Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ) - Александр Коробочка (бесплатная регистрация книга .txt, .fb2) 📗

От печи раздался металлический скрежет и глухие удары. Значит, Агнешка вдобавок еще и поленьев накидала туда, а за это я могу простить ей многое.

Даже странно, ибо ненавидит она меня истово. Фанатично. И желает мне скорейшей смерти, совершенно этого не скрывая.

Откинув мешковину, уселся на задницу, и…

Тут же почувствовал резь в животе. И она, резь эта, как и голоса в голове, присутствует теперь в моей жизни постоянно, не концентрируясь, однако, в каком-то одном месте, а «кочуя» по всему животу. Видимо, тот скот, что ударил меня кулаком, нанес какую-то травму.

Выкинув из головы все то, что было связано с неприятными ощущениями, взял трясущимися руками хлеб с водой и принялся трапезничать. Вкусно! А ведь бывали моменты, когда тошнило уже даже от фуа-гра. Зажрался!

Когда это было? Кажется, что в прошлой жизни…

А уж насколько вкусна холодная колодезная вода — это вообще никакими словами не передать…

Так описал бы свою пайку я. Раньше. А теперь…теперь же просто ем и пью, причем «в темпе вальса», чтобы не лишиться и этой малости.

В тот миг, когда ставил пустую уже кружку на пол, мой взгляд упал на локтевое сочленение левой руки, на нежной коже которого остались следы от многочисленных инъекций.

Суки! — прошептал я про себя.

И нет, это не ругательство, простая констатация факта.

Подонки, которые не добились желаемого при помощи «сыворотки правды», испоганили мое прекрасное тело «ангельской пылью»…

Впрочем, у них на меня обширная «программа».

«Ангельская пыль», как в песне «Арии»…

Я крепко зажмурился, впрочем…

Испытал ли я сейчас какие-либо эмоции к тем, кто подсадил мою Кайю «на иглу»?

Нет. Равно как не испытываю более никаких эмоций к чему-либо вообще. Они, эмоции, пали жертвой моей борьбы с «ангельской пылью», но…

Есть и хорошая новость, даже две.

Ну, во-первых, я пока еще жив. Именно что «пока еще», ибо нет сомнений в том, что умертвить меня могут в любую секунду, ведь никто из похитивших и удерживающих меня здесь своих лиц не скрывает. А значит, не может быть и речи, чтобы отпустить меня живым…

А, во-вторых, я победил. Нет, не то развязывающее язык «лекарство», которым они потчевали меня в самом вначале, и к которому у меня определенно выработался своего рода иммунитет после моего первого «знакомства» с ним, устроенного для меня матушкой и Лерой.

Я победил «ангельскую пыль». Вернее, ту совершенно безумную зависимость, неописуемую никакими словами, которую она вызывает после первого же употребления (по крайней мере, так произошло со мной)…

Победил не быстро, хотя я и понятия не имею, сколько времени прошло с тех пор, как меня похитили. Победил не без потерь, в которые можно записать мои эмоции (все вокруг кажется теперь «серым», даже «доза» не вызывает ни-че-го, будто бы это физраствор, и, возможно, таковым и останется до самого конца, когда бы он не наступил) и немалое количество здоровья…

Я оглядел свое в край отощавшее тело. Не жертва концлагеря немецких нацистов, конечно, но выгляжу все равно ужасно, и это еще мне не видна моя физиономия…

Сходив на горшок, то есть на ведро, исполняющее его роль (благо сейчас не приходится этого делать на ощупь), а вернее, практически сползав туда, ибо слабость во всем теле неимоверная, обтерся влажной тряпкой.

Мой взгляд упал на грубый стол и две лавки, также присутствующие в помещении. Я попытался вспомнить, что же именно наговорил на камеру (меня тогда одевали и даже расчесывали), сидя за этим столом.

Из памяти всплыло…

«Зачем ты ездила к царю? Он лично встречался с тобой?». — и именно этот вопрос стал первой и самой глубокой трещиной, надломившей власть «ангельской пыли» надо мной, ибо ответил на него, впервые соврав этим людям, которые более уже не применяли ко мне какого-либо физического насилия, а просто пообещали, что если не стану делать всего того, о чем они меня столь вежливо просят и или стану врать, то следующей «дозы» уже не увижу.

А что такое не получить очередную «дозу» для зависимого от «ангельской пыли»? Это хуже смерти, выражаясь совсем не фигурально! Как миленький сделаешь все, что велят и даже более того!

Но даже так…

«Ничто, даже самая, казалось бы, мелочь, касаемая нас, не должна будет утечь от вас к посторонним». — в тот миг перед моими глазами встал Государь, и это каким-то образом послужило триггером к тому, что подсознание вновь отправило меня в «пионерский лагерь», за старую парту, на которой неизвестный пацан вырезал послание для некоей Светки, сообщая той, что любит ее. Отправило к преподавателю по очень специальной дисциплине, к человеку с казенным выражением лица.

А затем я совершил немыслимое. Я целенаправленно солгал.

«Да, я встречалась с Государем. Он потребовал от меня выйти замуж за родственника Блумфельдтов, инвалида незнатного происхождения».

«А не врешь?». — последовал тогда вопрос, заданный явно «на всякий случай», ибо, глядя тогда на мою физиономию…физиономию человека, готового ради «дозы» сказать и сделать что угодно…никто не сумел бы заподозрить меня во лжи.

«Нет! Я не вру!». — взвизгнул тогда я, неотрывно глядя на шприц, которым дразнил меня «опереточный злодей», солгав вновь.

Его Мареком зовут. Несмотря на свою внешность, он приятный тип, мы с ним даже почти подружились (ни на один из моих вопросов он, правда, ответить не соизволил, более того, запретил вообще задавать какие-либо вопросы). Этнический поляк, как и все прочие здесь, однако мне почему-то кажется, что не местный, не «дорогой россиянин», не подданный Государя, а залетный гастролер из «прекрасного далеко».

Помимо этнической общности, всех людей здесь (а я полагаю, что оказался в некой обособленной деревушке, вроде той, в которой велела мне укрыться матушка, «если вдруг что») объединяет вера. И местных, и похитивших меня боевиков. Религиозный фанатизм, вернее.

Они католики или, может, какие-нибудь протестанты, в подобных материях я не шибко разбираюсь, но точно не православные, ибо крестятся эти «добрые люди» слева направо. Подобное мне довелось увидеть несколько раз в исполнении Агнешки и прочих «местных», которые, помимо боевиков, иной раз приходят в мою скромную обитель, покормить меня, попинать, да заменить «горшок».

Насколько я могу судить, люди здесь,в массе своей, вообще гораздо более религиозны, чем были там, однако, конкретно у этих «персонажей» «чердак» на религиозной почве «уехал», похоже, окончательно. Не исключено также, что я попал в «добрые и заботливые» руки какой-нибудь псевдохристианской деструктивной секты вроде «Свидетелей Иеговы».

И все — от мала до велика в курсе происходящего тут! Я поначалу думал, что Ведьма — обычное прозвище, однако все они, и правда, считают меня настоящей ведьмой, вставшей на пути у некоего «Замысла». И люто ненавидят!

Неясно только, что именно от моей Семьи в итоге нужно подобным религиозным экстремистам, этого рассказать они мне не потрудились.

Перестав пялиться на стол, вернулся на свой матрас и большим пальцем потрогал уже заживший шрам под лопаткой, куда эти «прекрасные люди» зашили некую ампулу. Вероятно, с ядом. И не менее вероятно, что она, ампула, прекратит удерживать свой яд, когда и если я удалюсь от устройства (которым ампулу программировали, будто ключ домофона из того мира), неотличимого внешне от обычного видеофона, на расстояние более, чем некоторое. Ну или просто получив соответствующую команду.

Эта мера наверняка на тот невероятный случай, если меня вдруг попытаются спасти «третьи лица». Насчет же моего самостоятельного побега никто не переживает (хотя и привязали за ногу к стене, на всякий случай), ибо истинный замок, запирающий мою темницу — «ангельская пыль», победить которую человеку невозможно. Было…

Также выяснилось, что это мой новый приятель Марек и его банда ответственны за «угощение» любезной матушки «плодоразрушителем», а также за установку неведомой фигни в мой ВЭМ. Более того, любезный Марек считает, что именно из-за меня их план сорвался и ему очень хочется знать: «Откуда, Ведьма, тебе об этом стало известно?».