Изольда Великолепная - Демина Карина (книги хорошего качества TXT) 📗
И несмотря ни на что, молодые счастливы.
Но те свадьбы остались в прошлом мире. А здесь… здесь я задумчиво жевала гусиное перо. Пальцы мои были в чернилах, да и не только пальцы. Бисерные пятна нарядного лилового цвета рассыпались по подолу платья, по столу, по толстой бумаге с выдавленным гербом.
Очередное приглашение можно было считать испорченным.
Оно отправилось в камин, который поглотил уже не один десяток таких же плотных, испятнанных листов и готов был поглотить в разы больше.
Спокойно, Изольда. Ты справишься.
Просто неделя выдалась тяжелой, вот ты и нервничаешь.
День нулевой, точнее остаток дня, полный желания нести добро людям.
И попытка отыскать Сержанта – должна же я узнать, как себя Снежинка чувствует, – заканчивается провалом. Нашу светлость отказываются выпускать к людям. Уж не знаю, за кого волнуются. А посыльным Сержанта обнаружить не удалось, хотя и клялись, что поиски проводились со всем тщанием. Врали, наверное.
Я настаиваю.
Безрезультатно. Сержант исчез, и нашей светлости придется смириться с данным фактом.
День первый.
Желание нести добро еще будоражит кровь, толкая на свершения. Первым в списке – знакомство с подопечными Кайя, то есть моими. И долгое путешествие по замку под конвоем фрейлин.
Точка назначения – длинная комната с узким окном, забранным ко всему ставнями. Света проникает мало, и сумрак скрывает скудное убранство. Кровати выстроены в ряд, отчего комната похожа на казарму. В углу – каменный умывальник, но крана нет, зато имеется ведро и черпак. Здесь сыро. Холодно. Огонь в камине еле держится на серых углях.
– …леди Айли, леди Долэг, леди…
Действительно маленькие леди с бледными лицами, но манерами куда лучше моих. Иннис – совсем крошка, но платье на ней взрослое. И держится она с неестественной для ребенка прямотой. Впрочем, мне самой стало неуютно в присутствии леди Льялл. Она соответствует имени – похожа на волчицу, постаревшую, но свирепую. Ей не нравится, что я вторглась на территорию ее маленькой стаи. А мне же хочется найти Кайя и огреть его чем-нибудь тяжелым. Как можно было запихнуть детей в этот закуток?
– Почему здесь так холодно? – Нельзя показывать смущение и страх, волки его чуют.
– Трудности способствуют воспитанию силы духа, – сквозь зубы отвечает Льялл.
Девочки молчат. Даже останься я наедине с ними, они будут молчать, потому что я – преходящее явление. А Льялл – это если не навсегда, то надолго. Волки не любят предателей.
Но терпеть это я не собираюсь.
– Пусть растопят камин. И подыщут другую комнату… более удобную.
– Вы мне приказываете?
– А вы сомневаетесь в праве их светлости отдавать приказы? – Ингрид пробуждается ото сна.
Прочие фрейлины хранят нейтралитет молчания, заслоняясь от неприятной сцены веерами.
Полезная, как посмотрю, вещь.
Следующий шаг – знакомство с сенешалем и констеблем, которые явно были не в восторге от этого самого знакомства. Я поняла, что если мне и позволят порулить страной, то не скоро.
Мне даже комнату для детей выделить отказывались.
Нет комнат.
И никак нет.
И если поискать, очень хорошо поискать, то все равно нет. А искать незачем, потому что дети получили именно то, что подходит детям. И если наша светлость этого не понимает, то исключительно по неопытности. Нашей Светлости непривычно в чужом мире, а здесь считают, что дети должны преодолевать трудности – они закаляют.
Наша светлость слушала, тихо стервенея. А когда совсем было остервенела до готовности хряснуть веером по лысине сенешаля, останавливало лишь осознание того, что при столкновении пострадает веер, а не лысина, – вмешалась Ингрид.
– Думаю, их светлость Кайя сможет разрешить этот спор.
Она произнесла это, глядя мимо сенешаля и мимо констебля, человека молчаливого, но преисполненного решимости не отдать замок врагу – сиречь мне.
– Не следует беспокоить их светлость по пустякам.
– Ничего. – Я почесала веером раззудевшееся запястье. Проклятый укус не исчез, но переполз выше. Или это уже другой укус? – Ему полезно. Отвлечется, развеется…
Комната, вернее, комнаты – нашлись. Светлые. Теплые. И даже нарядные. Во всяком случае, золотистого цвета обои с цветами и певчими птицами выглядели куда как симпатичней каменной кладки.
– Вы делаете ошибку, – предупредил констебль, пожевывая нижнюю губу. – Детям нужна твердая рука.
– Их светлость не сомневается в вашей правоте, – Ингрид с легкостью парировала уколы, – и будет лично следить за тем, чтобы рука эта была надлежащей степени отвердения.
Если бы не изумительно вежливый тон, я бы решила, что Ингрид издевается.
– Также их светлость желает лично проверить домовые книги, – промурлыкала Ингрид, накручивая медный локон на палец. – Вы же понимаете, сколь важно для женщины разобраться в хозяйстве…
Я согласилась.
Ну вот зачем я согласилась?
День второй.
Прогулка по историческим заповедникам пыли. Осмотр богатейшей коллекции пауков и редких видов плесени, которая давно сроднилась со стенами замка. Перепись статуй… перин… подушек… пуховых одеял, балдахинов, серебряной посуды, посуды золоченой, посуды фарфоровой… стеклянной… когда я, добравшись до кровати, без сил рухнула на собственную перину, то первой мыслью было то, что оную перину в опись не внесли.
Непорядок.
А ночью мне снились серебряные ложечки со вставками из янтаря, которые в описи числились, а вот в наличии не имелись.
День третий.
В продолжение предыдущего меня ждали подвалы с бочками вина, запасами зерна, солонины, копченостей, соли и специй, которые хранились в отдельной комнате, и хмурая женщина, носившая на поясе связку тяжеленных ключей, долго не желала открывать дверь.
Пришлось угрожать мужем.
Моим мужем, оказывается, очень удобно угрожать – все пугаются.
Потом мы переместились в кладовые, дабы обозреть километры полотна, горы пряжи, выделанных шкур и шерсти. Ленты шитья, рулоны кружев…
Но снились все равно ложечки. Куда они могли деться?
День четвертый. Гербовник, любезно переданный мне по распоряжению Кайя. Сам он, видимо ощущая мой решительный настрой, на глаза не показывался. Зато прислал пажа – очаровательного золотоволосого мальчугана лет шести-семи на вид.
– Майло, госпожа, – представился мальчуган, кланяясь. – Его светлость желает вам приятного дня…
…какое очаровательно двусмысленное пожелание…
– …и просит принять скромный дар…
Белую лилию в стеклянном шаре, который Майло держал с явным трудом. Ну вот как можно ребенка заставлять таскать тяжести? Хотя лилия мне понравилась. А вот гербовник не очень. Гербовник – это книга, размером со стол и толщиною в метр. С картинками, выполненными крайне дотошным образом. К каждой – описание страницы на три. Тинктуры. Формы. Рисунки.
Уж лучше бы и вправду китайский учить села.
Снились по-прежнему ложечки. Все-таки куда пропала целая дюжина? И еще тарелок пяток. Вроде немного, но, если учесть, что каждая весит грамм триста-четыреста, получается внушительная недостача.
Этак мне весь замок разворуют.
И рука опять чешется просто невыносимо. Пятнышко переместилось ближе к локтевому сгибу.
Пора травить клопов.
День пятый.
Начинаю подозревать, что мой драгоценный супруг не только меня избегает, но и делает все, чтобы у меня не осталось времени на приключения, что весьма предусмотрительно с его стороны.
Новый подарок – родовая книга протектората. Вариант сокращенный, разрешенный к выносу из скриптория. Всего-то на два пальца толще Гербовника, который мною не дочитан – еще пару ночей, и я бы всерьез увлеклась. В родовой книге картинок нет. Зато есть нудный перечень титулов, закрепленных земель – майоратных и отторжимых, заключенных браков и рожденных детей. С ними вышло недопонимание – почему рядом с одними именами стоят непонятные значки, а рядом с другими – нет? Но Ингрид с готовностью пояснила:
