала? — с надеждой всматривается в мое лицо мама.
— Руки затекли, — опускаю наконец горшок с фиалками, и свою поникшую голову. — Похоже, как ведьма, я совсем безнадежна.
— Рано слезы лить, еще все получится, — обнимает меня мама, и Уля вместе с ней.
— У меня тоже не сразу получилось, правда, — признается сестренка. — Тебе просто нужно отвлечься, а не думать все время о своем Егоре, — застенчиво улыбается она.
— И как ты предлагаешь это сделать?
— Да хотя бы побегать по лесу и поиграть в прятки.
Услышав о предстоящей прогулке с играми, Вольт радостно виляет хвостом.
— Ладно, идите, — соглашается мама. — А я попробую сделать зелье для раскрытия силы, кому-то помогает.
Глава 12.1
Магический барьер
ЕГОР
Добежав от мельницы до леса, я впервые осознанно оборачиваюсь в зверя. Запахи и звуки вокруг, а еще мысль о том, что та девчонка действительно может оказаться моей Леркой и попасть в беду, невероятно подстегивают бежать быстрее. В итоге, я едва успеваю выпрыгнуть из собственных штанов, как тело начинает трансформироваться.
Кости ноют и изгибаются, суставы трещат, еще и жесткая шерсть, пробивающаяся наружу. Больно, неприятно, но терпимо. Я — оборотень, теперь это моя суть. Чем быстрее я приму этот факт, тем легче смогу двигаться дальше.
— Милош, постой! Даже не вздумай отправляться на болота в одиночку, — догоняет меня моя мелкая нянька.
Помнится, при первой встрече волк Добруша впечатлял внушительными размерами. Только сейчас, когда мы несемся по лесу нос к носу, я осознаю, что мой зверь на порядок массивнее, и мысленно улыбаюсь этому открытию. Если Добруш без труда расправился с теми мертвяками, то и я в облике зверя много чего смогу.
— Отец нас убьет, — продолжает причитать братец в моей голове, когда мы останавливаемся у оврага.
Человеческие следы уходят дальше, но что-то здесь не так, и звериное чутье меня не подводит. Вожу носом в воздухе и спускаюсь вниз, где различаю свежие следы чьей-то крови, а еще нахожу небольшой оторванный лоскут белого кружева, одиноко повисший на ветке кустарника. Она была здесь, та девчонка в белом. А вот принадлежит ли этот запах Лере? Трудно сказать. Когда видел ее в последний раз и имел возможность к ней прикоснуться, у меня еще не было этого острого обоняния.
— Сюда! — отыскал какие-то следы Добруш, и я бегу за ним, пока мы оба не оказываемся в самом сердце болот.
— И куда дальше?
Атмосфера вокруг тихая и мрачная. Даже птиц нет. Они будто избегают этих мест, облетая стороной. Вода в болоте имеет различные оттенки: от зеленого до коричневого, местами даже глубокого черного. Там, где нет воды, покрытой вонючей болотной тиной, торчат кочки с толстым слоем мха и неказистыми кустарниками. Ощущение опасности подкрепляется зловещим звуковым сопровождением: предостерегающим завыванием ветра и тихим поскрипыванием вековых деревьев.
Да уж, в этом месте особенно хочется выть от одиночества и безнадеги.
— В облике зверя сюда нельзя. Провалишься в трясину, уже не выберешься, — предупреждает Добруш, когда я предпринимаю попытку передвигаться по кочкам. — Да и следы ее теряются. Или утонула, или…
— Или что? — оборачиваюсь я, понимая, что брат снова оказался прав: на четырех лапах на этой крохотной кочке я сейчас балансирую, как цирковой тигр на мяче. Нужно проявить чудеса акробатики, чтобы не грохнуться в воду.
— Ее могла подобрать ведьма.
— И как к ней попасть? Болота можно обойти с другой стороны?
— Я уже говорил, что разгуливать по ведьминой земле — не лучшая идея.
— Ах да, сектор Сглаза, — припоминаю я, мысленно усмехаясь. — И все-таки я рискну.
Как там говорится, для бешеной собаки сто верст не крюк? Так вот для оборотня, вбившего себе в голову, что Лера из сна может быть вполне себе настоящей, пробежать пол-леса тоже ничего не стоит. К моему удивлению, с другой стороны зловещий сектор Сглаза выглядит вполне себе пригодным для жизни: лес, как лес, грибы и ягоды на полянах, местами кустарник. Ветер доносит запахи присутствия людей. Ведь где-то должна эта самая ведьма обитать? Но в этот вечер подойти ближе у нас не выходит.
— Милош, да постой уже! Несешься, как на пожар. Дай хоть отдышаться, — вовремя окликивает меня братец, и я действительно притормаживаю, пока не врезаюсь волчьей мордой в невидимую стену.
«Что за черт⁈» — трясу головой, а перед глазами кружат пресловутые звездочки. Будто по стеклу мордой проехал, при этом отчетливо вижу, что там за этой преградой. Такой же лес, кустарники, а дальше похоже на поляну, залитую лунным светом. Это что, магический барьер какой-то?
Пока мы носимся по лесу и болотам, нарезая километры, уже во всю наступает ночь. В теле оборотня, обладающего отличным ночным зрением, позволяющим видеть в темноте лучше, чем обычный человек, это обстоятельство нисколько не мешает. Я и сквозь невидимую стену чувствую, что подобрался достаточно близко. Кем бы ни была та девчонка, она спряталась где-то там.
— Ну вот. А я о чем говорил, — подтрунивает Добруш, и тоже из интереса тычется носом в невидимое стекло. — Ведьма нежданных гостей не жалует.
— Это что же к ней заранее на прием записываться? — продолжаю двигаться вдоль барьера, предпринимая нелепые попытки проникнуть внутрь, только все тщетно.
— Может, и так. Мне откуда знать? Нас отец ждет. А сюда завтра вернемся и проверим.
Мне не хочется уходить ни с чем. Сейчас, в ночном лесу, я чувствую свою силу и природу более ясно, чем когда-либо. В тоже время, при мысли о Лерке, сердце наполняется такой дикой тоской, что, забравшись на гору, я завываю на весь лес, будто так она сможет меня услышать и почувствовать. Дикость, конечно, но с волчьей кровью разве поспоришь? В шкуре зверя я не в силах противостоять его природным инстинктам.
— Что это такое было? Кого ты так отчаянно звал? — решается заговорить Добруш, когда мы, уже обернувшись в людей и надев штаны, возвращаемся из леса домой.
— Подрастешь, расскажу, — толкаю мальчишку в плечо, невольно привыкая к его постоянной компании, и он даже не обижается.
— Жениться тебе пора, Милош. А ты сегодня мимо Янки своей пробежал, даже не заметил.
— Так, значит, и не моя она, раз не заметил. Когда встретишь ту самую, мимо не пройдешь. Один взгляд, одна ее улыбка…
— Видать, сильно тебя по голове приложило, — смеется Добруш. — Трое суток по лесу шатался, чудом выжил, а говоришь так, будто успел влюбиться. Да и кого ты там кроме мертвяков мог встретить?
— Кого надо, того и встретил, — отмахиваюсь я, с твердым намерением вернуться к невидимому барьеру. Просто так такую защиту устанавливать никто бы не стал. Значит, за этой стеной ведьма скрывает действительно что-то ценное, и я непременно узнаю что.
Утром отец будит нас ни свет ни заря и гонит на мельницу. Смотрит на меня сурово, сведя к переносице свои густые темные брови, при этом почти ничего не говорит, не отчитывает за вчерашнее. Ладно, и на этом спасибо. А работу доделать надо, и дураку ясно. Мне, привыкшему к утренним тренировкам, потаскать мешки не составляет особого труда, в то время как голова занята совсем другими мыслями.
Горыныч, наверное, там уже всю мою родню на уши поднял, когда я в бассейн не явился. А батя? Представляю, как он отправляет одного из своих клерков в строгом костюме и неизменно нудной рожей проверить, не скатился ли его единственный сын по наклонной. Ведь он такого обо мне мнения? Да и хрен с ним, пускай побегает. А с Горынычем мы все как-нибудь разрулим. Он у нас мужик мировой, все поймет, главное, чтобы я форму за это время не потерял. Хотя, о какой форме может идти речь, если я вообще оказался не в своем теле, и не понятно, есть ли дорога назад?
