Самец взъерошенный - Дроздов Анатолий Федорович (читать книги полностью .TXT) 📗

«Твою мать!» – подумал я.

– Почему так строго? – спросил, откашлявшись.

– Жрицы ведут учет: кто, от кого, какая пропорция человеческой крови… На этом держится система власти. Попытку присвоить себе ненадлежащий статус легко пресечь, когда имеются документы. А то ведь каждая может заявить… Смешение кровей дает разные комбинации, от одного и того же мужчины может родиться и кварта, и треспарта. В спорных вопросах обращаются к жрицам.

– Откуда возят мужчин?

– Из Европы. Пакс не принимает китайцев, негров и арабов. Только европейская внешность. Очень ценится светлая кожа, волосы и голубые глаза. Как у тебя, к примеру, – Бранко усмехнулся. – Вербуют преимущественно в бедных странах. Здесь много румын, что и понятно: их язык близок к латинскому, они быстрее осваиваются. Русских, пока я служил, не было вообще. Вы первые.

– Мужчины не отказываются от донорства?

– Зачем? – Бранко пожал плечами. – За это платят. Сперму сдают через день, за порцию полагается золотой. Это очень много. Пятнадцать порций в месяц – пятнадцать золотых. За год выходит сто восемьдесят, за пять лет – девятьсот. За эти деньги можно купить дом. Мужчины, которых привозят сюда, бедны, у них нет образования и хорошей профессии, поэтому они довольны. Работа легкая, а денег много.

– Что по завершении контракта?

– Предлагают продлить, но соглашаться не обязательно. Ты можешь уйти из храма. Многие так и делают. Становятся лупами.

– А это кто?

– Проститутки.

Я присвистнул.

– Да, в Паксе лупы – мужчины. Встречаются с женщинами под присмотром жриц. Те следят, чтоб встречи были не слишком частыми, и взимают налог. Лупы хорошо зарабатывают – больше, чем в храме. За свидание берут не менее двух золотых, но могут и три-четыре – как договорятся. Такой, как ты, может смело просить пять, – подмигнул Бранко. – Это очень дорого, но к лупам стоят очереди. В Паксе престижно забеременеть от лупы. Здесь культ фаллоса. Его изображения повсюду, а медальоны в его форме носят на шее [14].

– Погоди! – остановил я. – Одного не пойму. Мы прибыли сюда по контракту. Но пока нас везли…

– То много и горячо любили, – улыбнулся Бранко. – Все просто. Пока на руке нет браслета, мужчина свободен. Любая женщина может предложить ему близость, и это не считается преступлением. По установленному порядку браслеты надевают только в главном храме Ромы, это торжественная церемония. До этого вы – ничьи. Разумеется, вам этого не сказали, – Бранко хмыкнул, – а девочки из охраны воспользовались. Бесплатные лупы… Не все забеременеют, зато будет чем похвалиться.

– Здесь, наверное, цветет лесбийская любовь?

– Ты очень удивишься, но нет, – покачал головой Бранко. – Я сам в первое время недоумевал. А потом вспомнил… Сам я из православной семьи, об однополой любви в детстве не слышал. Но когда поступил в университет в Белграде… Для меня это был шок. На каникулах рассказал отцу, спросил, отчего так? На что он ответил: «Для того чтобы заняться мерзостью, сынок, человека нужно убедить, что это нормально. А после – обучить». В Паксе таких «учителей» нет. Если завезти «радужных», они обратят нол в свою веру, только кому это нужно? Отношения между мужчинами и женщинами в Паксе традиционные. Это, пожалуй, единственное, что мне здесь нравится.

Он помолчал.

– В Роме все регламентировано. Храмовый мужчина носит бронзовый браслет, лупа – серебряный, у свободных их нет совсем, хотя некоторые надевают золотые. Но свободных мужчин, помимо тех, кого еще везут в Рому, очень мало. Это те, кто состарился и не может быть лупой или же не захотел им стать. Такие заключают контракт с какой-либо женщиной и живут при ней. Но за это мужчины расплачиваются бесплодием.

– То есть?

– Тебе дают лекарство, три дня в лихорадке, и выздоравливаешь. Можно любить женщин, но детей не будет.

– Так ты…

– Да! – кивнул Бранко. – Выпил.

– Фашизм! – сказал я.

– Закон! – пожал плечами Бранко. – Рома – правовое государство, в нем соблюдают законы. Если мужчина уходит из храма, закон безжалостен.

– Почему ты согласился?

– Из-за девочек. Женщина, которая приходит в храм, имеет право выбрать отца. Ведь она платит! Ей показывают доноров, она даже может с ними поговорить – это не запрещается. Мой контракт истекал, когда пришла Леонтина. Сказала, что родила от меня девочек и хочет, чтобы у них был отец. Она богата и может сделать меня счастливым. Такие предложения делают часто, только мало кто соглашается. Леонтина мне приглянулась. Я попросил показать девочек, и она привела их. Алва похожа на мою мать, а Амата – на Милко. Когда я вижу их, то вспоминаю родину. Я согласился и подписал контракт. Пожизненный.

– Почему не брак?

– Я не слышал, чтоб здесь женились. Условия мне предложили очень хорошие. Леонтина обязана меня содержать, заботиться, платить мне жалованье и не обижать. От меня требуется жить с ней и не покидать без разрешения. Это все. Работать не нужно.

– А лавка?

– Скучно без дела. Я серб, и мне стыдно жить за счет женщины. Торговля идет хорошо. Мои покупатели женщины. Я говорю им комплименты, им это нравится, и они часто заглядывают.

– Леонтина не ревнует?

– Она достаточно умна, чтобы не путать чувства с бизнесом. Она знает, что я люблю наших девочек, а другие женщины мне их не родят. Интрижку она простит, разве что поворчит немного, но я не грешу. Если бы хотел много женщин, то пошел бы в лупы.

– Странно, – сказал я. – Зачем вербовать мужчин, если можно ввезти сперму? У нас ее завались!

– А как нола увидит отца своей дочери? К тому же с замороженной спермой нужно уметь обращаться. Это античный мир.

Мы снова помолчали.

– Мне грех жаловаться на жизнь, – сказал Бранко. – Я уцелел, и у меня есть семья. Девочки растут замечательные… Но я не могу простить себе: почему не пошел на войну? Пусть я бы погиб! Господь призрел бы меня в царстве своем. Убивать тех, кто уничтожил мою страну, издевался над женщинами и детьми, резал нас на органы, взрывал наши церкви – святое дело! А я струсил…

Вино снова забулькало в чашу.

– Идем! – сказал Бранко, допив. – Твоя девочка заждалась. Она красивая, даже шрам ее не портит. Ты ей очень нравишься, я видел, как она на тебя смотрела. Совсем как когда-то Леонтина на меня. Она тогда очень боялась, что я скажу «нет». Даже заикалась от волнения. Возможно, поэтому я согласился…

8

Виталия, «дикая кошка». Расстроенная

Дорогу к постоялому двору мы преодолели молча. Не знаю, о чем думал Игрр, но я вспоминала разговор с Леонтиной.

После ухода мужчин она придвинулась ко мне и заглянула в глаза:

– Хочешь знать, как я получила Бранко?

Я закивала. Это был тот вопрос, который я желала, но стеснялась задать.

– Я решила забеременеть в храме, – начала Леонтина. – Деньги на луп имелись, но они мне не понравились. Заносчивые…

Я снова кивнула: правда.

– Поехала в Рому – там выбор больше. Ходила по двору храма и, как все, разглядывала мужчин. Те шутили, предлагая их обнять. Жрицы этому не препятствуют: после такого общения с женщинами мужчинам легче давать семя. И тут я заметила Бранко… Он стоял в сторонке и ни с кем не разговаривал – только смотрел. Стройный, красивый, но с очень грустными глазами. У меня кольнуло в груди…

Леонтина помолчала.

– Ты когда-нибудь ощущала, глядя на мужчину, что именно от него хочешь детей?

Я покачала головой.

– А я так сразу почувствовала. Я не стала подходить к Бранко – постеснялась, просто указала на него жрице. На другой день мне влили его семя… И я забеременела, сразу! Не понадобилось приходить снова, как нередко бывает. Когда родилась Алва, я поняла, что не ошиблась. Девочка вышла такая хорошенькая! Я поняла, что и вторая дочка должна быть от Бранко. Когда Алва подросла, я поехала в Рому. В этот раз к Бранко была очередь: не одна я разглядела, что он красив. Предстояло ждать, а Дни могли пройти. Пришлось заплатить жрицам. Я снова увидела Бранко, в этот раз он держался бодрее. Я попросила обнять меня, он откликнулся, и у меня снова кольнуло в груди. Я опять забеременела с первого раза! После этого я не сомневалась: надо любой ценой получить этого мужчину!