Маша без медведя 2 (СИ) - Войлошников Владимир (лучшие книги без регистрации txt, fb2) 📗
— С учётом того, что я, как врач, — вступила докторша, — рекомендую свести учебные нагрузки к минимуму, заменив их на более успокаивающие, скажем, чтение, рукоделие…
— Или рисование, — подсказала Агриппина.
— Да. Или рисование. В этом случае вариант, когда Мария Рокотова будет присматривать за подругой, пожалуй, наиболее предпочтителен.
— А не слишком ли воспитанница Рокотова молода для такой ответственности? — усомнилась директриса.
— Ну, если они будут заниматься в библиотеке, то там ведь присутствует и сама библиотекарь, и воспитанницы из четвёртого отделения, — подняла брови докторица. — Кроме того, прошу обратить внимание, что во время последнего рецидива Мария Рокотова была единственным человеком из всего окружения, которого Мария Мухина не забыла в самый пик приступа, что свидетельствует о положительной эмоциональной связи…
— Да-да! — подхватила графиня. — В этом я совершенно вас поддерживаю! Положительный душевный контакт — залог психического здоровья. Об этом весьма недвусмысленно высказывались и все приглашённые на консилиум специалисты!
— Таким образом, к чему мы пришли? — дипломатично уточнила директриса.
— Значит так, — графиня решительно положила ладони на маленький чайный столик. — Надежда Генриховна, подготовьте приказ: воспитанниц Мухину и Рокотову вывести из учебного состава семнадцатого класса и оформить им индивидуальный график обучения. Учебный план на каждую составить отдельно, этим пусть займётся ваш заместитель по учебной части совместно с классной дамой. Для Мухиной — компенсирующий план, а для Рокотовой — наоборот, усиленный. Я на следующей неделе заеду, посмотрю, как девочки освоятся…
НА ВОЛЬНЫХ ХЛЕБАХ
На этом директорша, статс-дама и докторша ещё остались разговоры разговаривать, а нас отправили… гулять. Внезапно, да? Докторица встала на дыбы. Сказала, сегодня никаких занятий, категорически! А свежий воздух — наоборот. Ну, мы и пошли. Прогуляли до чая под окнами учительской — чтобы та самая заместительница по учебной части вроде как за нами присматривала. У Маруси глаза разгорелись, как давай она планы строить! И таких мудрёных слов мне наговорила про свою юриспруденцию, и смеялась, и обнималась — куда вся заморозка с человека слетела! Я, конечно, тоже радовалась страшно, прикидывала, как наконец-то спокойно закончу свои магические записи и основательно займусь восстановлением оправы — не вслух, конечно.
— Маш! — спохватилась вдруг моя подружка. — Что я как эгоистка — всё о себе? Давай мы твои планы тоже обсудим?
Ну вот, здравствуйте! Но моя попытка отползти в тень сработала плохо.
— Я так поняла, что с точными и естественными науками у тебя проблем нет, — Маруся захлопала на меня ресницами, — а вот с гуманитарными — провал?
— М-м-м… не совсем, но близко.
— Значит, вот что. По русской словесности с тобой Дуся занимается, так?
— Верно.
— Она ведь тебе советовала книги по литературе, прямо начиная с младших классов перечитать?
— Да-а! Я уж до шестого года обучения дошла.
— Отлич-чно! Это и не особенная нагрузка, и общий такой… культурный пласт, да? А остальное время занять, допустим, рисованием?
Я вспомнила про браслетики.
— Я бы и повязала ещё.
— Думаю, это разрешат. И, скорее всего, Тропинина будет тебя на пение просить, очень ей голос твой нравится, и она постарается убедить директрису, что это полезное занятие. И, не сочти за упрёк, но хотя бы один иностранный язык следует знать. Отец учил тебя, но это не тот язык, который ты сможешь использовать в обществе.
— И какой ты предложишь?
— Если с моей помощью — то немецкий или французский, в других я, к сожалению, не сильна.
— И танцы, конечно же. Этого ярма не избежать…
На самом деле, в итоге нам вменили в обязанность ходить к нескольким преподавателям. Но по порядку.
На следующий день Агриппина пригласила нас в директорскую, где Маруся довольно складно изложила наш с ней предварительный план обучения, который в общем и целом встретил одобрение.
— Для вас остаётся обязательным посещение трёх предметов, — директриса благочинно сложила ручки домиком. — Факультативные танцевальные занятия. Музыкальные занятия по отведённому вам сейчас расписанию. И закон Божий. Мария Рокотова — вместе с классом, у вас пробелов нет, а Мария Мухина — в порядке индивидуальных бесед, в среду и пятницу, в часы, предназначенные для приготовления уроков, чтобы восполнить лакуны, вызванные потерей памяти.
Против этого спорить было сложно.
— Сейчас Агриппина Петровна проводит вас в библиотеку, где вы можете приступить к занятиям. Через две недели мы с вами таким же образом встретимся снова и посмотрим, каковы ваши успехи, и следует ли что-то менять.
После этого мы пошли в библиотеку. Маруся выкатила библиотекарше два списка — для себя и для меня, после чего мы засели в читальном зале за дальние столы и начали усердно трудиться. Маруся читала какой-то юридический том (мне хватило одним глазом случайно заглянуть, чтобы понять, что ни за что, никогда я в такое не полезу…), а я — «Евгения Онегина» за авторством господина Пушкина.
В библиотеке было тихо, малолюдно, и в целом мне нравилось. Жить, как говорится, можно. Тем более, что была у меня ещё одна задумка, в которую я не посвящала уже никого.
После прогулки мы снова пошли в тишину библиотеки. Маруся делала свои конспекты, я — свои, магические. Библиотекарша не очень хотела нам давать книги для самоподготовки в отделении, но после пары правильных слов согласилась, и мы, страшно довольные, потащили в нашу учебку свои стопки.
Потом вечерний чай — и уроки уже в классе, но посидеть нам удалось недолго. Танцы же! За четыре недели мне предстояло заучить два новых вальса — где требовалось не просто так ноги переставлять, а ходить согласно хитрым схемам да ещё и меняться кавалерами. Мать моя магия…
ПРО РИСОВАНИЕ
Итак, у нас с Марусей было несколько обязательных занятий, но основную часть времени мы всё-таки оставались предоставленными сами себе. В основном мы сидели вдвоём в учебке отделения, потому что библиотекарша, только услышав о перспективе рисования в её владениях, чуть в обморок не упала и сразу нас выперла.
Рисовала я, естественно, не просто так, а с намерением. Ближайшая распродажа рукоделий (которая, как я теперь понимаю, по новому установлению будет не просто так распродажей, а обязательно с благотворительным балом) должна была состояться двадцать восьмого октября, в день рождения императрицы, по случайности выпадающий в этом году на воскресенье. Я хотела закончить хотя бы парочку картин. Но не для продажи, а для размещения в спальнях воспитанниц. Это куда лучше, чем шоколадки и пончики им покупать. Технику выбрала максимально энергоёмкую, а сюжет сам пришёл — поездка в этнографический музей, лес, озеро — полное умиротворение, одним словом. Формат выбрала большой, так что за первую половину дня, естественно, не управилась.
После прогулки я снова рисовала. Мысли бродили в моей голове грустные, и я с трудом перенастроила себя, чтобы всё это не вылилось в мой пейзаж. Хочу, чтоб детям достался солнечный подарок. Тоски в жизни сирот и так предостаточно.
ВОПРОСЫ ЛЕВИТИРОВАНИЯ
Когда Маруся уходила на индивидуальные занятия по музицированию, я оставалась в учебке одна — этот вопрос не без некоторых моих усилий был упущен всеми надзирающими дамами — и некоторым образом пыталась решать вопросы левитации.
В качестве опорных предметов я пыталась использовать разное. Вот, к примеру, воздух. Если сформировать его в условную прямоугольную площадку толщиной с пару пальцев, то на нём, пожалуй, можно и стоять. Не так удобно без перил, как хотелось бы, но если ещё и перилами заморачиваться!..
Первая же попытка одновременно придала мне энтузиазма и немножко щёлкнула по носу моё самолюбие.
Дождавшись, пока Маруся уйдёт, я открыла двери в спальню — чтобы сразу услышать чужое присутствие — и приступила к упражнениям.
