Бумеранг вернулся (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич (полные книги .TXT, .FB2) 📗
— Нет, что ты, я не могу отсюда уехать! Только привыкла к этой школе, учителям, классу. И дедушка с бабушкой не позволят, — сразу отказалась Джейн Фаулер.
Я не стал продавливать. Не хочет — и не надо. Мы в ответе за тех, кого приручили, но и они в ответе за нас. Пусть пересаживается на шею дедушке, или бабушке, или своему парню, если он выдержит.
46
Я окончил курс подготовки, получил временное звание капитан и стал командиром ОДА-0413. Код моей должности 18А. Попал в четвертый батальон потому, что раньше он был ориентирован на Европу, Северную Африку и Ближний Восток. Я ведь, как указал в анкете, в совершенстве владею французским, испанским и русским языками, то есть полиглот по меркам данного подразделения. На голове у меня зеленый берет, несмотря на температуру воздуха лишь немного выше нуля, и на левом плече нашивка-дуга «Специальные силы». Больше ни у каких военных американских подразделений такой нет. В моем подчинении одиннадцать человек: заместитель (код 180А) уорент-офицер Марк Болдуин, сержант операций и заодно сержант команды (код 18Z) мастер-сержант Кристиан Адкинси его заместитель (180Z) сержант первого класса Лео Чепмен, сержант по вооружению (18В) сержант первого класса Альберт Альварес и его заместитель (180B) сержант Стивен Кларк, сержант-инженер (18С) сержант первого класса Итон Эндрюс и его заместитель (180C) специалист Натан Дэйли, сержант-медик (18D) сержант Грэм Бэрд и его заместитель (180D) специалист Шейн Стюарт, сержант-связист (18Е) сержант Кен Карденас и его заместитель (180E) рядовой первого класса Теодор Фарли. В команде все позиции сдвоены и при этом каждый владеет смежными навыками порой не хуже, чем штатными. У всех есть боевой опыт. Командовать такими спецами будет намного интереснее. Это не новобранцы из Национальной гвардии, которым объяснить задачу было труднее, чем сделать самому.
Подчиненные относятся ко мне настороженно. Я для них темная лошадка, какой-то резервист, проявивший себя в Национальной гвардии. Хуже было бы, только если бы пришел к ним из копов. У «зеленых беретов» жуткая клановость. Подразделения маленькие, служат вместе по много лет, все друг друга знают. Это не считая того, что некоторые являются членами семейных династий, причем в третьем или даже четвертом поколении. Они набирались здесь опыта и выслуживали военную пенсию, после чего устраивались в коммерческие структуры, где получали больше на порядок и даже два. После чего покупали приличный дом в тихом красивом месте, где в сытой полудрёме проводили последние годы жизни. Гражданская война разрушила их планы, но когда-нибудь она закончится, и специалисты с многолетним военным опытом будут нарасхват по всему миру. Я не пытаюсь им понравиться. Доказать, что я выше них на голову, а то и две, можно только в бою. Пока что веду себя так, будто мне плевать на их мнение. Как догадываюсь, это самая правильная линия.
Мне выделили бесплатную комнату в общежитии для офицеров, но в ней тесновато вместе с большой собакой, поэтому снял таунхас с гаражом для машины и огороженным внутренним двором, в который можно выпускать собаку, когда ухожу по делам. Там углов много, пусть метит их. На первом этаже санузел и отдельно ванная и душ, небольшая кухня и гибрид холла, столовой и бара. На втором — еще один санузел и две спальни. Стены, даже несущие, из гипсокартона и древесно-стружечных плит общей толщиной сантиметров пятнадцать. Акустика офигенная. В спальне на втором этаже при закрытой двери я слышу, как капает вода в кухне на первом, если плохо закрыт кран. Внутри дома температура всего на пару градусов выше, чем снаружи. Автоматический обогреватель молотит почти без остановок. Пока не попал в США, удивлялся, как у них ураганы сносят дома до фундамента. Теперь мне непонятно, как эти картонно-гипсовые убожества не рушатся, когда кашляну или еще хуже. В России многие дачи на шести сотках устойчивее и комфортнее. За аренду этого так называемого дома плачу семь с половиной новых долларов в неделю, что примерно треть моей зарплаты.
Кстати, почти все мои подчиненные, благодаря выслуге лет, получают больше меня. Зато у них нет таких же накоплений. Всё сгорело, когда бумеранг, запущенный в том числе и с их помощью, вернулся. Как я заметил, во время войн больше всего страдает средний класс — основа государства. У бедных нечего забирать. Для богатых, за редким исключением, потеря части состояния не является критичной, а некоторые даже умудряются приподняться на чужом горе.
47
Неподалеку от моего дома бар с уникальным названием «Форт Карсон». Там оттягиваются по вечерам живущие по соседству, в том числе в общежитии для нижних чинов, в котором много девушек-военнослужащих. В основном они на тыловых должностях, но есть и участницы боевых действий. Военная база — главный работодатель в штате Колорадо. Да и порядка намного больше, чем за периметром ее. Красивые в бар приходят со своими парнями. Я заглядываю в него чисто для успокоения своих сексуальных желаний. Типа никого интересного и свободного все равно нет, так что дерни рюмку и иди спать.
Она сидела за стойкой, цедила зеленовато-желтый, наверное, на основе приторно сладкого дынного ликера «Мидори», коктейль через розовую пластиковую соломинку. Одета в армейскую зеленую служебную форму, похожую на ту, что я носил во время Второй мировой войны — оливково-розовый китель такой же. Сейчас эта форма для всех чинов. Есть еще синяя парадная. Шеврон рядового первого класса. Или начала служить до войны, хотя выглядит слишком молодо, или принимала участие в боевых действиях, или родственница старшего офицера. Черные волосы зачесаны назад и собраны в пучок. Высоко вскинутые, изогнутые, тонкие, черные брови. Глаза карие, раскинутые широко. Ровный носик. Высокие скулы, акцентированные коричневатыми румянами. Губы средние, подкрашенные яркой помадой. Подбородок закругленный, мягкий. У нее явно были в роду латиноамериканцы, но три-четыре поколения назад. Сексуальная попка, пристроенная на черную подушку высокого стула, туго обтянута форменной серой юбкой-карандашом. Оливково-розовая пилотка лежит на стойке справа от девушки. Видимо, чтобы садились слева. Так удобнее отвесить пощечину. Она в зеркале за стойкой заметила мой изучающий взгляд, но, как надеюсь, пока не приняла неправильное решение.
Я оставляю куртку на вешалке, прибитой к стене, сажусь справа, положив зеленый берет рядом с оливково-розовой пилоткой, говорю бармену, пожилому мужчине в идеально белой рубашке с черным галстуком-бабочкой, видимо, раньше работал в крутом заведении:
— Как обычно.
Он достает бутылку калифорнийского красного каберне-фран из довоенных запасов, не дешевое пойло, наливает мне бокал.
— С чего обычно начинают те, кто хочет снять тебя? — спрашиваю соседку.
Она замирает с розовой соломинкой между алых от помады губ, потом оставляет ее в покое и спрашивает с вызовом, глядя мне в глаза:
— А тебе какое дело⁈
— Да просто интересно. Накрасишься, придешь в бар, чтобы встретить парня своей мечты, а тут подваливает какой-то пьяный придурок и начинает штыбовать уши, как будто ты девушка его мечты, а не хочет просто затащить в постель. Ты сидишь вся такая красивая, слушаешь его и думаешь: послать к черту, а вдруг больше никого не будет и придется опять спать одной? — выдал я, переглядев ее, причем глаза опустила, только услышав мои последние слова.
— Ты точно «зеленый берет»⁈ — после продолжительной паузы спросила она как бы иронично.
— Недавно окончил курс обучения, но постараюсь быстро отупеть, чтобы не выделяться, — честно признался я.
— Не торопись! — улыбнувшись, разрешила она и спросила: — Какой университет?
— Высшая политехническая школа во Франции, инженер-химик, — соврал я и, упреждая следующие вопросы, рассказал о маме-француженке и бесплатном образовании в этой стране.
— А я не успела поступить. Когда оканчивала школу, уже шла война, — пожаловалась девушка.
