Ступень Четвертая. Часть вторая (СИ) - Инди Видум (книги без регистрации .txt, .fb2) 📗

— Возможно, то, что с нами вообще хотят сотрудничать, — уже хорошо, но я прям жопой чую подвох, — признался Серый.

Мне тоже казалось подозрительным желание Волошиных на фоне роста популярности моих артефактов. Мне даже цену пришлось поднять, иначе очередь на них была бы уже лет на десять. Но даже увеличение цены не давало нужной для санатория суммы.

— Не могу исключить, что они рассчитывают скопировать наш блок и дальше обходиться без нас.

— Ну, это из области фантастики, — хохотнул Серый. — Твой блок, если ты не захочешь, фиг скопируешь. Но вообще, если ты раздумываешь о партнерстве, то ты прав: стоит напрячь Постникова проверить их от и до. И сам я поузнаю по своим каналам.

Конец разговору положил звонок на очередной урок. Я убрал телефон в карман и поймал внимательный взгляд от Светланы. Слышать наш разговор она не могла, но наверняка догадывалась, о чем шла речь. Еще и Шувалова на меня выразительно дулась, как будто это могло повлиять хоть на что-нибудь. Если Ефремов посчитал, что от нее будет больше пользы, чем от Полины, то он точно просчитался. Хотя он-то в любом случае в плюсе — получил постоянного шпиона в нашей пятерке. Узнать бы еще с кем она контактирует в школе — по идее, это тоже слабое звено в защите.

Я настолько ушел в свои мысли, что вовсе не обращал внимания на то, что происходило на уроках. Хорошо хоть контрольных не было и к доске меня не вызывали. Но такая отстраненность могла пройти незамеченной на всех занятиях, кроме физкультуры.

— Елисеев! — ворвался в мои размышления вопль. — Думай куда бежишь!

Я остановился и огляделся. С круга не вышел, и дорожка подо мной не плавилась. Но к физруку я на всякий случай подошел.

— А в чем дело, Дмитрий Семенович?

— Как в чем? Я сказал бежать стометровку, а ты, Елисеев слушаешь чем угодно, только не ушами. А когда слушаешь жопой, всегда понимаешь неправильно.

Вел он со мной себя по привычке, выработанной в прошлой школе, а значит, без уважения, на которое я мог рассчитывать не только как ученик «Крыльев Феникса», но и как глава не последнего клана. Такое отношение вызывало смешки внутри класса, что было опасно уже для репутации клана. Это нужно было пресекать.

— Дмитрий Семенович, а вы не боитесь, что вас уволят за оскорбления учащихся. Здесь простых детей нет. Пожалуется на вас пара человек — и придется вам искать другое место.

— Не бойся, Елисеев, не пропаду, — уже не с таким напором сказал он.

— То есть вы имеете в виду, что никого, кроме меня, не оскорбляете, и уверены, что я не пожалуюсь директору? Дмитрий Семенович, обратите внимание на то, что ситуация изменилась. Хотите здесь оставаться — держите себя в руках.

— Елисеев, никакие преференции не дают тебе права халатно относиться к занятиям.

— Дмитрий Семенович, я и не отношусь, но вы, кажется, не осознаете, что изменилось за последний год.

Признаться, голосом я даванул не нарочно, само получилось. Но получилось хорошо — физрук аж голову в плечи вжал, но сказал почти недрогнувшим голосом:

— Наше с тобой давнее знакомство, Елисеев, не дает тебе права на поблажки.

Я хотел было ему объяснить, в чем он, собственно, неправ, но тут пришли от директора и попросили меня срочно к нему подойти, пришлось казать:

— Простите, Дмитрий Семенович, закончим разговор в следующий раз. Если он, конечно, будет.

— Елисеев, — заволновался физрук, — ты же на меня не собираешься жаловаться?

— Вряд ли меня директор вызывает для того, чтобы я мог на вас пожаловаться, — только и бросил я перед тем, как уйти.

Физрук за мной не бросился, но его голос, доносившийся до меня, стал куда менее уверенным и зычным. Но для меня вызов к директору был такой же неожиданностью, как и для физрука, потому что косячить я ничего не косячил в последнее время и подставлять меня никто не подставлял. Разве что с защищенного школьного склада пропала тушка Сысоева? Такой вариант я исключить не мог, потому что хоть и поставил там защиту и сигналку, но реальный уровень Накреха я не знал и не исключал, что он все это легко и непринужденно обойдет.

Реальность оказалась куда неожиданней: в директорском кабинете, кроме самого Андреева, обнаружился еще и Кирилл Лазарев.

— Добрый день, — нейтрально поприветствовал я обоих.

— Добрый день, Ярослав. Твой отец попросил меня о приватном разговоре с тобой.

Насколько я знал, в школе не приветствовались визиты родственников, так что понятно, почему Лазарева не пустили дальше директорского кабинета. Но непонятно, почему он вообще решил, что мне родственник?

— Давайте сразу расставим точки над i. Кирилл Андреевич Лазарев мне совершенно посторонний человек. И в этой школе учится его единственный сын — Андрей.

— Зачем же так категорично? — растерялся Андреев. — Родная кровь — всегда родная кровь.

— Не в этом случае. С Андреем Кирилловичем мы достигли договоренности о том, что мы деловые партнеры, и только.

Мои слова о деловом партнерстве вызвали у директора гримасу раздражения. Видать, решил, что я слишком юн и неопытен для такого. Возможно, он вообще посчитал, что все успехи моего клана оказались возможными только при помощи Лазаревых. Но я-то прекрасно помнил, кому и чем я обязан.

— Кирилл Андреевич просил меня о разговоре с вами, Ярослав. Я дал свое на то разрешение и сейчас вас покину, а вы уж сами договаривайтесь, в каких родственных связях состоите, — решил директор.

Он вышел в приемную, а я привычным жестом поставил защиту от прослушивания, догадываясь, что директор точно будет греть уши, а ему необязательно знать, о чем мы будем говорить. Впрочем, Кирилл Лазарев активировал свой артефакт от прослушки, но начинать разговор не торопился. По его лицу вообще сложно было понять, о чем он думает. Иной раз оно напоминало маску, как будто Лазарева ничего не волновало. Снималась маска при мне очень редко, и сейчас точно был не тот случай.

— Слушаю вас, Кирилл Андреевич. Какая необходимость привела вас в это время в школу?

— Как ты только что сказал Антону Глебовичу, мы — деловые партнеры. Поэтому у меня к тебе будет деловое предложение. Мы с Андреем Кирилловичем совершенно случайно узнали, что в твое владение перешел недостроенный санаторий.

— Нет, — категорично ответил я.

— Что нет? Ты меня даже недослушал.

— Я не собираюсь восстанавливать санаторий, отдавая потом кому-то вечный процент от прибыли с него.

— Я разве говорил о долевом участии? Ярослав, не торопись. Клан Лазаревых даст вам деньги в долг.

Этот вариант мне тоже не особо понравился. Как любил повторять Серый, берешь деньги чужие и на время, а отдавать приходится свои и навсегда. Причем еще и сумму куда большую, чем занимал. Захотелось встать и молча выйти, но чужие подростковые комплексы лелеять не следовало, поэтому я решил не показывать, что мне лазаревское предложение в принципе неинтересно, и спросил:

— И под какой процент?

— Заем будет беспроцентный. Сроки возврата оговорим особо, но мы не собираемся их делать жесткими. Лазаревы — клан небедный, мы можем подождать пять-десять лет без всяких проблем.

Настолько небедный, что деньги для одного из сыновей Кирилла нашлись только тогда, когда тот смог бы полностью обойтись без них. До этого, видать, у Лазарева было совсем плохо с деньгами, копейки лишней не могли выделить. А сейчас показывают себя любящими родственниками. Хорошо хоть не клянчат денег, как Елисеевы, прикрываясь общей кровью. Почему некоторые люди вспоминают о том, что кровь — не вода, только тогда, когда это нужно им, и напрочь забывают, когда нужно второй стороне? Так что нет, никаких родственных поблажек.

— Деловое предложение — это когда выгоду получают обе стороны. В чем вы видите свою?

— В хороших отношениях с кланом Елисеевых.

— У нас и без того хорошие отношения. Поэтому давайте, Кирилл Андреевич, вы четко скажете, какие именно услуги и в каком объеме вы хотите получить с нашего клана.

— А то, что я хочу просто помочь, не принимается?