Колонизатор (СИ) - Старицкий Дмитрий (читать лучшие читаемые книги .txt, .fb2) 📗

- Нам такое не грозит - быть наркоторговцами, - заметил я. - Плавание до Буэнос-Айреса, как я понял, у нас маркетинговое. - И узрев поднятую капитаном бровь добавил, - Фактически исследование рынка перевозок и выяснить как нам в него встраиваться. А вот что обратно в Европу повезем?

- Решать вам, но я бы взял кофе и какао в Бразилии. - Тут же ответил Шальбе. - Даже если сдадим его ниже цены рынка на бирже в Гамбурге, то все равно будет выгода большая чем возить пшеницу в Англию по самой высокой цене. А объем трюма они займут одинаковый.

- А что надо возить в Китай, кроме опиума? - интересно же.

- Серебро, серебро и еще раз серебро. Несмотря на то что после опиумных войн Китай стал для морской торговли фактически открытым - это очень самодостаточная страна. Когда я был там прошлый раз мы продали только небольшую партию дешевых часов в медном корпусе. Все остальное пришлось везти в Австралию. Там германские механизмы неплохо берут, но контрабандой. Правда, сейчас мы с британским флагом и припиской в метрополии - нам можно торговать напрямую. А вот всем иностранцам торговля с британскими колониями только через лондонское Сити.

Поглядев на часы, Шальбе, извинившись, взял медный рупор и гаркнул в него.

- Команде принять винную порцию и приготовиться к принятию пищи.

Повернувшись ко мне спросил.

- Обедать вы будете с нами в кают-компании или у себя в каюте?

- С офицерами, - ответил я, озираясь.

Вокруг до горизонта со всех сторон была только вода, по случаю ясного дня отливающая густой синевой в мелкой зыби. От солнечных зайчиков в воде рябило в глазах.

Команда выстроилась в очередь к ендове с джином.

Для принятия винной порции на палубу боцман выносил граммофон и ставил пластинку с бодрым прусским маршем. А у матросов, как у собаки Павлова, под эту музыку выделялась слюна. Лишение винной порции было самым страшным наказанием на баркентине, особенно для финнов. Телесные наказания мы с Победой запретили. У нас не британский флот, где процветают ром, плеть и содомия.

Концертные рояли Бехштейна, несмотря на сильную конкуренцию Нью-Йоркской фирмы "Стэнвей и сыновья", мы продали в Филадельфии быстро. Европейский бренд владел умами в Новой Англии 1880-х с той же силой, как и во времена позднего СССР. Тем более что мы привезли новинку - полноразмерные рояли белого цвета, которые выглядели на сцене необычно и нарядно.

Но вот с кабинетными роялями обломились. У себя дома, а не в общественных концертных залах, богатая местная публика была более патриотична к относительно демократической цене в которой не было заложено стоимости океанского фрахта, а качество инструментов было вполне сопоставимым. Продали всего пару штук, хотя изначально надеялись, что именно кабинетные рояли будут в тренде.

Взяли попутный фрахт генерального груза в Гавану, в основном всякую мелочь повседневного спроса. И впервые дюжину пассажиров. В основном коммивояжеров, сопровождающих груз, но была и пара семей американцев-сахарозаводчиков с детьми, перевозящих свои семьи на постоянное место жительства в Гавану.

Пришлось взять на себя функцию "посаженного капитана" за табльдотом в пассажирском ресторане. Победа для этой роли не годился из-за слабого знания английского, который он к слову сказать усердно зубрил на пару с фельдшером во время атлантического перехода. Но выходил это у них пока слабо.

А Шальбе просто не любил пассажиров как таковых. Особенно женщин.

- Баба на корабле всегда к неприятностям, - бурчал он, отказываясь от совместного приема пищи с пассажирами.

Однако табльдот с капитаном традиционная привилегия каютных пассажиров. Да и мне было интересно послушать хроноаборигенов за едой в светском общении. Информация лишней не бывает.

В первый ужин я всех пассажиров угостил бокалом шампанского в честь начала нашего путешествия. Далее все спиртное пассажирами заказывалось отдельно, ибо в стоимость билета оно не входило, только комплексное меню без выбора блюд. Камбуз у нас небольшой.

И то приходилось коку крутиться. Легкий завтрак в семь утра с кофе, ланч в полдень, пятичасовой чай с плюшками, обед в семь вечера и вечерний чай в одиннадцать ночи. Последний для желающих. А еще ему надо было отдельно экипаж кормить.

Обед отличался от ужина только наличием жидкого первого блюда. И ужин полагался не в семь, а в восемь вечера. Дамы к обеду наряжались как в оперу, ревниво чуть ли не в лупу разглядывая наряды соперниц.

Спиртное наш пассажирский помощник капитана продавал хитро - бутылками. Если клиент ее сразу не допил, то на этикетке писался номер его каюты и по желанию пассажира эту бутылку ему стюарды приносили не только в следующий прием пищи, но и в каюту.

За капитанский стол я пригласил обоих сахарозаводчиков с семьями. От них я с удивлением узнал что ром - это всего лишь отходы сахарного производства. Типа как чача или граппа есть отходы от производства вина. И эти бизики в два голоса меня убеждали что кубинский ром намного лучше ямайского. Думается мне, что не без перспективы выгоды для собственного производства.

Мдя... запас джина который мы взяли в Англии для ежедневной винной порции команды не вечен, так что тема рома мне была интересна. А им то как... Если я что и куплю на экипаж, то сразу много. При этом не нужно им тратиться на бутылки. И они это понимали лучше меня, зазывая в гости на свои "сентрали" на время будущей стоянки "Клио" в Гаване.

Бермудский треугольник встретили уже в белой форме. Жарко. Влажно. Только ветер на верхней палубе и спасает. Как-то попали в полный штиль. Четыре часа торчали без движения посреди бескрайней воды, так за это время я все моря проклял. Это еще мы в шторм на переходе в Филадельфию через Атлантику не попали. Вот так вот. И шторм плохо, и штиль не лучше. Кстати никакой особости и таинственности у Бермудского треугольника я не заметил - вода как вода.

Зашли на Флориду, в воспетый Хемингуэем Ки-Уэст, взяли попутных пассажиров до Гаваны. Американцев в каюты, испанцев на палубу - зато дешево, и в оплату взяли в песо. Все терять меньше при обмене валюты в Гаване. Но и кормить палубных пассажиров на таком коротком рейсе не требовалось.

Заглянув перед ужином в пассажирский ресторан - хозяйским глазом оценить приготовления к трапезе, застал там 12-летнюю девчушку самозабвенно играющей на рояле. Очень даже неплохо играющей пьесу Бетховена "К Элизе", столь любимую девушками даже в 21 веке. Причем играла в слепую, самозабвенно, закрыв глаза.

- Прелестно, мисс, - похлопал я ладошками, когда она закончила. - А Чайковского вы играете?

- Только "Времена года", - пискнула пигалица, тряхнув светлыми кудряшками. И зарделась.

- Доставьте наслаждение старику пострадать ностальгией.

- Вы русский? - ее светлые глаза удивленно округлились.

- Даже подданный русского императора, - улыбнулся я. - Но увы... я только поляк. Ян Ковальски, к вашим услугам. Хозяин этого прекрасного парусника.

- Тогда почему на вашем корабле красный британский флаг?

- Так выгодней для бизнеса. А вы американка?

- Элиза Упманн, мистер. - повернулась она ко мне не сходя с табурета. - Я сама не знаю: кто я, - пожала она плечами. - Живу на Кубе у дедушки с бабушкой, родители в Филадельфии - у них там банк, а сами мы все родом из Германии. На всех трех языках я говорю свободно. Вот и определите сами какой я нации?

- Родились уже в Америке?

- Да, в Филадельфии.

- Значит американка, - заключил я. - Все кто родились на территории Североамериканских соединенных штатов автоматом граждане САСШ. С чем вас и поздравляю.

- Вот ты где, негодница, - раздался сердитый голос от дверей ресторана. - А бабушка тебя уже обыскалась.

В дверях стоял с гордой осанкой высокий седой новый пассажир, который взошел по сходням на "Клио" в Ки-Уэсте. Я видел его с мостика, а вот бабушка с внучкой у меня памяти не отложились.