ПАУК. Смерть врагам! (СИ) - Золотарев Егор (книга бесплатный формат txt, fb2) 📗

— Если все еще хочешь посмотреть, что находится с другой стороны, у тебя есть прекрасная возможность, — кивнул я Отшельнику.

Он отказался, сославшись на занятость. В принципе, я был уверен, что он откажется. Кто по доброй воле полезет туда, откуда еще никто не возвращался?

Вдвоем мы быстро закрыли Разлом. Да так, что даже следа не осталось. Для пущей убедительности я включил «другое зрение». Красной ауры не было.

— Возвращай жижу на место! — проорал я Михе.

Тот вернулся и одним щелчком остановил вихрь. Грязь, свалившаяся с большой высоты, разбрызгала все в радиусе пятнадцати метров. В том числе меня, Отшельника, внедорожник и самого Миху.

— Нельзя было поаккуратнее? — недовольно пробурчал я.

— Прости. Не рассчитал просто, — виновато ответил он и устало опустился на землю.

Только сейчас я заметил, что Миху трясет от усталости и напряжения. Мы с Отшельником подхватили его под руки, помогли забраться на заднее сиденье и сами сели в машину. Отшельник развернулся и помчался в сторону дома. Было видно, что он доволен тем, что мы закрыли Разлом. Все-таки такое соседство его напрягало.

— Какие у тебя планы? — спросил он, когда мы умытые и переодетые сидели за столом и пили ароматный чай из фарфоровых чашек.

— На сегодня? — уточнил я.

— Нет, вообще. Ты останешься на полный курс обучения?

— Полный курс? — задумался я. — А сколько он длится?

— Ну-у-у, — он задумался. — Если ускоренным темпом, то четыре месяца, а обычным — три года.

Мне спешить было некуда. Моя семья со мной, в безопасности, а против врага лучше идти во всеоружии. Я согласился на четыре месяца, но сегодня мы решили отдыхать и высыпаться. Мама с Отшельником предавались воспоминаниям. При взгляде на них я понимал, как сильно состарились мама за время заточения. Она выглядела, как обычная деревенская женщина: седой пучок волос на затылке, множество мелких морщин, опущенные уголки губ и красные глаза от частых слез. В то же время, Отшельник был молодым мужчиной хоть и седой бородкой.

Когда мой источник снова был полон, я поделился магией со всей семьей. Дядя сразу же почувствовал себя гораздо лучше и даже вышел на прогулку. Мама помолодела и постройнела прямо на глазах, а Миха только и делал, что прокачивал свои навыки: размешивал чай с помощью миниатюрного вихря, отгонял муху резким порывом, остужал бульон ветерком.

— Спасибо, что ты верен нам, — сказал я, когда после ужина мы расселись на террасе. — Я не знал, к кому обратиться за помощью, куда бежать и что делать. Хорошо, что Ваня привел меня к тебе.

При воспоминании о друге стало не по себе. Я не знал, что с ним и где он. И жив ли вообще.

— Завтра проведаю Ваню, — сказал я и тяжело вздохнул. — Переживаю за него. Он давно отказался от магии и жил жизнью простого человека, но я втянул его в свои проблемы и теперь меня грызет совесть… Если он пострадал из-за меня, я себе этого не прощу.

Отшельник понимающе кивнул и напросился со мной. Он знал, что такое дружба и что значит потерять друга. Мы решили, что выедем рано утром, часов в пять, и поедем окольными путями. Отшельник знал каждую дорожку и каждую тропинку той части Империи, которая была еще под властью людей. Думать про Закрытую зону не хотелось. Я видел тварей, которых пропустили через ограждение, чтобы убить меня. Я знаю, на что они способны и как сильны. Обычный «пустой» человек с ними не справится.

— Ты был в Закрытой зоне? — еле слышно спросил я Отшельника.

Мы договорились не обсуждать это при маме и дяде. Они до сих пор не знали, что большая часть Великой Империи потеряна. Я был уверен, что они этого не перенесут.

— Однажды, — кивнул Отшельник. — Ко мне обратился очень хороший человек. Ему надо было вытащить из Закрытой зоны свою семью. Их закрыли, когда этот хороший человек был по государственным делам в Париже.

— Как это «закрыли»?

— Появился очередной Разлом и вместо того, чтобы убить тварей и закрыть Разлом, просто огородили столбами с ультразвуком и оставили людей умирать.

— Вот уроды! — я не сдержался и ударил кулаком по перилам.

— Вот-вот, — кивнул Отшельник. — Он попросил выпустить нас в Закрытую зону ровно на три часа. На большее никто не согласился. Надо было отключить пару столбов, чтобы мы смогли пройти, а потом через три часа пропустить нас обратно.

— И что ты там видел? — я весь обратился в слух.

— Ничего особенного: тварей, разрывающих тела мертвых, кровь, в панике оставленные вещи и запершихся в домах людей. Они не могли выйти, чтобы купить еды, поэтому многие слезно просили покормить их и протягивали руки через форточку.

От услышанного кровь стыла в жилах, и пелена ярости застилала глаза. Я убью тебя, Палицкий!!! Разорву на мелкие кусочки, высушу и разотру в порошок! Гнида!! Что ж ты делаешь-то, ублюдок, с людьми?!

Я не мог усидеть на месте, поэтому вскочил на ноги и принялся прохаживаться возле Отшельника, который продолжал свой рассказ:

— Найти его семью было не трудно. Они заперлись в детском саду, куда пришла жена хорошего человека за ребенком. Обратно они уже не могли выйти, монстры разбрелись по городу в поисках легкой добычи.

— Сколько же они просидели в детском саду?

— Две недели. Как я уже говорил, отец семейства был в Париже и не знал, что происходит в его родном городе. Благо в детском саду еды много, но и детей было много, поэтому жили впроголодь. Когда мы пришли за ними, понадобилось пару часов, чтобы уговорить их выйти на улицу. Монстры устроили себе лежбище прямо во дворе садика, часто приносили туда своих жертв, и ели их под окнами корпусов. После увиденного ребенок не разговаривал, а женщина наотрез отказалась выходить.

— Но ты же их спас? — с надеждой спросил я.

— Конечно. Она вышла с ребенком на руках. Но для этого мне пришлось продемонстрировать ей свои силы на тварях, которые окружили меня и пытались съесть.

— Что же было потом?

— Я закрыл Разлом, и мы слиняли оттуда.

— Так, ты закрыл его, — я с облегчением выдохнул. — Хорошо, а то я боялся, что город до сих пор под властью монстров.

— Он под властью монстров, — кивнул Отшельник.

— Как же так? Ведь ты закрыл, — удивился я.

— Я-то закрыл, но столбы переместили, поэтому город больше не был защищен. А Разломов на той стороне накопилось столько, что не счесть. Теперь там зона отчуждения.

Я скатился с крыльца и быстро зашагал по ровной чистой дорожке, вдоль которой росли цветы, в сторону леса. Мне нужно было побыть одному и «выпустить пар». То, что творилось в Империи не укладывалось в моей голове. Это ж как надо ненавидеть свою землю и своих людей, чтобы так над ними издеваться? Я попытался вспомнить какие-нибудь факты про род Палицких, но не смог. Во время Великого сражения мне докладывали, что какой-то Палицкий идет на нас с войском, но они совсем не были защищены от магических чар. Поэтому я просто внушил воинам с помощью Наваждения, что их жены в постели с соседом. Притом так красочно им это внушил, что большая часть войска просто побросали свои орудия и побежали в сторону дома. Палицкому ничего не оставалось, как развернуть оставшихся и позорно бежать. С тех пор о нем ничего не было слышно. До недавних пор.

Я подбежал к толстой березе и с яростным криком рубанул по ней ребром ладони. Острая боль прожгла руку, но я не обратил на это внимания. Мне нужно было выпустить накопившуюся злость, отчаяние и чувство безысходности.

Меня терзали вопросы: почему никто не выступит против тирании Палицкого? Куда делись остальные могущественные семьи? Неужели убежали? Или их тоже упекли в тюрьму?

Между тем удары все сыпались и сыпались. У дерева даже кора не треснула, а у меня руки раздулись и горели огнем. Мне было физически очень больно, но лишь так я мог выплеснуть душевную боль, разрывающую сердце. Через полчаса беспрерывных ударов я вновь вернулся к дому. Мама с беспокойством посмотрела, но ничего не сказал. Она знала меня лучше всех, поэтому сразу же поняла, что со мной происходит.