Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь (книги бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Но он отсидел как раз пять, вышел по амнистии и вроде бы угомонился. Его даже приняли обратно в МГУ, правда, уже не на философский, а на экономический факультет. После диплома бывшего зека ещё и в аспирантуру взяли, а потом пристроили в соответствующий институт РАН – советская власть всё же была очень гуманна. И этот тоже, как Годунов – презлым заплатил за предобрейшее. В 1968-м связался с диссидентами, начал подписывать всякие бумажки и воззвания, развелся с первой женой, которой оставил трех детей, женился на той самой Наденьке... И через год получил пять лет – но не тюрьмы, как можно было ожидать, а ссылки во вполне уже обжитую Сибирь. Отправили Красина – я зачем-то записал себе и эту информацию – в село Маковское Енисейского района Красноярского края, где он наконец-то занялся производительным трудом в местном колхозе.
Выходил я из архива со смешанными чувствами. С одной стороны, я удовлетворил своё любопытство. С другой – всё, что я узнал, ни на йоту не приближало меня к моей цели. Это была совершенно излишняя информация, я не мог её использовать для расширения своей схемы, которая сейчас прочно поселилась у меня в мозгу. Фактически, после ознакомления с подробностями жизни Красина в этой схеме остался только один элемент, который мог быть мне полезен – Петр Якир, но к нему я не мог завалиться просто потому, что мне захотелось. А судя по словам Денисова, я не мог пойти к этому Якиру даже в том невероятном случае, если бы нашел неопровержимые доказательства его преступлений. Меня бы просто отстранили от этого расследования.
Но буквально через два дня сам Денисов позвонил мне, чтобы сообщить адрес проживания Якира, и любезно предложил съездить к этому человеку. Конечно, я был бесплатным и не очень нужным приложением к группе из центрального аппарата, но сам факт этого приглашения я расценил как знак свыше. А кто я такой, чтобы спорить с богинями, отвечающими за случай?
Именно поэтому я тайно остался в квартире после завершения обыска, добился от Якира согласия на беседу – и ждал, когда он переварит мой прямой вопрос и справится со своим страхом.
***
На этот раз Якир молчал минут пять.
– С чего ты взял, что я ненавижу советскую власть?
Я мягко улыбнулся и сказал:
– По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?
Он несколько мгновений ошарашено смотрел на меня, потом смог выдавить:
– Библия? Но откуда?..
– От Матфея, – пояснил я. – Глава седьмая, стих шестнадцатый. Всё просто же. Но, думаю, сейчас не время для богословия, да и вряд ли вы сведущи в этом вопросе...
– У меня историческое образование! – гордо заявил Якир.
– Историко-архивное, – уточнил я. – Близко, но не совсем то, что нужно для религиозных диспутов, особенно с учетом упора на марксизм-ленинизм. Тем не менее, Петр Ионович, так почему вы ненавидите советскую власть? Вы не бойтесь, протокола я не веду, это не допрос, и записывающей аппаратуры у меня нет.
Я распахнул дубленку и продемонстрировал отсутствие тех монстров, которые в этом времени называли «скрытым микрофоном». До относительно компактных устройств оставалось несколько лет.
– Я не... – он сбился под моим взглядом. – Ну хорошо, хорошо! Вам же известна моя биография? – я кивнул. – Тогда к чему все эти расспросы? Неужели не понятно, что после всего, что я пережил, у меня будет... хмм... определенное отношение к тем, кто это проделал с моей семьей?
– А, я понял. Вы недовольны, что после возвращения из мест заключения вас не назначили командовать Киевским военным округом и не дали вам маршальские погоны?
– При чем тут это? – в его глазах я видел плохо скрытое недоумение.
– Ну как при чем... При всём. Смотрите. До четырнадцати лет вы были ребенком военного высшего ранга. Ваш отец руководил всеми войсками Красной армии на Украине, потом стал командующим Киевским военным округом в чине командарма 1-го ранга, был членом ЦК... Думаю, у вас было всё, чего только может пожелать ребенок такого папы в те годы...
– Мой отец был честным человеком! – перебил он меня.
– Вполне возможно, – я безразлично пожал плечами. – Скорее всего, ему и не нужно было воровать или как-то иначе преступать закон, чтобы его семья содержалась на высшем уровне. Ничего плохого в этом нет. Думаю, вы и сами понимаете, что, допустим, семьи членов ЦК и сейчас получают чуть больше благ, чем другие граждане? Дело в том, что так устроен государственный механизм – у руководителя высокого уровня не должна болеть голова на тему того, что его дети будут есть на ужин, и он не должен вместо государственных задач обдумывать, где взять деньги для покупки еды. Но вернемся к вам. В силу положения вашего отца вы учились в хорошей школе, у вас была хорошая одежда и хорошие игрушки. Потом, после ареста Ионы Эммануиловича, со всем этим пришлось попрощаться. Вы на это были обижены?
Якир нехорошо зыркнул на меня.
– При чем тут это? Почему ты всё сводишь к материальным благам? – возмущенно спросил он. – Меня лишили отца, меня разлучили с матерью, его расстреляли, нас с ней гоняли по этапам! А что мы сделали, чтобы с нами поступили вот так?
С 1937 годом была одна проблема – никто точно не знал, почему тогда так внезапно раскрутился маховик репрессий невиданного масштаба. В перестройку всё сводили к личной кровожадности Сталина – ну или Ежова, если человек был более подкован в истории. Чуть позже отдельные смельчаки утверждали, что у террора был повод, и в СССР на самом деле существовал обширный заговор, участники которого в будущей войне могли стать натуральной «пятой колонной». Как дело обстояло в реальности, не знал никто. Но поскольку всё тогда началось с Троцкого и его окружения, в которое входил и Иона Якир, я решил, что если использовать теорию одного исследователя, то большой беды не будет.
– Потому что ваш отец был участником военного заговора. Сместить Сталина и остальное Политбюро, установить военную хунту, вступить в союз с нацистской Германией... дальше продолжать? Они ещё легко отделались, их просто расстреляли. В Германии тех, кто был уличен в заговоре, вешали на рояльных струнах, а это не самая быстрая казнь и очень болезненная для жертвы.
Он не сразу нашелся, что сказать.
– Я... я... я читал дело отца! – выпалил Якир. – Там абсурдные обвинения в работе на иностранные разведки, предположения о подготовке поражения в случае войны... да, есть и то, про что ты сказал, но в основном его обвиняли в троцкизме! И он эти обвинения не признал.
– Понимаете, Петр Ионович, тут дело такое. Следствие велось быстро, приговорили к расстрелу ещё быстрее, да и расстреляли на следующий день, так что точных обстоятельств того, что же такого натворил ваш отец и его сообщники – особенно сообщники, думаю, Петр Якир пошел за компанию с Тухачевским, – нет. Не существует их. А знаете, почему так спешили? Почему не провели полноценного следствия? – он помотал головой. – Следствие такого уровня – это годы. Допросы, опросы, запросы, очные ставки, справки, экспертизы. Но когда у вас под носом созрел военный заговор, есть шанс, что оставшиеся на свободе заговорщики могут попробовать, допустим, освободить своих сообщников. Или вообще провернуть всё без них – ведь если комдив не участвует в деле, то что мешает амбициозному комбригу занять его место?
