Боярышня-попаданка, или Любовь князя (СИ) - Вуд Маритта (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗

Глава 51

Утром следующего дня наша Настя носилась с подружками, играя в салочки, и когда наконец пришла уставшая домой, чтобы пообедать, то рассказала нам, что дружинники князя обходят все дома и сараи и даже конюшни.

— Представляете, — тараторила Настя, — Дружинники даже стога сена ворошили и тыкали в них граблями и саблями.

Мы с маменькой переглянулись, значит Войцеха пока не нашли.

— Ты, Настя, после обеда побудь дома, — маменька взглянула на меня, — А то вдруг, какая помощь нам нужна будет, правда, Марья?

— Конечно, — согласилась я, — Посиди с нами дома, Настя.

Настя надула губы:

— Девочки хотели пойти на лужайку венки плести, — она обиженно отвернулась, — А я одна сидеть буду…

— Ничего, — строго сказала маменька, — Погуляла и хватит. Пора и по дому помочь.

Маменька вручила Насте веник и отправила ее подмести полы в спальнях.

— А потом расстелешь половики чистые, — крикнула вслед Насте маменька, — Ты, Марья, присмотри за ней, чтобы опять не убежала на улицу егоза наша, — обратилась маменька уже ко мне. Маменька пошла во двор, а я начала рубить капусту для щей.

Мне было слышно, как Настя двигает наверху лавки, напевая что-то звонким голосом, потом она спустилась вниз, забрала из сеней чистые половики и опять ушла наверх, чтобы постелить их.

Я сунула чугунок с щами в печь и прислушалась. Было тихо и я решила, что Настя играет со своей куклой или уснула, но решила пойти проверить, что она делает.

Стараясь не шуметь, я поднялась по лестнице и заглянула к Насте в комнату — комната сияла чистотой, но Насти нигде не было. Я заглянула в свою комнату — Настя любила иногда поваляться на моей постели, но и там тоже было пусто.

Я вышла во двор и подошла к маменьке, которая развешивала выстиранное белье.

— Маменька, вы Настю не видели? — я уже начала волноваться, — Она убиралась наверху, а потом притихла, я пошла посмотреть, а ее нет нигде.

— Вот ведь непослушная какая, — всплеснула руками маменька, — Наверняка убежала к подружкам, пока мы с тобой отвлеклись. Сходишь за ней?

Я кивнула.

Настя говорила, что они собирались плести венки на поляне, я накинула платок на голову и побежала ее искать.

Стайка девочек, усевшись в кружок на полянке, дружно плели пестрые венки.

Девчонки смеялись и громко болтали, стреляя глазами на мальчиков — подростков, которые расположились в стороне от девочек. и усердно делали вид, что им вовсе не интересны девчачьи разговоры.

Я подбежала к девочкам, Насти среди них не было.

— Девочки, а Настя наша не с вами разве? — запыхавшись спросила я.

— Нет, она после обеда не выходила гулять, — рыжая девочка с конопушками на носу взглянула на меня, — Она разве не дома?

— Наверное, дома, — я развернулась и побежала домой, стараясь не паниковать. Настя у нас такая разумная девочка, она не могла вот так взять и куда-то уйти, наверное, залезла в укромный уголок и заснула там.

Я вспомнила, как мы играли с Настей в прятки и она спряталась в большой сундук, и как я ее долго искала, а когда наконец нашла, Настя лежала, свернувшись клубочком на меховой шубе и сладко посапывала.

Как же я могла забыть про сундуки и кладовку!

Вихрем влетев в дом, я отодвинула с дороги маменьку и бросилась открывать все сундуки, я даже переворошила одежду, которая аккуратно лежала в сундуках — никого.

— Марья, — испуганно спросила маменька, — Ты зачем все переворачиваешь вверх дном? И где Настя? Ты зачем ее на улице оставила?

— Нет ее на улице, — я заглядывала в каждый угол, подо все кровати и лавки, — Не выходила она к подружкам после обеда.

Маменька охнула и села на лавку:

— Как же так? — она схватила меня за руку, — Ведь к нам никто не входил, собаки молчали, а они чужих не любят.

Я молча смотрела на маменьку, стараясь не разреветься.

— Это значит, что она сама ушла? — маменька прижала руки к груди, — Куда же она делась, Марьюшка?

— Подождите, маменька, — я попыталась рассуждать здраво, — Князь сказал, что за нашим домом будут приглядывать, надо найти человека, который сторожил около ворот.

Мы выскочили за ворота и увидели дружинника, который сидел под деревом и лениво помахивал саблей, срезая верхушки травинок.

— Настя, девочка моя, — маменька не могла внятно произнести не слова, — Дочка младшая пропала…

Дружинник вскочил на ноги:

— Никто не проходил, хозяйки, — недоуменно сказал он, — Я с ворот глаз не спускал, никто бы не прошмыгнул мимо, можете даже не сомневаться.

Мы попросили дружинника пройтись вдоль забора, вдруг он что — то заметит, а сами пошли во двор.

— Надо людей звать, — я взглянула на маменьку, — Пойду за отцом и Матвеем.

Маменька лишь кивнула, силы ее совсем оставили.

В ворота заглянул наш охранник:

— Хозяйка, — он ткнул пальцем, — Там, за сараем в заборе доска гуляет, вполне можно незаметно удрать. Больше никак девочка не могла выскользнуть.

Мы с маменькой переглянулись и бросились к сараю.

Действительно, одна из досок забора свободно болталась, я присмотрелась и увидела маленький кусочек ткани, повисший на гвозде. Это был лоскуток от Настиного сарафана — белый в мелкий красный цветочек.

Маменька прислонилась к забору и молча заплакала. Я же смотрела на этот лоскуток и лихорадочно соображала, что могло случиться с Настей, куда она пошла и зачем?

Глава 52

Наш незадачливый охранник побежал докладывать о происшествии князю, а мы с маменькой еще раз пробежали вдоль забора, надеясь не пропустить ни одной мелочи, что могла бы нам указать на след Насти.

Я ругала себя за то, что не уследила за сестрой и она сумела прошмыгнуть мимо меня.

Маменька сидела, не двигаясь на лавке. Мне было страшно смотреть на нее, такая она была бледная. Руки у нее мелко дрожали, она смотрела перед собой сухими глазами и это было еще страшней, чем если бы она плакала.

— Я пойду за Матвеем, — я дотронулась до маменькиной руки, но она схватилась за мою руку так крепко, что я вскрикнула.

— Нет, — маменька усадила меня рядом с собой, — Никуда не ходи! Я не могу потерять еще и тебя!

— Что вы говорите? — я пыталась успокоить маменьку, — Никуда я не денусь. И Настя наша сейчас придет, ну с кем не бывает — заигралась, — я тараторила, чтобы не маменька не думала о плохом, но в голове у меня крутились ужасы, какие только я могла себе представить.

Маменька не отпускала меня от себя:

— Нет, Марья, сядь, чтобы я тебя видела, — глаза ее лихорадочно блестели, — И Настю не надо было от себя отпускать, и тебя теперь на шаг от себя не отпущу.

Я понимала, что сознание маменьки не справляется с ситуацией и сейчас не время с ней спорить, нужно просто попробовать ее переключить на что-нибудь другое.

— Маменька, сейчас отец с Матвеем вернутся, нам нужно накрыть на стол, — я погладила маменьку по плечу, — Вы принесете миски?

Маменька вскочила:

— Да, ты правильно говоришь, — она пошла на кухню, так и не выпуская моей руки, — Пойдем, Марьюшка, надо на стол собирать.

Я обрадовалась, что эта привычная суета немного отвлечет маменьку от тяжелых мыслей, а сама думала, как бы мне незаметно выскользнуть из дома.

— Я пойду белье сниму с веревок, — наконец выдумала я повод, для того чтобы выйти на улицу, — Вдруг дождь пойдет, а у нас там белье чистое висит.

— Шут с ним, — отмахнулась маменька, — Куда оно денется, ты лучше вон хлеб порежь, да на стол поставь, — она протянула мне каравай хлеба и нож.

— Хорошо, — вздохнула я, видимо придется мне ждать, пока кто-нибудь не придет домой.

Дверь распахнулась, громко стукнувшись об косяк. Мы с маменькой вздрогнули, посмотрели друг на друга и не сговариваясь бросились ко входу.

На пороге стоял князь, его лицо было чернее тучи, брови нахмурены, рука лежала на рукоятке сабли.

Вслед за князем в дом вбежали Матвей и отец. Отец задохнулся от ходьбы, он тяжело и хрипло дышал и вытирал рукавом вспотевший лоб.