Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗

— На самом деле ничего веселого, — вздохнув, продолжил вместо брата Джим. — Это просто охренеть как несправедливо — другим эсперам… Наверно у них так «открывашек» называют, — добавил я от себя.

— У нас так же, официальный термин, — пояснил мне Геннадий Петрович.

Джим дождался, пока мы поговорим, и продолжил:

— Другим эсперам — почет и уважение, а нам — казарма с тренировками, в случае неподчинения или дезертирства — расстрел. В самое пекло бросают, пироманты и телекинетики с людьми второй линией идут, когда мы всю работу за них сделали. Целителей вообще чуть ли не в жопу целуют — десять тысяч долларов за прием, в особняках с бассейнами живут, у них в конгрессе свои люди. Мы что, животные? — Джим грустно уставился в пространство.

— А у вас деревня своя? — спросил Билл.

Ответил Владимир Ильич, на правах старосты:

— Да, самая большая в Сибири деревня оборотней. Власти нас стараются не беспокоить — мы друг за другом приглядываем, помогаем и заботимся. Правительство только шерифа назначает. Он пьет и подарки берет, а за это к нам не лезет.

— Твою мать, это почти свобода! — позавидовал Джим. — Нам рассказывали, что у вас тут оборотней в урановые рудники до конца жизни отправляют. За что нам это все? — задал риторический вопрос. — В Империи сразу убивают, в Японии в загонах держат, с запретом принимать человеческую форму…

Осекшись, я вопросительно посмотрел на физрука.

— Так и есть, — кивнул он. — Превратился в человека — сразу казнь, потому что животное должно оставаться животным, — горько усмехнулся. — Это кажется, что у нас здесь плохо, Андрей, но в других местах намного хуже. В Америке жратвы много, цены ниже, шмотки яркие, но, если меня спросишь, я отвечу — лучше вот так, как у нас, чем всю жизнь пушечным мясом как эти двое, — кивнул на американцев. — Богачи японские наших на цепи держат и на поводке водят, как собаку — очень почетно считается.

Гордость берет за соотечественников — да, люди боятся и «немножко не любят», да, пятнадцать лет в армии, но пятнадцать — это не вся жизнь, а еще человеком не запрещают быть. И «автономия» в виде Скандинавии есть. Может ее специально создали, чтобы у оборотней была надежда на переезд туда и лучшую жизнь — от бунта сдерживает?

Билл глубоко вздохнул и решился задать главный вопрос:

— А как мы вообще здесь оказались?

Владимир Ильич коротко объяснил моими устами:

— Андрей, — я указал пальцем на себя. — Видит следы пробоев и может ходить между ними.

— Фак! — отреагировал Джим.

— Твою мать! — поддержал его Билл.

— Он — сын одного очень важного политика, — сделав над собой усилие, продолжил я переводить. — И очень важен для всех оборотней в мире. Он — наш шанс заставить обычных людей относиться к нам как к равным.

Это воровством и ложью? Ай, ладно — это для американцев ложь, и она работает — вон, глазами горящими на меня смотрят. Взрослые мужики-военные, а ведутся как дети. Или просто вид делают, сами замышляя побег и возвращение домой? Впрочем, если они с пяти лет в армии, ничего удивительного — они же необразованные, проще говоря — заигравшиеся в солдатики дети. Да у меня знаний о мире, притом что я вообще не отсюда, больше, чем у них!

— Если показать вас властям, — продолжил Владимир Ильич. — Нам придется сказать, что вы — шпионы, и мы не знаем, как вы попали сюда. Детектор способностей на него, — кивнул на меня. — Не работает, так что, если вы расскажете о его умениях, вам все равно никто не поверит. Будет дипломатический скандал, и, даже если ваши захотят вас вернуть, будет много вопросов, после которых вас или вернут на вашу базу, или казнят — вы же дезертиры, которые не захотели героически сдохнуть на поле боя.

Американцы поникли.

— Я предлагаю вам остаться у нас, — выкатил очень мутное на мой взгляд решение староста. — Скажем, что отец Андрея нанял вас для него в качестве телохранителей. Английский язык во всей деревне знает только он — это поможет вам не сболтнуть лишнего. Но, если сболтнете, нам придется вас убить. Жить будете в доме рядом с Андреем, днем делайте, что хотите, только неприятностей не доставляйте — церемониться не будем, глотки перережем и в лесу закопаем.

— Мы не будем доставлять неприятности, мистер Владимир! — энергично покивал Джим. — Верно, Билл?

— Верно! — подтвердил близнец. — Проблем с вами у нас не будет.

Кивнув, староста продолжил:

— Наша цель — найти проход в Скандинавию — это автономная область России, где оборотни живут свободно. Когда мы вас вытаскивали, вы заметили, что пришлось пройти через темноту?

Американцы поежились и кивнули.

— В этой темноте — особом пространстве — Андрей видит миллионы пробоев, но не знает, что находится по ту сторону. Поэтому каждую ночь мы ищем нужный нам пробой. Сегодня нам не повезло — мы попали на поле боя. Это — опасная работа, и вам придется помогать: мы не собираемся кормить вас просто так, жизнь в деревне тяжелая. Есть еще один вариант — вернуть вас туда, откуда вы сбежали.

— Сейчас туда прилетают ракеты, — покачал головой Билл. — А потом придет группа зачистки, которая найдет тела наших братьев. Наших тел там не будет — вы правильно говорите, мистер, что, если мы вернемся, нас посчитают дезертирами. Вернуться домой мы не можем.

— Мы согласны охранять Андрея, — добавил Джим. — Спасибо, мистер Владимир. Мы понимаем, что для вас было бы гораздо безопаснее закопать нас здесь. Клянусь — мы сохраним ваши секреты и будем выполнять приказы Андрея.

Опомнившись, я ткнул пальцем в старосту:

— Командир здесь Владимир Ильич, — далее указал на физрука. — А операциями командуем мистер Гена. Я — не командир!

— Что ты им сказал? — спросил Владимир Ильич.

Я объяснил.

— Правильно, — одобрил тот. — Ты — огромный молодец, Андрей, но лучше доверить командование Геннадию Петровичу. Я рад, что ты это понимаешь.

Я вообще теперь очень понимающий — одному мне конец, а с оборотнями есть шанс нормально устроиться в новом мире.

— На сегодня трофеев хватит, — решил Владимир Ильич. — Десять минут до рассвета, пойдемте домой. Гена, устрой новичков к Косте — ему интересно будет.

— Есть, Владимир Ильич, — кивнул физрук, и мы пошли домой.

Ну и ночка.

Дом Светы находился в трех улицах от нашего, по ту сторону моста. В честь праздника мы с Лёхой нарядились в джинсы и белые рубахи с коротким рукавом. В качестве подарка — я попросил пустить нас на склад с награбленным — он выбрал куклу «Барби». Не дарить же рюкзак от нас обоих! Марина с нами не пойдет — это же детский праздник, что ей там делать?

Одевшись и причесавшись, мы взяли зонтики — сегодня с самого утра льет дождик — и вышли под затянутые серыми тучами небо. Дождик в этом мире я застал впервые — так-то он, скорее всего, был, но я в то время сидел в бетонном мешке и не мог сделать очень важный вывод — падающая с неба вода в этом мире точно такая же, как и в моем.

А еще я сегодня пропустил школу, поэтому Лёха делился впечатлениями от тренировки в плохих погодных условиях:

— Шерсть намокает, в глаза лезет. Я маму однажды подстричь попросил, но толку нет — при каждой трансформации заново отрастает, как и была. Воняем еще, мокрой псиной.

Не выдержав, я гоготнул и попросил:

— Не обижайся.

— Не обижаюсь, — с улыбкой кивнул Лёха. — Правда смешно же. И никуда от этого запаха не деться — был бы нормальный волк, было бы пофигу — Константин Викторович рассказывал, что у них это наоборот хорошо, как маркер свой-чужой работает — но я-то человек, мне вонь мешает. Свой запах еще ничего, как Кузьмич говорил — «свой пердеж малиной пахнет».

Поржали.

— А вот других нюхать прямо противно, — продолжил делиться чувствами пацан. — И шерсть в глаза лезет. Ой, я это говорил уже. Короче — под дождем лучше в человеческой форме находиться. А еще шум уши режет — сейчас нормально, а в другой форме прямо раздражает. А на поле боя-то стрельба будет, взрывы. Геннадий Петрович говорил — привыкну, но пока как-то не привыкается, — вздохнул.