Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс (читать книги онлайн полностью без сокращений txt, fb2) 📗
— А с ними-то что не так? — возмутилась великая княгиня. — Их род еще не угас.
— Наследница Строгановых — непробиваемо тупая девица! — раздраженно бросила Шереметева. — Уж простите мою резкость в адрес аристократки, но от нее не удалось ничего добиться. Полжизни провела во Франции, в империи бывает наездами, ничем не интересуется, и наследие семьи ее волнует исключительно в форме ассигнаций и земель…
Я смотрел на лица людей, живших за два с половиной века до меня.
Наверняка «следов» этого тайного общества должно быть больше. Но время было неудачное. Елизавета и так пыталась подстраховаться. Она не доверяла бумаге и решила увековечить важные знания в произведениях искусства — так было больше шансов их сохранить. Что-то отдала на хранение соратникам, что-то разместила в своих дворцах.
Но и дворцы не вечны. Зимний горел четыре раза, а в позапрошлом веке едва ли не сгорел дотла. Картины могли продать с молотка разорившиеся потомки. Наверняка были и записи — но где они теперь и как их найти?
Особенно с учетом того, что гремела эпоха дворцовых переворотов. Далеко не все приближенные Елизаветы остались на плаву при Петре Третьем и Екатерине Второй. Разумовские сгинули, Воронцовы едва не разорились и распродали имущество — только при Александре Первом смогли вернуть влияние. Строгановы прервались в основной ветви, а сейчас угасали окончательно… Кабы не любопытство Шереметевой, сейчас у нас не было бы и этого.
— А что Шуваловы? — матушка принялась бродить по комнате, вспоминая историю их рода. — У них резиденция на севере столицы, у Парголово. Но ее построили уже в позапрошлом веке. Где они жили до этого?
Что забавно, Шереметева явно испытывала к моей матушке куда меньше антипатии, чем к отцу, и охотно вела с ней беседу.
— Очень уместный вопрос, ваша светлость. Боде, достаньте карту елизаветинского Петербурга!
Адъютант вытащил со стеллажа один из рулонов и развернул его на столе.
— В годы правления Елизаветы Петровны город был совсем небольшим. Мы отметили сохранившиеся здания. Я тоже начала размышлять, что в первую очередь стоит искать артефакты в домах, которые были или являются резиденциями членов этого тайного клуба. Вот Строгановский дворец, вот Воронцовский, это наш Фонтанный дом… А вот особняк Шувалова.
Она поставила палец на точку на набережной Мойки.
— Это же Юсуповский дворец! — смутился Андрей.
— Да, Романов, — хмуро сказала глава Спецкорпуса. — После смерти Елизаветы Петровны этот дворец сначала выкупила казна, а затем его жаловали угодным подданным, а в позапрошлом веке он отошел Юсуповым.
— Вы там искали?
— Осторожно интересовались, но вы же знаете, как Юсуповы чахнут над своими коллекциями ценностей. Даже если они что-то и нашли, то не факт, что они поделятся этой информацией. Да и мы не знаем, что именно искать… У нас нет полной картины. Только фрагменты, на основании которых мы построили программу противодействия аномалиям.
На самом деле Шереметева сделала немало. Смогла кое-как разобраться, связала одно с другим, сделала из этого более-менее работающую систему, пусть и опасную. Гораздо лучше, чем ничего. Но сейчас, с книгой, все должно пойти полегче.
— Думаю, нужно искать оружие из этой амальгамы, — сказал я и кивнул на картину. — Раз его изобразили на полотне, значит, должны были сохранить экземпляры.
— Но это мы уже и так поняли, — ответила Шереметева. — Нет смысла искать именно оружие. К тому же времени на подготовку почти не осталось. Аномалии стали появляться чаще. За прошедший год мы зарегистрировали не менее десяти. Хотя в реальности, уверена, их больше…
Я взглянул на Андрея и подмигнул ему.
— Как бы то ни было, зайти в гости к Юсуповым мы еще успеем…
Глава 13
Это был первый день за последние недели, когда я наконец-то смог выспаться.
— Км-кхм! Ваша светлость! — в дверь постучал лакей Илья, и я даже по тону его притворного кашля понял, что ему было ужасно неловко меня беспокоить. — Прошу прощения…
Первый день праздности. И, увы, последний. Завтра меня ждут в Спецкорпусе, и о поздней побудке снова придется позабыть до увольнительной.
— Заходите, Илья, — потянувшись, сказал я. — Я уже не сплю.
Что, впрочем, не мешало мне валяться на кровати, утопая в подушках. Раньше я и не замечал, насколько они мягкие и уютные… Будь моя воля, продрых бы еще полдня. Но грешно тратить последний день свободы только на праздность.
Лакей бочком просочился в двери и застыл на пороге.
— Подать ли халат, ваша светлость?
— Меня кто-то ждет?
— Их светлости Иоанн Карлович и Анна Николаевна велели мне узнать, изволили ли вы пробудиться.
Понятно. Родителям не терпелось устроить разбор полетов вчерашнего крайне насыщенного дня.
— Передай моим родителям, что я спущусь через пятнадцать минут. Мне нужно в душ.
— Конечно, ваша светлость. Будут ли другие указания?
— Попроси на кухне поздний завтрак для меня. Что-нибудь легкое. И кофе.
— Непременно, Алексей Иоаннович.
— На этом все. Спасибо, Илья.
Лакей ушел, а я с сожалением свесил ноги и дотронулся пятками до пола. У меня в комнате всегда было холоднее обычного — я не могу спать в жару. Поэтому окна были распахнуты всю ночь.
Утром явно прошел дождь — я видел застывшие капли на листьях деревьев. Воздух был свежим, и пропах рекой. Сквозь плотные серые облака начало пробиваться солнце.
Я взглянул на часы — возмутительные одиннадцать тридцать. В любой другой день родители не позволили бы мне так расслабляться. Но сегодня и они хотели дать мне последнюю вольницу.
А я больше не собирался терять ни минуты впустую.
Сбегав в душ и наспех высушившись, я сам оделся — у меня это получалось быстрее, чем дожидаться помощи слуг — и через обещанные пятнадцать минут вошел в общие комнаты. В столовой как раз сервировали для меня поздний завтрак.
— Вареные яйца и бутерброды с соленой форелью и огурчиками, ваша светлость, — улыбнулся слуга. — Все привезли сегодня из поместья. Огурцы из наших теплиц…
— Спасибо. Где их светлости?
— Сейчас будут. — В дверном проеме возникла Аграфена и поклонилась мне. — Алексей Иоаннович.
— Здравствуй, дорогая. Есть новости?
Девушка улыбнулась.
— Великое множество. Но обо всем расскажут ваши родители. Прошу прощения, мне нужно работать.
Я кивнул, отпустив девушку. В том, что ей было чем заняться, сомневаться не приходилось. После приема всегда идет шквал корреспонденции. Гости обязаны отправить благодарность хозяевам вечеринки и в качестве ответного жеста пригласить к себе — на обед, ужин или ближайшее мероприятие.
Аппетит у меня разыгрался. Обожаю форель слабой соли. Вкусно, полезно, легко заготавливать и ловить интересно.
Я как раз отправил в рот первый бутерброд, когда в столовую вошли родители. Я вытер руки салфеткой и поднялся им навстречу.
— Отец. Матушка…
— Приятного аппетита, Алексей, — матушка жестом велела мне продолжать трапезу. Родители расселись за столом, и слуги тут же принесли им напитки — кофейник для нас с отцом и чайник зеленого чая для матушки.
— Как самочувствие? — Спросил отец.
Я пожал плечами.
— Отличное, ваша светлость. Благодарю за заботу.
— Вчера ты потратил много сил, если верить племяннику Андрею и Шереметевой.
— У меня большой резерв, вы же знаете.
— Но завтра ты отправляешься на службу. Силы тебе пригодятся. Постарайся восстановиться как следует.
— Этим и занят, ваша светлость, — улыбнулся я и схватил следующий бутерброд. — Аграфена сказала, есть новости.
— И много.
Матушка поднялась и, взяв с декоративного столика стопку газет, вернулась с ними за стол.
— О нас уже пишут?
— Разумеется. Должна сказать, госпожа Костенко и правда столь же талантлива, сколь хитра.
Я молча приподнял брови.
— Фотографии получились лучше, чем можно было ожидать, — пояснила княгиня. — Взгляни.
