Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь (книги бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
[1] Рост Высоцкого – 162 см
[2] Поиски, кстати, могли быть чреваты – отец Чубайса был военным, в 1972-м преподавал марксизм-ленинизм в военном инженерно-техническом училище, так что любопытство к этой персоне могло привлечь внимание борцов с разведками вероятным противников. Сам Чубайс в этом году учился в 10 классе и готовился поступать в инженерно-экономический институт, откуда через пару десятков лет и десантируется во власть.
[3] «Песня о двух красивых автомобилях», 1971 год; вроде бы посвящена как раз Татьяне Иваненко.
[4] Пьесу «Покровские ворота» драматург Леонид Зорин написал в 1974 году, а фильм вышел в 1982-м.
Глава 11. «Мне сегодня болеть за обоих»
Денисов вызвал меня в четверг после обеда. С утра я честь по чести доложился его помощнику, что у меня есть данные по разрабатываемому делу, и начальник откликнулся достаточно оперативно. Впрочем, вся эта история в целом раскручивалась оперативно – я даже удивлялся, что всё выходит так складно и быстро.
– Что там у тебя? – Денисов был в хорошем настроении, но я не обманывался.
Полковник и в благодушном настроении вполне мог свернуть подчиненного в бараний рог.
– Это по делу Морозова. Морозов – это тот, что интересовался датой суда над диссидентом Буковским, – пояснил я, и Денисов кивнул – мол, дальше. – За ним было установлено наблюдение, а звонки с его телефона регистрировались без прослушивания.
– Почему так? – вяло поинтересовался он.
Словно не сам утверждал написанный мной план оперативных мероприятий. Но хозяин – барин.
– Посчитал нецелесообразным сразу делать его по полной программе, и результаты подтвердили, что это решение было правильным.
Денисов поднял одну бровь – продолжай, интересно.
– Он очевидно примыкает к диссидентскому движению, а как нам известно из других источников, члены этого движения стараются шифроваться в телефонных разговорах. Возможно, мы бы получили какие-то данные о том, что подозрительные беседы Морозов ведет, но без соответствующего ключа это будет лишь набор фраз, лишенный для нас всякого смысла. При этом для получения этой информации пришлось бы задействовать серьезные технические возможности и тратить время сотрудников, которые могли принести больше пользы нашему делу.
– О деле, значит, беспокоишься? – хмыкнул Денисов. – Ну хорошо, что о деле. Так что, получилось подцепить его?
– В основном – да. Нужна дальнейшая разработка, но уже сейчас наружное наблюдение выявило три адреса, которые Морозов обходил после работы. На двух адресах он задерживался ненадолго – от пятнадцати минут до получаса, на третьем проводил остаток вечера допоздна. Потом возвращался домой. При этом предварительно он обзванивал все три адреса, разговоры длились до двух минут. Скорее всего, просто уточнял, в силе ли предварительные договоренности. Думаю, о подробностях они договаривались при личных встречах.
– Известно, кто живет на этих квартирах?
– По одному из двух «коротких» адресов живет Петр Якир, – я заметил, как Денисов вскинулся при этой фамилии. – По второму – дочь Якира Ирина. «Длинный» адрес принадлежит Людмиле Алексеевой, она уже попадала в поле нашего зрения из-за своих связей с различными диссидентскими и правозащитными деятелями. В общем, думаю, он ходит на встречи с единомышленниками. Возможно, заодно исполняет роль курьера – например, передает что-то от Якиров Алексеевой. Но для подтверждения этой теории нужна санкция на силовое воздействие... хотя я бы не стал её просить.
Якиров этих поколений я помнил плохо – вроде бы в итоге старшего арестовали и он назвал какую-то уйму фамилий, среди которых не было имени его дочери. Дочь же была замужем за одним из «официальных» советских бардов Юлием Кимом, её пытались закрыть за самиздат, но она так и не отсидела ни дня. А вот фамилия Алексеевой меня порадовала – эта тетка и в будущем попила немало крови моим коллегам.
В памяти же Виктора особых сведений про этих фигурантов не было – они проходили по сводкам, но там обычно упоминалось множество фамилий, и выделить какие-то из них было сложно.
– Почему? – уточнил Денисов.
– Два соображения. Вряд ли там что-то секретное и опасное – думаю, обычные материалы для этого их сборника, который они перепечатывают на машинках и которым борются с советской властью. В общем – ну возьмем мы его с этими бумажками, а дальше? Обвинение рассыплется, дадут ему пару лет ссылки максимум, и на этом всё закончится. А вся эта сеть останется. Ну и второе – если мы заберем этого курьера, они найдут другого, которого мы не знаем. В общем, я бы пока оставил этого Морозова в покое. К тому же он предсказуемый, если я правильно просчитал его характер, и нелюдимый. То есть он так и будет тыркаться к знакомым, на новые контакты не выйдет. Когда потребуется – тогда и возьмем. Можно телефон оставить под присмотром, без прослушивания – если будут появляться новые номера, это расширит наше понимание той организации, членом которой Морозов очевидно является.
– М-да... ещё один правозащитничек на нашу голову, – процедил Денисов. – А ты, я смотрю, по мелочам размениваться не собираешься. Хочешь сразу антисоветскую организацию накрыть?
– Так она же явно существует, – я с видимым безразличием пожал плечами. – Мы вытягиваем оттуда одного-два человека, но остальные-то остаются.
– Это потому, что мы на лидеров выйти не можем, – с какой-то грустью сказал он. – Думаю, и Якир этот тоже пешка, не более, и дочка его... А мы лишь ходим вокруг и... ты правильно сказал – откусываем по кусочку. А надо сразу в центр бить, без лидера они быстро развалятся.
Последнюю фразу полковник произнес с такой затаенной злобой, что я и сам испугался. Впрочем, ему было чуть за пятьдесят, и примерно в моем нынешнем возрасте он не ловил сраных чмошников, а шел сразу за передовыми батальонами, чтобы вырвать с корнем всю ту сволочь, которую немцы в изобилии оставляли на нашей земле.
Я вдруг задумался – а где я и «мой» Орехов будем через четверть века? Неужели так и продолжим сидеть в своей двушке на Фестивальной, дрочить до зеркального блеска заныканный после какой-нибудь операции ствол, смотреть на то, что происходит вокруг – и надеяться, что снова обойдется, что и на этот раз демократы не будут запускать конские люстрации? Нет, такой судьбы я себе не хотел.
Этот полет мысли на границе сознания внезапно помог мне понять и проблему моего начальника. Я вспомнил ту шелупонь, в борьбе с которой потерял возможность ходить – и аналогии сами пришли мне в голову. Осталось только сформулировать их так, чтобы не взбесить товарища полковника.
Дело в том, что он привык к тому, что любая организация – это иерархическая структура, в которой есть рядовые члены, есть руководители звеньев, руководители руководителей и, наконец, самый главный начальник. Убери самого главного – и организация посыплется; убери одного из начальников второго, третьего, четвертого уровня – и от организации отвалится огромный пласт, который больше не будет мучить советскую власть. В общем, главное для Денисова – и, видимо, для моих начальников повыше рангом – было найти центр этой диссидентской паутины, которая пронизала буквально всё советское общество. Если я правильно помнил, все эти правозащитники вполне легально работали в различных институтах и издательствах, официально печатали свои произведения – если, конечно, в них не было никакой антисоветчины – и также официально получали авторские отчисления за музыку к кино и спектаклям. И доблестные сотрудники госбезопасности с риском для жизни обрывали эту паутину, вытаскивали её нити и сжигали их – но делали это предельно осторожно, чтобы не повредить остальной организм.
