Свидетель по делу – кошка (СИ) - Самтенко Мария (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
Повара утверждают, что чудо-каша дает силу, остроту ума и запас мудрости на весь день. Не знаю насчет всего остального, но мудрость «никогда не брать эту мерзость» кашка выдала мне с запасом.
— Хорошо, сейчас разберусь, — решает комендант. — Только напомните, какое сегодня число. А то у меня с такими новостями совсем из головы вылетело.
— Третье сентября, — докладываю я, и зачем-то добавляю «прилипшую» строчку из песни Михаила Шуфутинского, — день прощаний!
Так, теперь главное про «костры рябин» не добавить, а то неудобно получится.
Глава 3
Чуть меньше года назад
— Что-что вам прислали, Мариночка? Отрезанный палец? Больше похоже на чью-то шутку.
Согласна, ситуация идиотская. Выставила на продажу квартиру и сразу начали шантажировать. Какой-то оригинал угрожает убить моего бывшего мужа-алкаша, которого я с таким трудом отвадила от подъезда. Требует миллион рублей. Первая мысль что это сам Петька.
Вот только…
— Меня смущает, что палец какой-то подозрительно настоящий!
Торжественно вручаю следаку коробочку с сомнительной посылкой. Выглядит это так, как будто я собралась делать менту предложение. Только чего? Руки и сердца Петьки шантажисты мне еще не прислали, а с пальцем выглядит несолидно.
— А вы вообще уверены, что он принадлежит вашему бывшему мужу? — уточняет Хучик после вдумчивого анализа.
Сую нос в коробочку: да вроде Петькин. А, может, и нет. У меня вроде как фетиша на пальцы не было, так что гарантий не дам.
— Палец это серьезно, — глубокомысленно констатирует мент. — Почти так же серьезно, как… кхм… промолчу.
— Федор Иванович, тут же дамы! В лице безутешной бывшей жены, — если что, это я о себе, — а, возможно, бывшей вдовы!
— Очень даже возможно, Мариночка, — говорит мент. — Кажется, мне придется забрать ваш трофей на анализ.
Следак осторожно заворачивает жутковатую долю в нашем с Петькой совместном имуществе в платочек и вполголоса так бормочет: сначала скелеты, потом пальцы…
— Стыдитесь, Федор Иванович!
После доклада Зург Камнегрыз отправляется отгонять студентов от тела Мымры и собирать преподавателей по случаю чрезвычайной ситуации, а меня посылает к ректору. Логично рассудив, что организационными вопросами заниматься тот все равно будет не в состоянии — максимум вызвать местных ментов.
Поднимаюсь наверх, в донжон. Ректор, разумеется, в кабинете, и я на сто процентов уверена, что он еще не в курсе случившегося. Они с Галгалеей спят в разных спальнях, и окна у него выходят на другую сторону (я знаю, потому, что мне приходилось их мыть). С утра Галгалея предпочитала поспать подольше, а ректор сразу идет к себе в кабинет и садится за документы, так что встречаются… встречались они ближе к обеду.
Вздыхаю, осторожно проскальзываю в приемную, здороваюсь с секретаршей, Аллет. Ректора жалко. По-моему, это отличный мужик. Академию он обожает, да и сам по себе не вредный — спокойный, добрый и понимающий. Проблем у него всего две: аллергия на кошек и любовь к Галгалее.
Была, да.
— Господин Урлах-тор, простите за ранний визит, но…
Галку снова становится жалко, и голос у меня дрожит, и на бедного ректора я стараюсь не смотреть. Урлах-тор хватается за сердце, секретарша — за валерьянку, или что там у них для успокоения нервов, я смущенно рассматриваю мраморные полы.
Потом все кое-как берут себя в руки, и начинаются организационные вопросы. Докладываю о том, что Зург Камнегрыз пошел отгонять студентов от тела и инструктировать преподавателей, так что на долю ректора выпадает дипломатическая часть с уведомлением местной полиции и властей. А на долю Аллет — безмолвное поручение присматривать за самим Урлах-тором. Секретарша с пониманием улыбается и, кажется, смахивает слезу.
Едва ли она так сильно любила Мымру. Скорее всего, просто расчувствовалась.
— Позвольте еще раз посочувствовать вам, — неловко говорю я, прощаясь. — Я думаю, после расследования будет сделано все… все возможное, и виновные будут наказаны…
— Кто-кто? — хмурится ректор, ненадолго отрываясь от артефакта связи.
— Кто? — это вопрос застает меня врасплох. — У вашей жены не было врагов?
Аллет делает страшные глаза. Урлах-тор задирает голову, чтобы посмотреть на меня грустным философским взглядом:
— У вас на родине, кажется, говорят «о мертвых либо хорошо, либо ничего». Теперь, пожалуйста, оставьте меня одного.
Смущенно опускаю глаза и удаляюсь, бормоча слова извинений. Но вскоре стыд сменяется злостью. Скажите пожалуйста! Как будто Урлах-тор не знает, что Мымра задолбала всю Академию!
Понятно, ректор не хочет сплетничать о покойной. А вот его дорогие коллеги такую позицию явно не разделяют. Я выясняю это, когда прохожу мимо зала совещаний — ну, или как там называется помещение, где преподавателям выдают втыки и директивы? Зург Камнегрыз как раз инструктирует педсостав по поводу смерти Галки, и вопли по этому поводу прекрасно слышно из-за неплотно прикрытых дверей.
Лучше всего слышно скрипучий голос Зурга. Это неудивительно — характер у нашего гоблинского коменданта боевой, и еще он натренировался гонять студентов, покушающихся на его бесценные артефакты.
— Я слышал, что следствие говорило о самоубийстве! — втолковывает дорогим коллегам наш комендант.
Врет и не краснеет, конечно. Где бы он пересекся со следствием, если местную полицию вызывала Аллет? Понятно, что Зург просто хочет развеять атмосферу взаимных подозрений.
Гам за дверью ненадолго стихает, но потом вновь набирает силу: преподаватели выражают свое скептическое отношение к этой чудесной версии. Звучит это как «да она скорее сама кого-то убьет». Пожимаю плечами, собираясь уходить… и тут шум снова стихает, и в тишине раздается холодное:
— … и если бы я случайно убивал взглядом, то эта комната сейчас наполовину бы опустела. На ту половину, которую занимают клеветники.
О, это демон Доментиан.
Есть у нас такой новый преподаватель, зловещий, по мнению некоторых, чуть больше, чем полностью. Была в истории мира Каэлме какая-то давняя история с войной между фэйри (и нет, это не средство для мытья посуды, а пафосное название местных фей!) и демонами, я с ней еще до конца не разобралась. Прошло много лет, но осадочек, как говорится, остался.
Не знаю, но лично мне Доментиан ничего плохого не сделал. Обычно он просто проходит мимо, а не цепляется с дурацкими придирками, как Галка. Уборщицы его не интересуют.
И что, его обвинили в убийстве?
Прислушиваюсь. «Демон не успел появиться, а уже убивает», «завтра у нас будет новый труп» и прочие вздорные обвинения в адрес Домениана обрывает резкий окрик Амины:
— Уверена, что каждый из присутствующих хоть раз желал удавить Мымру визгливую!
Прямолинейную альфачку перебивает Зург Камнегрыз. Как раз вовремя — еще чуть-чуть, и сборище превратилось бы в балаган. Слышу, как комендант наводит порядок и раздает всем инструкции: не нервничать, успокоить студентов, не давать им шляться по Академии и мешать следствию… скучно. Отхожу от двери и прикидываю, чем бы заняться. Работать сейчас все равно не получится, я не хочу случайно уничтожить какие-нибудь важные следы или улики. Пускай сначала в Академии поработают следственные органы.
Подумав, решаю сходить посмотреть, что там с трупом и ректором, а потом вернуться к Зургу Камнегрызу и получить новые указания. По пути вспоминаю, что у Амины, кажется, осталось мое ведро.
И у нее как раз был мотив прибить Галку, не так ли?
Глава 4
Забавно — сколько в моей жизни было допросов, ни один не похож на другой. Когда меня допрашивали в молодости из-за истории с пропавшим из лаборатории скелетом (десять лет тюрьмы, между прочим!), я постоянно ревела. Когда ввязалась в историю с выпавшим из окна школьником — ну везет мне на падающих из окон, что тут поделать! — то объясняла Федору Ивановичу и стажеру Вадиму, за что отмотала срок и почему бывший муж воткнул в руку мне вилку.
